Карен Смит - Наконец-то ты сказала «да»!

— Я старалась, как могла, чтобы он ни в чем не нуждался, — сказала Бекка с печалью в голосе.

Она замолчала. Люку хотелось сказать, что ее старания не пропали даром. Но больше всего ему хотелось ее поцеловать.

— Не переживай, ты мировая мама! — успокоил он Бекку.

— Но этого, как выясняется, недостаточно. — Она с сомнением покачала головой.

— Мы часто утешаем себя, что нам всего хватает, и порой не достигаем заветной цели, устав от долгого пути, — философски заметил Люк.

Они молча смотрели друг другу в глаза. Когда Люк наклонился к ней, Бекка не стала отстраняться. Их встреча, видимо, была предопределена судьбой. Стоило их взглядам встретиться, как в них вспыхивал огонь, а мир вокруг расцвечивался новыми красками. Была в этом притяжении какая-то тайна, которую им предстояло разгадать. Люк коснулся губами ее губ, Бекка обвила его руками, и все вокруг бешено завертелось.

Что же дальше? — промелькнуло в голове Люка.

Запустив руку в ее волосы, он чуть не застонал от восхитительного ощущения их мягкости и шелковистости. Бекка была так естественна, так чужда всякого кокетства. Она ничего о нем не знала, ее привлекал он сам. От этой мысли страсть вспыхнула в нем с новой силой. Ему захотелось узнать все об этой женщине. Его поцелуй становился все более настойчивым, и она позволила ему открыть ее губы кончиком языка.

В Бекке все перевернулось, когда язык Люка коснулся ее языка. Ее пальцы крепко сжимали его сильные мускулистые плечи. Да, на такие плечи можно опереться, почувствовать себя слабой!

Вкус губ Люка уносил Бекку в царство грез. Она с упоением вдыхала его терпкий мужской запах.

По телу Люка пробежала сладкая дрожь, когда пальцы Бекки коснулись волос на его затылке. Их поцелуй, казалось, уже длился целую вечность…

Любовный пыл Бекки все сильнее разгорался от нежных рук Люка и от волнующих движений его языка, пробуждая уснувшую страсть и возвращая утраченные мечты.

Однако внутренний голос заставил ее остановиться. Она медленно убрала руки с плеч Люка. Затем, тяжело дыша, и вовсе отодвинулась, раздосадованная тем, что забыла о долге под влиянием мимолетного порыва страсти.

— Ты вспомнила прошлое? — догадался Люк.

— Это случилось давно. У меня есть сын, и я за него отвечаю. У меня своя налаженная жизнь в Оук-Корнерз. А ты здесь всего на несколько недель, — неопределенно ответила она.

— Но пока я здесь, мы могли бы отлично провести время, — попытался пошутить Люк. Голос его заметно охрип.

Бекка вскочила на ноги, глаза ее наполнились обидой.

— Спасибо за предложение. Но ты меня не понял. Как я уже говорила, мужчины и женщины смотрят на вещи по-разному.

— Несколько мгновений назад мы с тобой смотрели на вещи одинаково. Тебе это понравилось не меньше, чем мне. Ты не только мать, Бекка. Ты еще и женщина. Как бы ты ни старалась об этом забыть.

Забыть! Ее сумасшедшая жизнь не дает об этом вспомнить. Когда на тебе кондитерская и сын, за которым нужен глаз да глаз, перестаешь думать о себе. Но своим вопросом Люк растревожил ей душу. Это она вынести не смогла.

— Мне кажется, тебе пора уходить, — сказала Бекка.

— Так я прав или нет?

— Тема закрыта. Моя жизнь тебя не касается.

— И твой сын тоже?

После того, что сейчас произошло между ними, Бекка была готова ответить: «Да! Жизнь моего сына тоже не твое дело!» Но разве могла она лишить Тода общения с человеком, который так ему нравился, только из-за этого мимолетного поцелуя?

Листок с телефонами, который дал ей Люк, валялся на полу. Подобрав его, Бекка заявила:

— Я буду звонить завтра утром. Если все выяснится в твою пользу, ты поедешь в лагерь с Тодом.

Люк встал и расправил плечи.

— Думаю, тебе уже все про меня ясно. После того, как позвонишь этим людям, позвони мне. — Люк задержался возле двери и сказал: — Ты можешь продолжать не признавать того, что нас тянет друг к другу. Но доводы разума — ничто против влечения сердца. Ты, как женщина, должна это знать.

Когда дверь за ним закрылась, Бекка ощутила непонятную пустоту внутри себя.

Вернувшись в свою маленькую квартирку, Люк первым делом направился к телефону.

— «Четыре звезды», — послышался вежливый голос, когда он позвонил по второму номеру.

— Джад, это Люк.

— Поздновато для дружеской болтовни. Что случилось?

— Извини, окажи мне услугу. Тебе завтра будут звонить и спрашивать обо мне.

— У тебя нет недостатков. Ты белый и пушистый, как наша кошка Марта. Ладно, извини, что там у тебя?

— Не говори Бекке Джекобс, кто я на самом деле. Ее сын хочет, чтобы я поехал с ним в лагерь на выходные, и она меня проверяет.

— А ты хочешь, чтобы она считала тебя рядовым «синим воротничком»?

— Я не хочу, чтобы ей было известно, что я возглавляю фонд «Процветание».

— Я все понял, Люк. Но если она тебе нравится, мне кажется, ты затеял опасную игру.

— Разве я говорил, что она мне нравится?

— Ты и Кристофера предупредил?

— Да, — резко ответил Люк.

— Значит, она тебе нравится, — не унимался Джад.

— Она ни на кого не похожа.

— Почему ты не хочешь, чтобы она узнала правду?

— По той же причине, что и ты, когда уехал из «Четырех звезд» и год жил под чужим именем. Чтобы не быть для нее богачом, который занимает солидное положение в обществе.

— Будь спокоен, я не проболтаюсь, — пообещал Джад. — Мы с Мэрайей купили трейлер и собираемся на Восточное побережье. Можем заехать к вам. Или нам лучше держаться подальше?

— Я всегда рад тебя видеть. Вы возьмете с собой моего крестника?

— Конечно, возьмем Дэниэла. Думаю, мы будем недели через три, если закончим все дела в срок.

Оба его кузена понимали, как богатство, престижная работа, положение в обществе могут влиять на отношения между людьми. Стейси любила Люка независимо от его общественного положения. После свадьбы Стейси, несмотря на все его уговоры, продолжала работать в своем магазине подарков и сама себя обеспечивала. Она всегда была независима и полагалась только на себя до самого конца. Упрямая гордячка! О том, что у нее рак, Стейси сообщила ему спустя несколько недель после того, как узнала диагноз.

Люк не пожалел бы никаких денег, чтобы вылечить ее. Именно поэтому Стейси не сказала сразу. Ее диагноз не вызывал никаких сомнений. Жить ей оставалось совсем немного, и она не хотела тратить деньги мужа и драгоценное время на поиски лекарства, которого не существует. Люк чувствовал себя жалким и ненужным. Какая польза от его денег, если собственная жена не позволяет ему потратить их на ее лечение?

Но после ее смерти Люка ждал еще один удар. Оказывается, бизнес Стейси не давал дохода, но она и словом об этом не обмолвилась. Люк понял, что его богатство всегда было преградой между ними.