Лора Шелтон - Праздник жизни

Барт завидовал Миган, Фенелде и Марку. Все при деле. А он барахтается в тине, увязая в ней все глубже и глубже, и никак не может достать дна. Две женщины, которых соединяет дружба и ребенок. Одна мертва. Вторая чудом избегла смерти в трех покушениях на ее жизнь за какие-то две недели.

Но мотив. Мотив? Наследство? Но наследовать больше некому. Финансовые махинации? Никаких дел не было. Любовь втроем? Нет. Старая обида? Ничего подобного.

Но должен же быть мотив! Либо он ухватился за ложную версию, либо кто-то ловко подтасовывает факты. Кто-то знает нечто, но не рассказывает об этом или сознательно вводит в заблуждение.

Он пошел на кухню, налил себе чашку кофе и отправился в семейную гостиную, где Фенелда полировала мебель и перетирала бокалы.

– Вы просто ас, миссис Фенелда. Я думал, такую домину надо убирать неделю, а вы за пару часов навели здесь порядок – закачаешься.

– Милый мой, знали бы вы, сколько домов убираю я в Ориндж-Бич. А что делать? Не побегаешь, не поешь. Правда, в эти новые многоквартирные дома я не хожу. С этими курортниками, что наезжают сюда, вечная нервотрепка. То ли дело семьи, постоянно живущие в своих домах. Хотя и здесь дом дому рознь. Миссис Ланкастер была редкостным в этом отношении человеком. Работать у нее было одно удовольствие. У Миган даже еще лучше. Вообще-то она так долго никогда здесь не задерживалась.

– Насколько я понимаю, вы уроженка этих мест.

– Мы с мужем перебрались в Ориндж-Бич, когда Лерою стукнуло четыре годика, – говорила она, протирая кофейный столик. – А сейчас ему все двадцать восемь. Здесь за это время многое изменилось. Взять эти высотки. Вот уж воистину растут как грибы после дождя. А те, что жили в развалюхах у самого берега, из бедняков превратились в богатеев, в общем из грязи в князи.

– Значит, и Джеки Брюстер вы знали?

– А то как же. Правда, я ее знавала еще как Джеки Селлерс. Я так расстроилась, когда узнала о ее гибели. Знать бы, где упадешь… Можно только Бога благодарить, что ее родители не дожили до этого. Она для матери была свет в окошке, та только о ней и говорила.

– Я слышал, что они были близки.

– Не то слово. Я их всех знала, всех Селлерсов. Отец Джеки был славным малым, само спокойствие. А красавчик каких мало! Наверное, Джейнел потому-то с него глаз и не спускала. Джейнел тоже была славной, но характер у нее был тот еще. Не дай Бог, если на кого взъестся.

– Джейнел Селлерс и ее муж были единственными детьми у своих родителей, так ведь?

– С чего вы взяли?

– Миган сказала, что на похоронах Джеки родственников не было. Так не бывает. Всегда найдутся дяди, тети, двоюродные братья и сестры, кто-то близкий. Чтобы никого на похоронах…

– Про Джейнел не скажу, не знаю. Она из какого-то маленького городишки, кажется из Огайо. А у Лейна Селлерса семья была, это точно, по крайней мере свояченица и племянник, стало быть, был где-то и брат, хотя лично я его ни разу не видела. А вот свояченица жила здесь неподалеку, в Канал-роуд. Правда, они давным-давно куда-то переехали. Я и имен-то их не помню. Лейн вырос здесь, в Ориндж-Бич. Он здесь всех сызмальства знал.

– Я слышал, его растил отец.

– Я такого не слыхала, но похоже на правду. Насколько я помню, у Джейнел был зуб на свекра. Что там произошло, не знаю, но она его на порог не пускала.

– А что стряслось, она не говорила?

– Говорила, что он подлый предатель, но ничего больше. Я так полагаю, он в чем-то стал на сторону ее мужа против нее, только это же было давно, еще до моего приезда сюда. Я тогда еще и в домах не убиралась. Я это только урывками слышала. Она это время от времени высказывала, а когда Джейнел Селлерс что-то возьмет в голову, она кого хочешь убедит. Нет, не дай Бог, если она на кого взъестся. Врагу не пожелала бы.

Фенелда перемыла косточки уйме народа, о многих она знала только понаслышке, но, сколько Барт ни вслушивался, ниточки, за которую можно было бы ухватиться, не было. Он извинился и вышел из комнаты. День был пасмурный, но смотреть на набегающие волны было приятно. Это действовало успокоительно. Найти бы хоть какую зацепку, чтобы было с чего начать, думал он. Хоть слабый намек.

Миган быстро строчила что-то в тетради. Она лихорадочно работала с самого утра, как только встала, и не разгибалась до сих пор, отгоняя мысли о том, что никакой работой не спастись от овладевшего ею страха. Никакие финансовые отчеты не помогут ей забыться.

Она очень устала. Пальцы сводило, мысли путались, и она постепенно погружалась в омут тревоги, из которого пыталась выбраться. В голове толпились образы: вот она качает красивую малышку, кормит ее грудью, одевает. То грудной младенец вдруг становился большим, и она гуляет с ним за руку по берегу; они шлепают по холодной воде босиком и собирают блестящие ракушки.

В ней росла боль, от которой больше нельзя было отмахиваться. Но как оставить ребенка, который растет в ней?

Работа для нее все, больше у нее, не считая «Пеликаньего насеста», ничего в жизни нет. На работе ее ценят, она чувствует себя нужной там. Но работа съедала все время. Ей без конца приходилось летать по всему миру. Что она может предложить ребенку? Из нее выйдет такая же горе-мамаша, как и из ее собственной матери.

Руки у нее задрожали, и ручка выпала и покатилась с книжки на стол. Испокон веков женщины рожают детей, а потом воспитывают их и ничего с ними не случается, а она готова умереть при одной мысли об этом. Как она докатилась до жизни такой, что боится даже попробовать? Точно так же испугалась она, когда дело дошло до замужества, и сбежала за день до объявления об их бракосочетании с Джоном. Миган задержала дыхание и уперлась руками в колени, чтобы унять дрожь. Она услышала, что идет Барт.

– Ты что, собираешься управлять компанией в постельном режиме?

– Я не управляю компанией.

– К чему тогда такое рвение?

– А что еще делать? Фенелда в доме такой порядок навела.

– Можно прокатиться по берегу.

– Ты за этим пришел? – В это время раздался звонок. Она подняла трубку. – Алло.

– Миган, это Джон. Как себя чувствуешь?

– Прекрасно. А что?

– Мне тут несколько минут назад позвонили. Странные дела. Голос старого человека. Говорит, что он твой дедушка и ему позарез надо тебя разыскать.

– Мой дедушка умер много лет назад. Он скончался здесь, в Ориндж-Бич.

– Я же это знаю. Он просил твой телефон, но я не дал.

– А имя спросил и телефон?

– Я хотел, да нас прервали. И я не успел. Надеялся, что он перезвонит, но он больше не объявлялся.

– Если позвонит, сообщи.

– Ладно.

Они еще немного поговорили о предстоящих переговорах и на том расстались. Барт внимательно смотрел на нее.

– Джон?

– Он самый. Кто-то позвонил ему и спрашивал мой телефон. Человек назвался моим дедушкой.