Джоанна Рид - Между адом и раем

Сандра заставила себя пойти пообедать, хотя ей совсем не хотелось есть. Закат над Гималаями догорал, на город опускались сумерки, но восторженное удивление, которое она всегда при этом испытывала, пропало. Сандре казалось, будто ее попросту поймали в ловушку.

Она бросила несколько монеток в протянутые руки нищих, когда выходила из маленького ресторана. Никогда высоко в горах она не чувствовала себя такой одинокой, как здесь, среди толп туристов и горожан. Наверное, так ощущают себя тут и тибетские беженцы.

Вместо того чтобы вернуться в четыре стены гостиничного номера, она бродила по узким улочкам, мимо открытых магазинов, забитых коврами, травами, резными деревяшками. Сандра едва не налетела на бизнесмена с портфелем; посторонилась, давая дорогу женщине, ведущей быка, шею которого украшали гирлянды цветов. Воздух был тяжелым от смога, запахов чеснока, имбиря и прогорклого масла.

Желая спастись от удушливых выхлопов туристического автобуса, она свернула в переулок и внезапно споткнулась о бордюрный камень. Сердце подкатилось к горлу, и ледяной страх охватил ее. Что это? Первый симптом приближавшегося конца? Усилием воли Сандра переставила ноги, чтобы понять, владеет ли собой. Девушка добралась до прилавка золотых дел мастера, где высились стожки из колец и браслетов. Она привалилась к углу лавки, уставилась на пламя, вспыхивавшее в небольшой кузнице, и замерла.

Когда сердце немного успокоилось, Сандра пробормотала хозяину вежливые слова и осторожно, прислушиваясь к своему телу, пошла назад — к людным улицам, ведущим к отелю.

Булыжные мостовые, сточные канавы и люки — все стало для нее препятствием. Но шагала Сандра ровнее, и уверенность медленно возвращалась к ней. Когда наконец она увидела огни гостиницы, то почувствовала невероятное облегчение. Она уже не ощущала себя несчастной оттого, что ее окружали четыре стены маленькой комнаты — здесь ждали безопасность и спасение. Без сил упав на кровать, Сандра забылась глубоким сном.

Во сне ей явился хирург в зеленой маске, со скальпелем в руке. Он склонился над пациентом и говорил, что не будет лечить иностранцев. И тут Сандра поняла, что вовсе не больна и ей не нужен никакой доктор, но слова застряли в горле, и она проснулась в холодном поту, запутавшись в простынях.

После душа быстро оделась, забежала в кофейный магазин в западном стиле, потом взяла такси и поехала в больницу. Сандра осторожно поставила завтрак Лиз на металлический поднос и снова приготовилась выслушивать жаркие уверения в том, какой у них чудесный доктор.

— Он сказал: вчера ты ему очень помогла, и я призналась, что ничуть не удивлена. Проводники должны уметь все. Я знаю это, я ведь и раньше ходила в походы. Но ты Сандра — лучшая в своем деле. Это любой скажет. Потому-то все и хотят идти только с тобой.

Сандра посмотрела на гренки.

— Надеюсь, все это вы не говорили доктору Муру?

— А почему бы и нет? Ему было очень интересно. — Лиз пожала плечами и тут же вздрогнула от боли.

Сандра в тревоге склонилась к Лиз. Женщина слабо улыбнулась, пытаясь успокоить девушку.

— Вряд ли на вашем месте я бы проявила такое мужество.

Лиз покачала головой.

— Нет, конечно, я понимаю, каждый чего-то боится. Даже ты.

Сандра усадила Лиз в более удобную позу, потом быстро вышла в коридор и направилась к операционной. Может, у каждого и есть что-то, чего он боится, но это что-то не следует за ним неотступно, не заглядывает через плечо, не заставляет сдерживать дыхание. Каждый раз, когда она глотает или спотыкается, как вчера вечером, страх мощной волной захлестывает ее.

Она вдруг остановилась. Мур стоял, скрестив руки на груди, в перчатках, как и во сне.

— Вы опоздали.

Неважно, сколько добрых слов потратила Лиз, расписывая достоинства Сандры — он все равно будет думать, что ее единственная обязанность — выполнять его приказания.

— Простите, — сказала Сандра, стараясь быть вежливой, — но вы не говорили, когда приходить.

— Я говорю об этом сейчас. Мы начинаем в шесть тридцать. — Он держал дверь открытой, она прошла к раковине и беспомощно встала. Он натягивал на Сандру зеленый халат, завязывал тесемки. Его руки касались спины, и по ней поползли мурашки.

Она наблюдала за ним краешком глаза. У него очень широкие ладони. Пальцы казались слишком большими для такой тонкой работы. Он действительно офтальмолог? Если так, то откуда он знает про смещение диска в позвоночнике?

— Вы давно пришли? — спросила она небрежно.

— В шесть тридцать.

— Хорошо. Завтра я тоже буду в это время.

— Вставать гораздо легче, если не болтаться по ночам в барах с туристами.

Она сердито положила кусок мыла.

— Я ни с кем не болталась по барам. Это вы ходили в «Рум Дадл», а не я!

Глаза Сандры сузились, но он продолжал скрести руки.

— Тогда где же вы пропадали вчера вечером?

Она застыла в полном изумлении.

— Я пришел в отель, но вас там не было, — объяснил Мур.

— Я не знала… Вы оставили мне записку?

— Нет, я хотел с вами поговорить.

Сандра не удивилась бы больше, если бы сам далай-лама снизошел до беседы с ней.

— Я буду сегодня вечером, — сказала она. Ее любопытство пересилило страстное желание бросить Муру, что это не его дело — следить, как она проводит свободное время.

— Около восьми?

Она кивнула. Человека, попавшего в большой чужой город, вполне можно пригласить на обед. Что в этом странного? Вот только доктор вряд ли способен на такое. Или он хочет поговорить о Лиз. Но тогда почему не здесь?

Когда они высушили руки, Мур рассказал ей о пациенте, который их ждал. Тибетский беженец из местечка близ Патаны, старик, потерявший почти всю свою семью три года назад при налете китайской армии. А сам он ослеп. И все же держал магазин ковров, надзирал за дюжиной ткачей с помощью жены и старшего сына.

Операция прошла гладко. Иногда чувствуя нетерпение Мура, Сандра старалась работать быстрее. Наблюдая за его руками, она восхищалась уверенными движениями. Это гораздо лучше, чем смотреть ему в глаза, потому что с каждым разом ей все труднее было отвернуться.

Они сделали еще три операции, и Мур отпустил Сандру, не проронив больше ни слова о вечере. Она заторопилась приготовить ланч Лиз.

Вечером Сандра велела себе что-нибудь поесть и, волнуясь, стала думать о предстоящей встрече.

Было тепло, и она оделась в ярко-красную вязаную юбку и бледно-розовую шелковую блузку, которая придавала ее щекам нежный оттенок.

С отвращением к собственной суетливости она покачала головой, глядя на отражение в зеркале ванной. Сандра решила отыскать джинсы и положить конец ненужным приготовлениям. Но тут в дверь постучали, и она, швырнув сумку в гардероб, пошла открывать.