Энн Уинстон - Свет любви

— Физер, ко мне! — В его голосе прозвучала угроза.

— Брендон! — умоляюще воскликнула она.

Две фразы прозвучали одновременно, и он вдруг вспомнил, каким безжизненным был ее голос после звонка отца. Когда он уйдет, Линн останется одна, наедине со своими переживаниям, а он лучше кого бы то ни было знал, как успокаивает присутствие собаки, которой можно излить свое горе и которая никому не расскажет о минутной слабости…

— Физер, ко мне! — повторил он.

Закусив губу, Линн больше не вмешивалась и беспомощно смотрела, как Физер встала и неохотно подошла к Брендону.

— Молодец! — похвалил он собаку и обратил свои ясные неподвижные глаза на Линн. — Если ты не передумала, Физер может побыть у тебя. Но я был просто обязан добиться, чтобы она выполнила команду. Если дать ей поблажку раз-другой, так она скоро перестанет меня слушаться. Я не хочу, чтобы собака, бывшая когда-то поводырем, превратилась в обыкновенную избалованную комнатную собачку. С тех пор как Физер больше не может работать, я и так во всем ей потакаю, но всему есть предел. Если бы ей было трудно выполнить команду, я бы не настаивал, но сейчас она проявила элементарное непослушание.

— Понятно.

— Что ж, тогда мы с Сидаром пошли, но учти, что Физер еще ждет вечерняя прогулка. Если хочешь, можешь выгулять ее сама или пойти с нами.

— Лучше вместе, — Лини не хотелось оставаться одной, а с Брендоном так легко и просто… — Заодно посмотрю, как работает собака-поводырь.

— Ты уверена, что хочешь на это посмотреть? — Брендон фыркнул и негромко рассмеялся.

От этого тихого смеха женщину охватила дрожь, а сердце сладко заныло. Она и предположить не могла, что мужской смех может быть таким… таким сексуальным.

— Чему ты смеешься? — спросила Линн, гордясь, что по ее голосу нельзя понять, как сильно она им очарована.

— Если не заснешь до половины одиннадцатого — узнаешь, — таинственно сказал он и коротко хмыкнул.

— О'кей, договорились. Ты меня успел заинтриговать, поэтому я лягу пораньше завтра.

— Отлично. Тогда встречаемся в десять тридцать.

Он протянул ей руку, и ее маленькая нежная рука утонула в его широкой ладони. От этого простого прикосновения в его жилах взбурлила кровь, и совсем некстати пришла мысль, что он по-прежнему мужчина, а не скопец. Несмотря на слепоту. Ему почудилось или из ее груди действительно вырвался приглушенный вздох?

Брендон перевернул зажатую в его ладони руку тыльной стороной вверх, а другой провел по ее запястью. Пульс под его пальцами участился. Он слабо улыбнулся и позволил ее руке выскользнуть. Реакция Линн заронила искорку надежды, что чувства, которые она пробудила в нем, небезответны.

Прошло несколько минут после ухода Брендона, прежде чем стук ее сердца вернулся к обычному ритму. На кухне Линн загрузила посуду в посудомоечную машину. Физер лежала на коврике и одним глазом следила за ней.

— Как ты смотришь на то, чтобы немного вздремнуть перед прогулкой?

Физер подняла голову и подмела хвостом пол.

— Если я тебя правильно поняла, ты не против? — уточнила Линн и прошла в спальню…

Они покинули квартиру заблаговременно, но на лестничной площадке их уже ждали Брендон с Сидаром.

— Ну что, девочка, покажем нашей соседке мастер-класс ветерана-поводыря? — обратился он к Физер, которая подошла к нему и ткнулась ему в колено. Очевидно, все прежние обиды были забыты. — Идемте, — позвал Брендон уже с лестницы.

Глядя, как уверенно он спускается вниз, Линн не удержалась и прошептала:

— Если бы не знала, ни за что бы не поверила, что он не видит.

Спускавшийся впереди нее Брендон остановился у подножия лестницы и повернул голову.

— Почему бы не поверила?

— Не поверила чему? — она остановилась рядом.

— Почему бы ты не поверило, что я не вижу?

— Как ты догадался? — Ее лицо приняло виноватое выражение.

— Во-первых, ты говорила достаточно громко, во-вторых, после того как я потерял зрение, у меня обострился слух, — пояснил он.

— Ничего себе, обострился! — воскликнула она. — Такому слуху летучие мыши могут позавидовать!

— Ты мне льстишь! — он усмехнулся. — Все очень просто. Когда у меня появилась собака, а сейчас уже собаки, я по этим лестницам уже не менее полсотни миль находил.

Придержав дверь, Брендон пропустил ее вперед. Линн это тронуло. Мужчин, которые вели себя по отношению к ней по-джентльменски, в прошлом можно было пересчитать по пальцам…

Отойдя подальше от дома, она отстегнула поводок. Брендон проделал то же самое, однако обе собаки остались стоять рядом.

— Ну же, — подбодрила собак Линн, — идите, делайте свои дела.

— Кажется, подошло время рассказать тебе об особенностях выгула собак-поводырей. — Брендон издал смешок.

— Особенностях? — недоуменно переспросила Линн. — Разве собаки-поводыри ходят в туалет иначе, чем простые собаки?

— Нет, конечно! — Он рассмеялся. — С точки зрения физиологии разницы никакой. Физер, Сидар, гулять!

Обе собаки, казалось, только и ждали этой команды. Они мгновенно принялись рыскать по пустырю, без сомнения радуясь своей свободе. Линн остолбенела от изумления.

— Они что, даже в туалет ходят по команде?!

— А что здесь такого? — Брендона явно удивил ее вопрос.

— Все собаки, которых я знала, срывались с места, стоило им оказаться на свободе.

— Они не были поводырями, — напомнил он. — Собаки-поводыри выдрессированы так, что на улице они подчиняются только команде человека. Конечно, многое зависит от темперамента и характера самой собаки, но в большинстве случаев все именно так и происходит: команда для них прежде всего. Хотя некоторые собаки иногда принимают другое решение, если понимают, что какую-то команду по какой-то причине выполнить невозможно.

Линн поняла, что отныне будет смотреть на четвероногих друзей по-новому.

— Я никогда об этом не задумывалась, — протянула она. — Неужели они так хорошо выдрессированы?

— Без этого ни одна собака никогда не станет отличным проводником. Хотя иногда им, конечно, хочется уклониться от работы и вести себя как обычная собака.

— Почти как людям.

— Я бы сказал больше, — поправил ее Брендон, — совсем как людям. У каждой собаки свой характер, свои симпатии и антипатии. То, что Сидар любит лежать в кресле, ты уже знаешь. А вот, Физер, например, ненавидит дождь. Когда она еще была моим проводником и мне нужно было выйти на улицу в дождь, с ее стороны это было величайшим одолжением, а иногда мы просто менялись местами, и ее проводником становился я. В таких случаях она скоренько заканчивала свои дела и прямиком устремлялась в подъезд.

— Наверное, ты преувеличиваешь, — усомнилась Линн.