Натали Фокс - Открой свое сердце

— Мы так повеселились! — вторя мальчику, со смехом докладывала Шафран — она наливала кофе все еще обнимавшей Джоша Кэрис.

К матери подбежала заспанная Тэра. Кэрис и ее крепко прижала к себе, а потом любовно подхватила на руки. Джош стал подробно рассказывать няне об играх, о песнях и танцах, в которых они участвовали.

Кэрис казалось, что никогда она не бывала счастливее, и в то же время она чувствовала на сердце томительную тяжесть.

— А где же Дэниел? — спросила она у Шафран, когда Джош, наконец выговорившись, увел Тэру в комнату играть.

— Что-то сказал насчет долга мужчины, который следует выполнить, — пожала плечами та.

Кэрис улыбнулась: наверное, прибирает на пляже после вчерашней вечеринки. Немного успокоенная, Кэрис откинулась на стуле. Она допивала кофе, и ее задумчивый взгляд скользнул по их свежевыстиранной одежде, болтавшейся на веревке. Кэрис наполнила тихая, стыдливая радость.

— Напрасно ты вчера купалась в этом платье. Теперь оно испорчено. Шелк не любит морской воды, — неодобрительно покачала головой Шафран, убирая со стола посуду. — А Фиеста, скажу тебе, не придет в восторг оттого, что ее лучшие стулья всю ночь простояли на пляже. Да и серебру с хрусталем место не там.

Горничная умолкла, косясь на Кэрис, и молодая женщина заерзала на стуле. Критическое настроение Шафран немедленно передалось ей, возрождая утихшие было угрызения совести. Верно, вчера они проявили легкомыслие и безответственность. Да, при ясном свете дня все… содеянное начинало выглядеть иначе.

— Только, я думаю, вовсе не обязательно ей об этом узнавать, — вдруг с неожиданным озорством добавила Шафран и, уперев руки в бока, разразилась низким заразительным смехом. Чуть погодя, с невольным вздохом облегчения, к ней присоединилась и Кэрис.

— А ну тебя, Шафран! Ты неисправима, — бросила она и сбежала, босая, по ступеням веранды в сад.

Приблизившись к пляжу и завидев Дэниела, Кэрис укрылась за олеандром и стала издали наблюдать за ним. Босой, без рубашки, в одних только шортах, он укладывал драгоценную утварь в большой ящик. Лицо его было серьезным, и у Кэрис упало сердце. Неужели он жалеет о случившемся, корит себя за неосмотрительность, за то, что позволил волшебству ночи сыграть с ними эту шутку?

Кэрис решительно шагнула вперед. Подняв голову, Дэниел увидел ее и одарил такой теплой улыбкой, что все ее сомнения растаяли, как лед на солнце.

— Уничтожаю следы преступления, — бодро сообщил он, улыбаясь еще шире.

А Кэрис вдруг похолодела. Слово найдено! Вот оно — «преступление». Она тоже так подумала, когда слушала воркотню Шафран. Да, это действительно преступление! Она, правда, не успела еще уяснить, какого рода, но знала: они ни в коем случае не должны были допускать такое!

— Послушала бы ты Шафран сегодня утром, — продолжал он. — Как она стенала и охала, грозя нам гневом Фиесты! Я прямо почувствовал себя последним человеком… Кэрис, милая, что ты? — Дэниел подошел и обнял ее за плечи — нежно, любовно. — Кэрис, — обеспокоенно повторил он, — что с тобой?

Но она не могла говорить. Во рту пересохло, сердце билось неровными толчками.

Издав сокрушенный возглас, он заключил ее в объятия.

— Я знаю… знаю, — пробормотал он ей на ухо.

— Нет, ты не знаешь, — слабо выдавила женщина. — Ох, Дэниел, что мы натворили! Ведь это дурно. А теперь…

— Только не говори, что ты жалеешь… — Он чуть отодвинул ее от себя и взглянул на запрокинутое несчастное лицо. — Послушай меня, любимая. Я ни о чем не жалею — ни на одну секунду. Нам обоим этого хотелось. Скажи же мне, что тебя мучит.

Но она знала, что не сможет поведать ему об этой тягостной, глубоко угнездившейся боли, о боязни новой неудачи и новых страданий. О чувстве вины, мучившем ее за то, что она вчера не подумала обо всем хорошенько и позволила ему увлечь, околдовать себя. Вчера она малодушно уступила, поддалась искушению, отогнала все неприятные мысли о Симоне. Зачем она, Кэрис, дала себя убедить, что его союз с Симоной так легко расторгнуть?

Улыбнувшись сквозь застилавшие взор слезы, она постаралась мыслить трезво.

— Просто… такова уж женская психология, — ответила она. — Тревоги, неуверенность и все прочее. Я проснулась и не застала тебя, а мне было бы легче, если бы ты был рядом… безопаснее — понимаешь? Я встала, а дети…

— Ты чувствуешь себя виноватой из-за детей? — быстро спросил он.

И это тоже, подумала Кэрис, но не только…

— Да, — тихо сказала она.

Он мягко рассмеялся и прижал ее к себе, а она, припав щекой к груди любимого и зажмурившись, вдыхала восхитительный аромат его теплой кожи.

— Глупышка, они оба слишком малы, чтобы понимать, что происходит. Нынешняя ночь была прекрасна, и утром ничего не изменилось. Тебе не о чем беспокоиться. Ты и так в безопасности. — Он одарил подругу горячим поцелуем, в котором сквозило обожание, а она обвила его руками, и так они стояли — пока Дэниел осторожно не отстранил ее от себя. — А теперь, радость моя, позволь мне ликвидировать эти улики. Если, конечно, не хочешь подвергать меня праведному гневу Шафран.

— О, нет, этого я и врагу не пожелаю, — хихикнула Кэрис. — Я пойду — меня тоже ждут в доме дела.

— Увидимся позже, — бросил он и чмокнул ее в лоб.

Нет, и в самом деле ничего не изменилось с нынешней ночи, шагая домой, горько думала Кэрис, и сердце ее разрывалось на части. Дети… Симона… Впрочем, не это больше всего заботило молодую женщину. Ночью он не сказал, что любит ее. И ни словом не обмолвился об этом сейчас. А именно это печалило ее больше всего на свете.

Настали счастливые дни. Кэрис постаралась выбросить из головы неприятные, тревожные мысли, и зачастую ей это неплохо удавалось. В суете дня, при детях, было нетрудно держать эмоции под контролем. Беспокойство подступало по вечерам — и отступало… перед радостями любви.

Когда умаявшиеся за день дети крепко засыпали, Кэрис с Дэниелом ужинали на веранде. Они обсуждали повседневные дела, успехи Джоша. Даже прорезавшиеся зубки Тэры становились предметом разговора. Словом, говорили обо всем, как бывает в семье. Позже Дэниел заключал Кэрис в объятия, и они предавались любви. Но всегда, всегда, просыпаясь утром, Кэрис обнаруживала, что она в постели одна. В их разговорах эта тема никогда не затрагивалась, но они оба, конечно же, понимали, что так необходимо — из-за детей, из-за Шафран.

— Да нет, Джош. Только мы, и больше никого, я тебе обещаю, — донеслось из кухни.

— Что происходит? — спросила Кэрис, присоединяясь к собравшимся. — О чем это вы договариваетесь?

Сидевший за столом Дэниел поднял на нее глаза. Они с Джошем завтракали. Шафран, уже покормив Тэру, возилась с посудой, а малышка играла на веранде.