Кэрол Мортимер - Право на счастье

— Это довольно крупная сумма…

— Мне все равно, сколько там денег, — упрямо отрезала она. — У меня есть все, что я хочу, мне не нужны эти деньги.

— Но…

— Отец, я думаю, тебе не следует пока говорить об этом, — вступил в разговор Натан. Он, очевидно, в отличие от своего отца, обратил внимание на бойцовский огонек в глазах Брианны. — У тебя еще будет время обсудить этот вопрос с Брианной и, возможно, сохранить эти деньги для ее детей, если она по-прежнему будет упорствовать. Ну не будьте же столь опрометчивы, Брианна! — заворчал он, когда она вновь запротестовала. — Какие бы ошибки ни совершала Ребекка, она сделала все, что могла, для своего ребенка — для вас! Не отвергайте ее последнюю волю.

— Натан! — строго и неодобрительно произнес его отец, очень недовольный абсолютно непрофессиональным подходом сына к этому делу.

Но Натан нисколько не смутился, продолжая смотреть на Брианну.

— Если желаете, можете проявлять упрямство, — грубовато сказал он. — Но не глупость.

— Натан, я действительно протестую…

— Все в порядке, мистер Ландрис, — мягко заверила Брианна Питера Ландриса, и на ее губах заиграла улыбка, когда она взглянула на Натана. — Мы с Натаном понимаем друг друга. — Именно поэтому она хотела, чтобы он пришел сюда сегодня. Даже стараясь сохранять между ними дистанцию по непонятным ей причинам, он не мог отрицать, что между ними существовало взаимопонимание. Даже если бы захотел позабыть о страсти, что захлестнула их обоих вчера вечером… — Я постараюсь не быть глупой, Натан, — сказала она с притворным раскаянием.

Он, прищурившись, внимательно посмотрел на нее и коротко кивнул.

— Я рад это слышать.

Брианна с усилием выдавила из себя ответную улыбку. Несмотря на порой невероятную его напыщенность, он ей нравился. Пожалуй даже, больше, чем нужно в таких странных обстоятельствах. И, очевидно, к ужасу ее отца… Но Брианна ничего не могла с этим поделать.

Она обернулась к Питеру Ландрису.

— Пожалуйста, письмо, мистер Ландрис, — хрипло произнесла она.

На столе его лежала открытая папка, и письмо оказалось на самом верху.

— Я понятия не имею, о чем оно. — Он взял в руки конверт, и Брианна мимоходом заметила, что у него такие же, как у сына, длинные, изящные пальцы. — Я думаю, вы захотите прочесть его в одиночестве, поэтому…

— Нет! — громко вскричала она, возможно даже, слишком резко. — Нет, — повторила она помягче. — Я бы хотела, чтобы вы оба остались здесь.

Питер Ландрис изумленно приподнял брови. Но тут же кивнул, молчаливо соглашаясь, и протянул ей письмо.

Несколько секунд Брианна просто держала его в руках, не глядя на конверт, пытаясь осознать, что это единственная вещь, которую она когда-либо получала или получит от своей родной матери. Она могла считать себя гораздо удачливее других приемных детей, которые в лучшем случае находили мать, которая нисколько не радовалась их появлению. Но от своего приемного отца она знала, что Ребекка была совсем другая.

Только одно слово венчало конверт. Брианна. Этим именем ее назвала мать, прежде чем умерла.

Ее руки дрожали, когда она распечатывала конверт, особенно это стало заметно, когда она наконец извлекла оттуда листок бумаги. И хотя Натан и его отец остались в комнате по ее просьбе, она была абсолютно одинока, читая последние слова своей матери.

«Моя дорогая доченька… — Брианна почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, а к горлу подкатывают рыдания. Но она продолжала читать. — Я надеюсь, ты позволишь так себя называть, потому что ты была моим дорогим, обожаемым ребенком с того самого момента, как я узнала, что беременна. Я любила тебя тогда, как люблю и сейчас. Мне очень жаль, о, как мне жаль, что я не смогла сама заботиться о своей доченьке, наблюдать, как ты растешь и превращаешься в прекрасную женщину, которой, я уверена, ты стала. Но этому не суждено сбыться, слишком много страданий было причинено другим людям. Вместо этого я дарю тебе то, чего ты достойна. Я уверена, что Джин и Грэхэм будут тебе хорошими родителями и наградят тебя всеми теми прекрасными качествами, которые у них есть. И самое главное: я знаю, что они будут любить тебя как родную дочь.

Я не всегда мудро поступала в этой жизни, Брианна. Но, пока не появилась ты, мои ошибки были во вред только мне. Пожалуйста, поверь, я зачала тебя с любовью, даже если нельзя то же самое сказать о твоем отце. Я надеюсь, ты сможешь меня простить. Твой отец был женат на другой женщине, но я по своей наивности надеялась, что раз он любит меня, то мы будем вместе. Когда я узнала, что беременна, то подумала, что он уйдет ко мне, что у нас будет семья, о которой я всегда мечтала. Но я заблуждалась, ужасно заблуждалась. В этих обстоятельствах у меня не было другого выбора, кроме как уйти из дома и прятаться до тех пор, пока ты не родишься.

Теперь я сделала это. Я чувствовала, как ты растешь во мне, как двигаешься, родила тебя, ухаживала за тобой первые два месяца твоей жизни. Но теперь настало время отдать тебя в любящие руки Джин и Грэхэма. Это моя последняя дань любви тебе, моя дорогая доченька, мой единственный дар тебе. Всегда знай, что я любила тебя. Я надеюсь, ты будешь счастлива.

Твоя любящая мать, Ребекка».

Брианна, не отрываясь, смотрела на письмо, медленно перечитывая его еще раз. Ребекка многого не сказала ей. Она не описала своего ужасного детства и того, что ей пришлось уйти из дома, потому что ее отец был настоящим деспотом. И она ничего не сказала об отце Брианны!

В письме ничего этого не было. Но едва заметные пятна на бумаге говорили о слезах, которые капали на письмо, когда ее мать писала его. Брианна чувствовала, как по ее щекам тоже катятся горячие слезы…

Единственное, в чем она была абсолютно уверена, так это в огромной любви Ребекки. Достаточно того, что жизнь ее потеряла всякий смысл, когда она отдала своего ребенка другим людям. Хотя можно было найти другой выход, думала Брианна, все могло быть иначе…

Она осторожно сложила письмо и положила обратно в конверт. Выражение ее лица стало очень строгим, когда она наконец взглянула на обоих Ландрисов. Отец выглядел встревоженным, сын — внимательным и настороженным.

Почему?

Брианна знала ответ на этот вопрос. Оба мужчины не любили испытывать неприятные эмоции. А Брианна сейчас готова была броситься на кого-нибудь и причинить ему боль. Нет, не физическую. Такую боль, какую испытала Ребекка.

В конце концов, Натан больше не нужен ей здесь, она сумела взять себя в руки.

— Это письмо вам помогло чем-нибудь? — спокойно спросил Питер Ландрис.

Помогло? Нет, она сомневалась в этом. Разве что помогло привести в порядок свои мысли, и то, в чем она не была уверена, стало очевидным.