Дорис Смит - Спой мне о любви

— Прости приятель, — усмехнулся присоединившийся к нам Адам, и его лицо сморщилось от смеха. — Но это лучшее, что я могу тебе предложить. — Он выкатил из-за скамьи старый велосипед.

Колин в страхе уставился на это чудо техники:

— Могу я спросить, где у него… перед?

Я не верила, что он и в самом деле решится ехать на велосипеде. И не думала, что у него действительно так сильно болит нога. Когда Колин узнал, что и Адам прибыл сюда без машины, его глаза округлились и он застыл в оцепенении, что-то бессвязно бормоча.

— Вот так, — небрежно сказал Адам, описав для примера круг перед церковью, — если, конечно, не боишься.

Без дальнейших церемоний неподражаемый шотландец Колин Камерон взгромоздился на седло. Я тут же вспомнила, как он однажды исполнял со сцены проникновенную балладу, а слушательницы роняли слезы, внимая ему. Если бы поклонники могли его видеть сейчас, с вытаращенными от ужаса глазами вихляющим на велосипеде! Я рассмеялась.

— Я не буду вас ждать, Дебби! — донесся до меня хрипловатый голос. — Уберите кошку!

— Дебби! — фыркнула я. — Нет, ты это слышал?

— Думаю, весь Литон слышал. — Адам устало покачал головой. — Дважды извиняюсь, Деб. Во-первых, тебя опять ждет пешая прогулка, а во-вторых, очень скучный, после такого весельчака, эскорт.

Я уже давно заметила, что между бывшими однокашниками и друзьями сейчас существуют странные, натянутые отношения, и на этот раз прямо спросила:

— Ты его не любишь, да?

— Что, так заметно? — с обманчивым спокойствием усмехнулся Адам.

— Конечно нет, — поспешно сказала я. — Прости, я не имела права спрашивать об этом.

— Но если я не отвечу тебе, ты можешь сделать из мухи слона. Да, мы поссорились… восемь лет назад… из-за того что он решил загубить свой талант, растратить себя на мелочи. Такой дивный голос должен звучать в опере, а не на эстраде. Я не смог простить его, когда он сделал этот выбор — в пользу больших денег, — и, вероятно, никогда не смогу. Во имя музыки.

— Во имя музыки?

— Да, оперы, классики, той музыки, которой я отдал всего себя. Мы вместе учились четыре года в колледже. Он был лучшим, но теперь, получая очередную премию зрительских симпатий, как будто теряет частицу мастерства, капельку искренности, и… — Адам грустно махнул рукой. — Знаю, я говорю как фанатик.

— Ты не фанатик, — мягко возразила я. — Только я не думала, что он такой уж мастер. Мне казалось, что его голос — просто дар свыше, доставшийся ему без малейших усилий.

— Поверь мне, ты сильно ошибаешься, — тихо и убежденно произнес Адам. — Его голос — результат огромного труда. Этот человек знает об искусстве вокала все и даже больше.

Остаток пути мы прошагали в молчании. Я переваривала новую информацию. Мне казалось, что Адам несправедлив к Колину и не хочет с ним помириться только из глупого упрямства. Мой спутник угрюмо смотрел себе под ноги, погруженный в собственные мысли.

Всадник и его «конь» ждали нас у гостиницы.

— Ну, что ты думаешь о моем хоре? — слишком небрежно спросил Адам, и я почувствовала угрызения совести — да, он упрям и непримирим, его душу раздирают противоречивые эмоции, но он живет и дышит музыкой, а Колин до сих пор даже словом не обмолвился о своих впечатлениях.

Впрочем, ответ нашей звезды эстрады показал, что не так уж он равнодушен к достижениям друга.

— Как руководитель хора ты не знаешь себе равных! Только пусть ребята поумерят страсти при исполнении Сибелиуса — у него проникновенная, ласковая композиция. Выведи на первый план один голос, пусть остальные его поддержат. И убедись, что слова произносятся четко.

— Ты не предлагаешь своих услуг? — внезапно спросил Адам.

Колин, по-видимому, смутился.

— К сожалению, я слишком занят сейчас, почти нет свободного времени, — пробормотал он, отводя взгляд.

— Расслабься, парень, я пошутил, — резко произнес Адам. — К тому же это всего лишь деревенский хор, а не запись пластинки, которой суждено стать «платиновой».

Секунду назад я переживала за него, теперь — за Колина, который покраснел до корней волос, и я знала, что это не от злости, а от обиды. Как печально, что музыка, которая свела двух удивительных мужчин, теперь разъединила их так жестоко…

Следующее утро было солнечным и теплым. Я планировала пораньше отправиться в коттедж, но, уже запихнув вещи в машину, вдруг решила прогуляться по парку перед отъездом. «Большинство постояльцев еще завтракают, так что весь парк будет в моем распоряжении», — подумала я. И ошиблась. Со стороны плавательного бассейна доносились голоса. Я остановилась, размышляя, идти ли мне дальше, когда резиновый мячик вдруг ударил меня в плечо и покатился по тропинке. Одновременно с этим маленькая фигурка в красных плавках выскочила из кустов.

— Это не гол! Это аут! — Увидев меня, Йен радостно заулыбался. — Папа, здесь Дебора! Никто не допускается в наш бассейн, — воинственно добавил он, — но тебе можно.

Колин, высокий, мускулистый, загорелый, стоял в воде с Рут на руках. Осторожно посадив ее на бортик, он подошел к ступенькам.

— Привет. Идете купаться?

Купаться я не собиралась, но это ведь не причина, чтобы не подойти поближе. Наблюдать за Камеронами — одно удовольствие. Йен швырнул мяч в широкую грудь отца, Рут болтала ногами, разгоняя воду вокруг себя. Она совсем оправилась после болезни, но до сих пор казалась мне похожей на хрупкий цветок. Будут ли ее хорошенько укутывать зимой в Шотландии? А Колин… Он поспевает везде: то играет с Рут, то бросается к Йену, хватает его, отбивающегося, одной рукой и хохочет, когда мальчишка, вереща от восторга, плюхается в воду.

Естественно, Магда не собиралась забавляться в холодной воде детского бассейна, и я готова была уже предложить свои услуги, сказать, что могу занимать с Рут плаваньем хоть каждый день, как вдруг случилось страшное, так быстро, что предотвратить это было совершенно невозможно. Йен, бросившийся с разбегу в воду, поднял фонтан брызг и случайно ударил отца ногой в солнечное сплетение. У Колина перехватило дыхание, он пошатнулся, ударился о край бассейна спиной и рухнул в воду. Брызги взметнулись высоко вверх, обдав тропинку и меня. К счастью, в следующую секунду Колин, отплевываясь, появился на поверхности. Он попытался схватиться за бортик, но края были гладкими и мокрыми, пальцы соскальзывали. Я не раздумывая упала на колени в лужу воды и протянула потерпевшему руку. В этот момент у меня над ухом раздались громкие всхлипы.

— Я не хотел! Не хотел! — выкрикивал Йен.

— Ах ты разбойник, сейчас старый капитан Флинт тебе устроит! — с притворной свирепостью запыхтел Колин, и этого оказалось достаточно, чтобы мальчишка заулыбался сквозь слезы.