Николь Бернем - Все могут короли

— Да, я Дженнифер Аллен. — Ее, похоже, совершенно не смущало, что перед ней стоял принц крови. — Я посчитала необходимым представить вам госпожу Ренати. Она гражданка Сан-Римини и использует свои связи, находя для многих беженцев временное жилище в вашей стране. — Поблагодарив своего заместителя за папку, она деловито кивнула в сторону госпиталя. — Я в вашем распоряжении, можно начинать осмотр.

Сомневаясь, что сможет и дальше сохранять самообладание, Дженнифер старалась не смотреть на принца.

Да, характеризуя наружность принца как сногсшибательную, Пиа явно его недооценивала — это прилагательное даже близко не описывало его внешность. Неудивительно, что журналисты, собравшиеся у вертолетной площадки, так жаждали сделать снимки.

Конечно, она видела принца по телевизору в передачах о знаменитостях и заметила, что он хорош собой. И это не удерживало ее от переключения на другие каналы, где говорили о более серьезных политических событиях, о катастрофах — войнах, землетрясениях и наводнениях, — которые ее непосредственно касались, ведь она посвятила себя помощи страждущим. Совершенно другое дело — увидеть его перед собой живого, из плоти и крови.

Телеэкран не мог передать ни мощный разворот плеч, ни линию подбородка — настоящую мечту скульптора, ни красивые волны густых черных волос, ни тем более исполненную достоинства и величавого спокойствия царственную походку — именно так он направлялся к ней по вертолетной площадке. Он тогда окинул ее одобрительным взглядом, тепло пожал руку, в голубых глазах промелькнула озорная искорка, и он одарил ее такой улыбкой, что сердце Дженнифер ухнуло вниз.

Потом, наклонившись к ней так близко, что она вдохнула запах дорогой туалетной воды, произнес, как он счастлив наконец познакомиться с лагерем.

И такой притягательный, такой волнующий итальянский выговор.

Она даже на секунду вообразила, что ему нет дела ни до какой другой женщины в мире, что его волнует только то дело, которому служит она, Дженнифер Аллен. Неужели она так ошиблась в нем — в том, что он искренне предан благим целям и делам? А ведь принц, как ей показалось, искренне озабочен судьбой жителей Расова; это да еще его умопомрачительная внешность делали его совершенно неотразимым и привели ее чуть ли не в состояние бурного экстаза.

А он тут же забыл ее имя.

И тогда она поняла: он ничем не отличается от политиков, раздававших направо и налево пустые обещания ее родителям об оказании помощи и поддержки, когда те работали в лагерях для перемещенных лиц во время войн во Вьетнаме и Камбодже.

Конечно, принца Антонио всю жизнь обучали, как заставлять людей верить в искренность пустых обещаний. В глубине души, наверное, все это волновало его не больше, чем того требовала принадлежность к королевской семье.

Сначала, еще в машине, она отругала себя за то, что поддалась его чарам, а потом решила пусть считает, что она не Дженнифер Аллен. Она изучала его реакцию на поток встречных по дороге изможденных, оборванных беженцев, на исходивший от них жуткий запах, на отсутствие журналистов рядом с его персоной.

И снова засомневалась в справедливости своей оценки: он воздержался от замечания о зловонии, которое издавало отхожее место, посочувствовал двигавшимся по дороге беженцам — это говорило в его пользу.

Правда, позже, увидев, какое раздражение вызвало у него отсутствие прессы, она в очередной раз сделала вывод, что имела основания не верить в его искренность. Его слова о представившейся возможности побывать в лагере рассчитаны исключительно на журналистов, которые взахлеб рассказывают о каждом его шаге. Что вообще он знает о судьбе беженцев!

Маячившие поодаль репортеры направили объективы на принца Антонио, и он хотел было распорядиться, чтобы им разрешили подойти ближе.

— Ваше высочество, — тут же обратилась к нему Дженнифер, стараясь быть максимально вежливой, — на осмотр лагеря отведено полтора часа. Сначала в течение часа вы будете знакомиться с работой всех служб, функционирующих на территории. Я расскажу вам о пашей деятельности и отвечу на любой вопрос. Начнем осмотр с госпиталя.

Она направилась в сторону медицинской палатки, надеясь, что он последует за ней, не споря.

— Дети беженцев хотят выступить перед вами и поблагодарить за то, что вы нашли для нас время. Я решила, что их выступление завершит ваш визит, пресса тоже сможет присутствовать. Кроме того, после выступления детей у вас останется время, чтобы пообщаться с журналистами.

Секунду поколебавшись и снова бросив взгляд в сторону журналистов, выстроившихся у вертолетной площадки, он дружелюбно улыбнулся:

— Отлично, давайте начнем.

Она облегченно вздохнула: молодец, Дженнифер!

— Это наш полевой госпиталь, в котором работают семь врачей: трое из США, двое из Италии, один из Англии и один из Сан-Римини.

Деревянные двери вели внутрь довольно приличного сооружения, он с удивлением осматривал бесконечные ряды походных кроватей вдоль стен.

— Здесь, должно быть, не одна сотня больных.

— Триста пятьдесят, и постоянно поступают новые.

Дженнифер кивнула одной из медсестер, которая едва не выронила утку при виде высокого темноволосого принца.

— Вы сами можете убедиться, ваше высочество: врачей катастрофически не хватает. К счастью, у нас два десятка медицинских сестер — они часто берут на себя работу, которую обычно делают врачи. Те, кто говорит на языке местного населения, выполняют еще и обязанности переводчиков.

— Это сложный язык, я и сам его с трудом понимаю. Вам повезло, что вы нашли людей, которые им владеют.

Двое корреспондентов, против присутствия которых Дженнифер не возражала, присоединились к ним у дверей, и вся группа последовала за ней вдоль ряда коек. Она представляла принцу некоторых больных. Только вчера людям сказали, что он не приедет, поэтому, когда он подходил к ним и пожимал руки, желая скорейшего выздоровления, больные и раненые от удивления открывали рты.

Они дошли до конца первого ряда кроватей, и Дженнифер приподняла занавеску, отделявшую взрослое отделение от детской половины госпиталя. Она всегда глубоко переживала, видя покалеченных детей. Многие были слишком малы, чтобы осознать, что с ними произошло.

Но, несмотря на столь удручающее зрелище, она не могла не улыбнуться при виде одиннадцатилетнего Иосифа, игравшего в кровати с надетой на пальцы веревочкой. Его отец пропал без вести, мальчик страшно переживал за его судьбу, расстраивался из-за своего ранения, по всегда находил чем себя занять. Пару дней назад он смастерил для Дженнифер бумажного голубя. Радостно улыбнувшись, он протянул ей подарок, путаясь в английских словах: