Николь Бернем - Влюбленная в принца

Нет, это не так. Паоло и Артуро — талантливые, любящие дети. Он наслаждается, когда сидит на их музыкальных уроках. Или вместе с ними отправляется в парк или музеи. В те дни, когда он думал, что жизнь кончилась и остался только общественный долг, звуки их смеха поднимали ему настроение.

Но слова Пиа… Слова, которые никто, кроме нее, не осмелился бы ему сказать, заставили принца задуматься.

Нет, чувство вины возникло только потому, что Пиа Ренати говорит свободно, к чему он не привык. Эта блондинка не похожа на женщин, которых он встречал прежде. Но это еще не значит, что она права.

Вопль, который мог принадлежать только Артуро, пятилетнему старшему сыну, заставил Федерико вздрогнуть. Так кричат от боли. Он кинулся к ближайшему окну и тут услышал еще один вопль. Звук доносился из его апартаментов. Хотя Артуро постоянно ходил с синяками и ссадинами, как и любой пятилетний малыш, Федерико сломя голову побежал по коридору. Страж, сидевший у входа в его личные апартаменты, при виде его привстал. В этот момент донесся плач младшего. Пронзительный, визгливый. И несчастный голос няни, уговаривавшей детей замолчать.

— Ваше высочество… — Страж показал глазами на дверь.

— Что случилось?

— Не знаю. — Страж развел руками. — Но синьорина Феннини там.

Федерико кивнул и, слегка успокоенный, вошел в апартаменты и направился прямо в детскую. Няня знала, что в серьезных ситуациях надо вызывать стража. Когда Федерико толкнул дверь детской, он не поверил своим глазам. Такой картины он в жизни не видел.

— Папа! Убери его от меня! — закричал Артуро, едва заметив на пороге Федерико.

Рука Артуро по плечо была засунута в античную керамическую вазу и, очевидно, крепко там застряла. Трехлетний Паоло пытался стянуть вазу. Лицо у него побледнело от страха за старшего брата. Артуро снова закричал, чтобы брат перестал тянуть, а то его рука может оторваться. У них за спиной няня прижимала трубку к уху. Насколько Федерико понял, она вызывала дворцового доктора. Во всяком случае, делала что-то полезное, а не болтала, как обычно, с подругами.

Сначала Федерико подошел к Паоло. У малыша сморщилось лицо при виде отца, но его легко удалось оторвать от старшего брата. Когда рыдания стали затихать, принц повернулся к Артуро.

— Садись и опусти вазу на пол, не держи руку на весу.

Мальчик моментально успокоился и сел на ковер с рисунком из машин и самолетов, покрывавший пол детской. Большие глаза без слов просили отца о помощи.

— Хорошо. — Федерико пристроился рядом и усадил Паоло к себе на колено, стараясь его успокоить. Другой рукой он ощупывал пальцами руку, застрявшую в горлышке вазы. Похоже, она не очень плотно сидит на руке. — Можешь пошевелить пальцами?

— Да, но я не могу вытащить руку, — шмыгнул носом Артуро.

— Дедушкин доктор сейчас внизу на дежурстве. Он придет помочь тебе. Ты ведь можешь потерпеть, да?

Мальчик, бодрясь, распрямил плечи. Отец взъерошил ему волосы.

— Хорошо. Если ты останешься таким же отважным, когда вырастешь, то будешь прекрасным принцем.

Няня положила трубку и заспешила в их сторону.

— Мое почтение, ваше высочество. — Она не забыла о формальной любезности. — Я звонила доктору, он уже идет. Артуро хотел разбить вазу, чтобы освободить руку. Но не думаю, чтобы вам это понравилось. Она, наверное, дорогая.

— Нет, нет, если доктор сумеет высвободить руку, разбивать не надо. Иначе Артуро может порезаться осколками. — Федерико посмотрел на вазу цвета морской пены и узнал в ней купленную матерью во время последнего путешествия в Турцию. Почти двадцать лет назад. Но он с радостью пожертвует ею, если понадобится.

Еще минута, и пришел доктор.

— Туда упал мой солдатик, доктор, — объяснил Артуро, поднимая вазу с рукой. — Я не хотел.

Доктор лечил семью ди Талора еще с тех пор, когда Федерико ходил под стол пешком.

— Не надо совать пальцы куда попало, Артуро, — насмешливо поддразнил он мальчика. — Но это не беда. Твой дядя Стефано в твоем возрасте вытворял кое-что и похуже.

Артуро вытаращил глаза, а Паоло захихикал.

— Похуже? — переспросил младший. — Он был плохой?

Решив, что мальчики в хороших руках, принц поставил Паоло на пол, а сам отступил, позволив доктору осмотреть пациента. Он встретил взгляд няни и вскинул брови, показывая, чтобы она отошла за ним в дальний конец комнаты.

— Как это случилось, Мона? — спросил он, когда дети уже не могли их слышать.

У няни хватило ума выглядеть виноватой.

— Мы гуляли в саду, ваше высочество, когда Артуро вдруг обнаружил, что потерял своего солдатика. Мы вернулись в детскую, чтобы поискать его. И не успела я оглянуться, как он сунул руку в вазу. Вспомнил, что уронил туда солдатика.

— Почему он вообще оказался возле вазы? Ведь ее место на пьедестале у входа в апартаменты отца. Это не по дороге в сад.

Краска залила щеки молодой девушки. Она принялась теребить подол своей серой футболки. Короткая футболка оставляла голыми несколько сантиметров кожи над черными в обтяжку брюками. Не первый раз он удивлялся, как она понимает «исключительность» услуг няни, о которых часто говорит. Она сообщила принцу, что учебная программа на курсах нянь включает и умение одеться по обстоятельствам. Так, чтобы одежда для прогулки выглядела соответствующей. А в домашней — для няни, естественно, рабочей — обстановке иметь подтянутый вид. Даже отучившись на этих курсах и прожив три месяца в королевской семье, Мона, кажется, не понимала, что вид у нее не профессиональный.

Небрежность в одежде можно стерпеть. Но голый живот, тесные, в обтяжку, платья…

— Не знаю, ваше высочество. — Наконец она оставила в покое подол футболки.

— Вы не знаете, что он близко подошел к апартаментам короля Эдуардо? Или вы не знаете, где он нашел вазу? — Принц старался, чтобы голос его не звучал резко. Не хотелось обижать молодую женщину. Но ему надо знать, внимательно ли она смотрит за Артуро. Не первый раз Мона теряла его из виду. Маленькому принцу нежелательно бродить одному по коридорам дворца. Он может нечаянно забрести в офис отца и прервать важную государственную встречу. Или выйти из зоны безопасности и оказаться на улице перед запертыми дверями.

Или еще хуже — присоединиться к одной из туристских групп, которым разрешено осматривать парадные помещения дворца на первом этаже. Тогда с ним может случиться все что угодно. Его сфотографируют. Будут задавать вопросы о личной жизни членов семьи. Похитят или что-нибудь еще хуже.

Гораздо, гораздо хуже.

Федерико старался не думать о возможных страшных последствиях.

— Не знаю, ваше высочество, — повторила Мона. Она разнервничалась, даже голос дрожал. — Я несла Паоло, потому что он устал после прогулки. Артуро шел сзади, но совсем близко. Когда я оглянулась, чтобы задать ему вопрос, он исчез. Я подумала, что он, наверное, отвлекся и пошел в детскую другой дорогой. Но когда мы пришли в ваши апартаменты, страж сказал, что не видел его.