Натали Фокс - Открой свое сердце

Но у нее уже кончился запал, и, хотя кулаки были по-прежнему сжаты, она вся поникла.

— Значит, ты, негодяй, признаешь свою вину?

— Да, я виноват, любимая. Я проявил полную неспособность убедить тебя в моей к тебе любви. Если это можно назвать словом «дразнить», я дразнил тебя.

Она пыталась разглядеть сквозь слезы его лицо. В любви? Он сказал, в любви, или ей почудилось?

Внезапно она, вся дрожа, вскочила на ноги.

— Ах, нет, Дэниел Кеннеди! Ты не любишь и никогда не любил меня. Ты мною пользовался… ради Джоша. Ты притворялся — чтобы я лучше помогала тебе управляться с сыном. И сейчас я нужна тебе тоже для этого.

— Но ведь и я подозревал тебя в том же, — возразил он, тоже выпрямляясь во весь рост и с вызовом глядя ей в лицо. — Разве я не говорил, что ты любила меня ради Джоша?

— Это неправда! Я любила тебя самого!.. — Опомнившись, она прикусила язык. Потом ринулась было прочь, но он поймал ее и крепко сжал в объятиях.

— Родная моя! Да я давно люблю тебя… все время. Я и на тот остров хотел вас увезти, чтобы там, где мы будем совсем одни, рассказать о своих чувствах. — Дэниел повернул к себе ее лицо, вглядываясь в наполненные слезами глаза — живые озера страдания. — Кэрис, я люблю тебя и хочу быть с тобой. Ты мне желанна. Но ты и нужна мне — и не из-за Джоша. Ты нужна мне самому, потому что я не представляю, как смогу жить без тебя.

О, как бы ей хотелось поверить! Так, казалось бы, просто — отмести прочь все сомнения. Но боязнь ошибки, страх обнажить душу слишком глубоко укоренились в ней. А жестокие слова Симоны подтверждали то, чего Кэрис и сама всегда опасалась: что Дэниел пользуется ею в своих интересах. Она честно помогала ему наладить контакт с Джошем, совместными усилиями они добились успеха, и необходимость в ее помощи отпала. Но вот Джош заболел, и она понадобилась вновь.

— Я… я плохо соображаю, — нервно призналась Кэрис и сделала шаг назад. — Нет, не трогай меня, Дэниел! Пойми, я хочу, но не могу поверить. Я вспоминаю ту чудесную ночь на берегу, то, как ты старался мне угодить… Замечательный был вечер. Самый счастливый в моей жизни… Вообще все, что бы мы ни делали вместе — купались, ныряли, зарывали клад, — все было чудесно и восхитительно. Но ведь все это было для пользы дела, для Джоша…

— Нет, Кэрис, — мягко покачал головой Дэниел. — Любовью мы занимались не ради Джоша.

С этим было трудно спорить. Верно, тогда они были полны друг другом. В те часы для них не существовало никого и ничего — только они одни да долгие, полные страстной неги тропические ночи.

— Да… это так, — вымолвила она дрожащими губами, — но… но как же все остальное? Симона сказала…

— Когда ты говорила с Симоной? — потемнев лицом, быстро спросил Дэниел. Кэрис нервно откинула со лба волосы. Нет, она не станет сплетничать и ябедничать. И так уже сболтнула лишнее. — Кэрис, прошу тебя, скажи. Мне надо знать, что терзает тебя.

Кэрис, досадуя, кусала губы. Затем, глядя в сторону, стала поспешно выталкивать из себя слова — она желала поскорее от них избавиться:

— Она не хотела пускать меня в вертолет, там, у Фиесты. Сказала, что я больше не нужна, что меня просто использовали. — Кэрис храбро подняла на него глаза. — Я и сама видела вас вместе, видела, как она держала тебя за руку, слышала, как ты соглашался с ней и винил себя.

— Я действительно винил себя. Если бы мы, по моему настоянию, не поехали на остров, Джош, возможно бы, не заболел. Остальное я плохо помню, потому что все мои мысли были заняты мальчиком. — Он подошел ближе. — Ты ведь не станешь придавать значение словам обозленной женщины?

— Но ведь она злилась из-за тебя, Дэниел, — не сдавалась Кэрис. — И раз она была так жестока, значит, очень любит тебя.

— Она не любит меня, Кэрис. Для нее это вопрос престижа. У нас с ней был бы брак по расчету. Если Симона и завидует тебе, то из тщеславия. Кроме того, она не могла полюбить Джоша, и он ее не принял, а это тоже ее задевает. Но вот ты Джоша любишь.

Качая головой, Кэрис пыталась улыбнуться.

— Потому-то я и нужна тебе — больше, чем она. Нет, не спорь, Дэниел, дай мне закончить. Понимаешь, я полюбила Джоша раньше, чем тебя, — вот где разница. — Она глубоко вздохнула. — Ты утверждаешь, что любишь меня независимо от моей привязанности к мальчику. Но, Боже, как мне узнать это наверняка?

Дэниел долго смотрел на нее. А когда нарушил молчание, то от его слов веяло леденящим холодом:

— А ты этого никогда и не узнаешь. — Он отошел и встал у окна. Отодвинув занавеску, какое-то время всматривался в черноту ночи. — Кэрис, я могу до посинения твердить, что люблю тебя, но, если твое сердце не раскроется мне навстречу, ты никогда не будешь уверена до конца.

Дэниел повернулся и шагнул к ней. Она вздрогнула, боясь, что, если он коснется ее, упадет в его объятия и начнет молить избавить ее от того бремени, которое он на нее взваливал. Сомнение… роковое наказание за недостаток доверия!

— Пойду-ка пройдусь, — сказал Дэниел. Голос был ровен и холоден. Возможно, Дэниел тоже старался оградить свое сердце от причиняемой боли.

После его ухода Кэрис долго лежала, свернувшись клубочком. Дэниел не прав, думала она: ее сердце открыто, широко распахнуто и оттого-то мучительно болит, истекая кровью. Оно болит за них обоих. Однако, зачем она так себя изводит? Неужели из-за Эйдена и его предательства? Но Дэниел — не Эйден. Никого прежде она не любила так, как Дэниела. Он стал для нее смыслом жизни.

Кэрис села на кровати и достала из ящика тумбочки кольцо с сапфиром. Она долго не могла оторвать взгляд от драгоценной вещицы. Потом оглядела больничную комнату — серые стены, блеклые занавеси на окнах, кровати с металлическими спинками. Самая неподходящая на свете обстановка для помолвки, подумала Кэрис, легко надевая кольцо на средний палец левой руки. Оно пришлось ей точно впору, будто делалось специально для нее.

Кэрис знала, что найдет любимого за стеной, у постели Джоша. Не стал бы Дэниел уходить от сына далеко.

Догадка оказалась верной: Дэниел сидел возле кровати спящего мальчика, держа его за руку. Он обернулся на звук открывающейся двери. Кэрис прошла через всю комнату, остановилась за его спиной и, поднеся к его лицу левую руку, прошептала ему на ухо:

— Я решила опередить события. И сделала это сама…

Со вздохом невыразимого облегчения он взял ее руку и прижал к губам. Потом встал со стула, обнял ее и поцеловал. Поцелуй его был так жаден, глубок и многообещающ, что Кэрис поняла: она прощена. Дэниел с обожанием глядел на нее.

— Я дарил тебе это кольцо не в знак помолвки — просто как залог моей любви. Как обещание чего-то… большего.

— О, — восхищенно выдохнула она, — чего же, например?

— Например, бриллианта со звезду величиной.