Леона Шелл - Много дней лета

Похоже, он преподаст отцу хороший урок, после которого самолюбие Билла не скоро оправится. Инстинктивно Клара пододвинулась ближе к отцу и неожиданно почувствовала, как тот обнял ее за плечи. Возможно, впервые в жизни она ощутила, что они — одна семья, единое целое.

В детстве Клара, естественно, не понимала странностей Билла. Затем ее отдали в пансион, почти лишив возможности общаться с отцом. А став повзрослей, решила, что время упущено и она вряд ли сблизиться с Биллом по прошествии многих лет. Да и он сам не скрывал облегчения, когда самостоятельная дочь объявила, что намерена жить отдельно и не желает вмешиваться в дела безалаберного родителя.

Подняв голову, Клара увидела нахмуренное, сосредоточенное лицо отца, пытавшегося достойно выдержать уничтожающий, презрительный взгляд Леонардо.

Юная Глория разрядила атмосферу злобного напряжения, строго приказав нежным голоском:

— Послушайте, вы, оба! Немедленно прекратите! Лео, если бы не Билл Хартли, ты, возможно, не скоро увидел бы свою сестру. Именно он убедил меня вернуться домой. Я сама не пошла бы на такой шаг. Мне было очень хорошо, мастер обучал меня интересным вещам…

— Обучал! — взорвался Висконти, побелев от ярости. — Так ты называешь то, что он с тобой делал?!

Безусловно, Билл не ангел и заслуживал наказания, но при виде разъяренного мужчины Кларе невольно стало страшно за отца.

— Отвечай! — Теперь мечущий молнии взгляд устремился на Глорию. — Какими интересными вещами ты занималась?

— Я учил юную леди живописи! — вступил в разговор Билл. — Авы о чем подумали? Впрочем, догадываюсь, принимая во внимание сообщение о вашем визите к моему агенту и безумную идею похитить мою дочь в качестве заложницы.

Минуту Леонардо ошеломленно молчал, затем обратился к сестре:

— То, что сказал художник, правда?

— Конечно. Тебя никогда не волновали мои желания. Единственное, чего ты хотел, — видеть во мне всегда послушную девочку, не смеющую перечить мудрому, строгому, но справедливому старшему брату. И когда я сказала, что мечтаю рисовать и стать художницей, ты даже не выслушал меня! — Глория с благодарностью посмотрела на Билла Хартли. — И когда всемирно известный мастер предложил мне заниматься в своей летней школе живописи, я с радостью согласилась, не раздумывая ни секунды. Билл даже не догадывался, что я сбежала из дома, ни у кого не спросив разрешения, и ты не имеешь права обвинять его в бесчестных поступках.

Теперь Висконти вопросительно посмотрел на отца Клары, и тот невозмутимо ответил:

— Я не совращаю неопытных школьниц. Однажды я сидел на скамейке и делал наброски, когда…

— … когда я подошла посмотреть, — быстро вмешалась Глория, — у нас завязался разговор. Ты находился на деловой встрече, а я, устав бродить по магазинам, обрадовалась знакомству с настоящим художником. А когда узнала, что передо мной сам Билл Хартли, была просто вне себя от восторга! Он рассказывал о художественной школе, где учатся студенты не только из Италии, но из Англии, Франции, Бельгии, других стран. Потом он предложил и мне попробовать свои силы. Я заранее знала, что ты меня не отпустишь, поэтому уехала не попрощавшись, оставив записку. Я не предполагала, что мой подозрительный братец не догадался связать имя знаменитости с моим желанием учиться живописи.

— А вы не соображали, приглашая совсем юную девушку в школу, что она не вправе принимать решение, не посоветовавшись с близкими?

Билл, делая вид, что не понимает, о чем идет речь, спросил:

— При чем тут возраст?.. Разве каждый человек не имеет права на собственный выбор? Если же вы имеете в вид, что я обучал девочку, зная, что она сбежала из дома, то вы глубоко заблуждаетесь. Лишь когда я получил сообщение от своего агента о вашей безумной выходке, мне стало известно, что Глория уехала в школу без предупреждения. — И вдруг он усмехнулся: — Хотя ваше поведение не столь безумно, учитывая мою репутацию.

В разговоре наступила пауза, которую нарушил Леонардо:

— Примите мои бесконечные извинения, вы, синьор Хартли, и вы, синьорита Хартли. — Официальный тон, холодная гордость во взгляде больно задели Клару. — Поскольку отправляться в путь слишком поздно, я попрошу прислугу приготовить вам комнаты для отдыха. А сейчас, если позволите, мы покинем вас. — С достоинством и некоторым высокомерием хозяин добавил: — Нам с сестрой нужно о многом поговорить… — И взяв Глорию за руку, он не спеша удалился.

Каким корректным и учтивым в одно мгновение стал синьор Висконти! Почему он обратился к ней официально-холодно «синьорита»? — с отчаянием думала Клара. Конечно, он давно не виделся с сестрой. За это время произошло много событий, естественно, им есть что обсудить. Но неужели трудно хотя бы одним словом или взглядом показать, что он помнит о своем приглашении и по-прежнему нуждается в ней?

С другой стороны, возможно, ситуация изменилась. Глория благополучно вернулась, пусть несколько изменившаяся, но здоровая и счастливая. У Леонардо появилась возможность исправить ошибки, совершенно по-другому построив отношения с сестрой. Ему, возможно, теперь не нужна ее, Клары, моральная поддержка, ее советы и даже ее тело, способное, пусть ненадолго, отвлечь от тягостных мыслей и приступов самобичевания…

— Трудно выразить, насколько я сожалею, что по моей вине тебя вовлекли в пренеприятнейшую историю, — обратился Хартли к дочери после ухода хозяев. — Хотя, признаюсь честно, я не особенно волновался за твое благополучие. Эдвард Джексон сразу проверил, что представляет собой синьор Висконти. Выяснилось, что он очень богат, пользуется уважением и вряд ли способен совершить проступок, который пошатнет его репутацию в обществе. Так что я был уверен, что он не причинит тебе никакого вреда. В какой-то момент я даже пожалел парня. — Билл улыбнулся и подмигнул дочери. — У моей девочки колючек не меньше, чем у дикобраза, а язычок острее, чем лезвие бритвы. Я сказал Эдварду, что Леонардо отправит тебя обратно еще до нашего с Глорией появления, чтобы снова вздохнуть свободно и насладиться миром и спокойствием в доме.

Билл взял рюмку с коньяком и приподнял ее.

— Хочешь немного?

Клара отрицательно покачала головой.

— Ну как знаешь, а я чувствую, что мне просто необходимо выпить живительной влаги. После последних событий и утомительной дороги, которые напоминали кошмарный сон, я никак не приду в себя. Как только Эдвард позвонил мне и…

— Так ему все-таки было известно, где ты? — прервала его дочь нахмурившись. — А мне он сообщил, что точным адресом не располагает, думает, что ты, скорее всего, усердно работаешь где-то в Италии.

Отец сделал большой глоток коньяка. Судя по всему, он нервничал, что явно на него не походило.