Линн Грэхем - Соблазнительная цветочница

— Хорошо, если ты этого хочешь.

— Не хочу, но придется.

— Не спорю. Мне все равно. Это не проблема, — пробормотала она.

Он немного расслабился:

— Ладно, а теперь давай спать. Если ты сейчас не заснешь, то не встанешь утром, чтобы позавтракать со мной. Я очень рано еду в Севилью.

Его слова заставили ее улыбнуться. Она вспоминала их страстные объятия в гостиничном номере… И все же вот так просто лежать рядом с ним, в их супружеской постели казалось более интимным и значительным. Даже после известий, которых ни одному из них не хотелось бы услышать, они все равно вместе. Соглашение, которого потребовал от нее Алехандро, служило предупреждением, что ей пришлось бы ходить по краю пропасти, вздумай она проигнорировать его. Но у нее не было такого намерения. Она не собиралась позволить Марко еще раз разрушить ее брак.

На следующее утро, оставив Джемайму на террасе наслаждаться утренним кофе, Алехандро вместе с Альфи и Пласидой пошел вниз, чтобы мальчик мог посмотреть, как вертолет с его отцом поднимется в воздух с лужайки перед замком. Через пару минут к Джемайме присоединилась Беатрис. Вид у нее был несколько смущенный.

— Скажи, я правильно поступила, что дала Марко твой телефон? — спросила она. — Ему так хотелось поговорить с тобой, что я просто не смогла ему отказать.

— Боюсь, мне не хотелось бы с ним разговаривать, — призналась Джемайма.

— Но если вы с Марко пообщаетесь, а потом он поговорит с Алехандро, то, может, все уладится? — Беатрис с надеждой посмотрела на нее. — Это положение и так неприятно, но оно станет еще хуже, когда все узнают, что Марко вернулся. Наши родственники и соседи начнут включать его в список своих гостей и… За пределами этих стен никто и знать не знает, что мои братья в таких отношениях друг с другом.

— Да неужели? — удивилась Джемайма. — А мне казалось, сразу же после моего отъезда донья Гортензия начала рассказывать обо мне бог знает что.

— Ну… когда она поняла, что во всем этом может быть замешан ее сын… Одним словом, донья Гортензия очень дорожит честью семьи и считает своей обязанностью защищать ее репутацию. К тому же она надеется, что сейчас, когда Марко вернулся домой, он сможет найти себе подходящую невесту.

Джемайма усмехнулась:

— Боюсь, ей придется ждать этого о-очень долго.

Уж не почудился ли ей ответный насмешливый блеск в темных глазах Беатрис? Он тут же исчез, а Джемайма задумалась, как много может знать ее золовка о жизни своего брата. Тем не менее она ничего не спросила. Она не могла быть уверенной, что Беатрис знает то, о чем Алехандро даже и не подозревает. Насчет Беатрис никогда ничего нельзя было сказать наверняка. Ее золовка предпочитала заниматься своими делами и держаться подальше от неприятностей. Хотя в последнее время стало ясно, что, когда надо, она может постоять за себя. Ведь именно Беатрис помогла своей мачехе перебраться в удобный дом в поместье, выдержав бурю обвинений в эгоизме и неблагодарности, когда стало известно, что сама она хочет остаться под крышей своего брата. Джемайма очень ценила ее дружбу. А еще она скучала по своей подруге Флоре и ее болтовне и частенько гадала, сможет ли та приехать в Испанию навестить ее.

На следующей неделе Джемайма вместе с экономкой решила обновить интерьер одной из комнат. Ей хотелось чем-то занять себя, так как Алехандро на несколько дней пришлось задержаться в Севилье. Эту комнату часто использовали как столовую вместо огромного банкетного зала с массивной старинной мебелью, которую донья Гортензия считала совершенно необходимым атрибутом для поддержания чувства собственного достоинства. Джемайма подумала, не стоило ли ей сначала обсудить это с Алехандро? Но потом наморщила нос и решила следовать собственному вкусу. Стоило в присутствии ее мужа только заикнуться о каких-то изменениях в интерьере, как он тут же терял всякий интерес к разговору.

Повернувшись спиной в дверям, Джемайма составляла букет, пытаясь придать комнате очарование феодальной старины, когда услышала сначала голос Марии, а потом…

— Джемайма.

Ее глаза расширились. Обернувшись, она изумленно уставилась на вошедшего. Он был действительно очень хорош: широкоплечий, со смоляными кудрями — можно сказать, более изящная версия старшего брата, — только чуть ниже ростом и не такого крепкого сложения. И одет словно модель, сошедшая с обложки глянцевого журнала.

— Марко?.. — прошептала она в смятении. — Я же не хотела тебя видеть!

Марко с укором посмотрел на нее:

— Очень по-дружески, да? Мы ведь одна семья, ты забыла?

Джемайма отпустила Марию, сказав, что сама закончит все в комнате. Закрыв за ней дверь, она повернулась к Марко:

— Просто не могу поверить, что у тебя хватило духа прийти сюда! — Ее глаза враждебно блеснули.

Марко нахмурился:

— А я не могу понять, из-за чего ты на меня злишься?

Похоже, младший брат Алехандро собирается вести себя так, будто и знать не знает, что натворил.

— Ты же не дурак! И прекрасно понимаешь, из-за чего весь скандал. Как ты мог позволить Алехандро поверить, что у нас с тобой был роман?

— Ты и так уже собралась уезжать. С твоим браком было покончено. Какая разница, что он там думал?

— И для тебя тоже не было разницы? Неужели тебе настолько наплевать на ваши с ним отношения, что ты позволил ему поверить в такое?

Сделав глубокий вдох, Марко выдохнул сквозь зубы:

— Ладно, скажу начистоту. Мне действительно было наплевать, кто что подумает, если это давало прекрасный повод уехать отсюда. Мне и Дарио нужна была свобода, чтобы наладить нашу жизнь. А поскольку я был уверен, что вы с Алехандро разбежались, то мне и в голову не пришло, что это имеет какое-то значение.

— Не такая уж ты невинная овечка! — Остатки ее терпения истощились, когда она посмотрела на лицо Марко, которое не выражало ни капли сожаления. — Ты мог бы отправиться с Дарио в Нью-Йорк и без того, чтобы унижать своего брата грязной ложью.

Он усмехнулся:

— Лично я ничего ему не говорил. Этого было и не нужно. Алехандро вбил себе в голову, что у нас роман, ну а я просто не стал с ним спорить. Если ему захотелось поверить в эту нелепость — что ж, дело его, меня это не касается…

Джемайма побледнела от злости:

— Очень даже касается! Тебе было наплевать, что кому-то может быть больно! Ты использовал наши несуществующие отношения в качестве оправдания…

— Твой брак был закончен, — снова напомнил Марко. — К тому же я не знал, что ты все еще беременна…

— Я этого тоже тогда не знала, — нехотя признала Джемайма.

— Разумеется, если бы я был в курсе, что у тебя родится ребенок, все сложилось бы по-другому. Но я и понятия не имел…