Александра Селлерс - Наследник султана

— Ты заранее решил, что я вру. И ради своих умозаключений сделал выводы, достойные самых низкопробных шпионских романов. И счел возможным обращаться со мной, как с мерзавкой. Напрасно. Ты мог бы поверить мне. Я никогда в жизни не видела твою треклятую Розу аль-Джавади. И не производила на свет наследника престола. Тебе оставалось только верить, что я говорю тебе правду…

— И что тогда?

— И тогда тебе не пришлось бы разыгрывать позорный спектакль с любовью, которой ты не чувствовал, — с горечью бросила Розалинда и соскользнула с кровати. Слезы душили ее. — Наджиб, шпионская фантазия сыграла с тобой злую шутку, вот и все. С самого первого дня ты знал правду.

Наджу хотелось ответить, но он удержался от слов.

Ему хотелось сказать, что ни на минуту он не оставался хладнокровным, напротив, был слишком близок к тому, чтобы открыть ей всю правду. Но Наджиб не облек свои мысли в слова. Он не имел права на очередную ошибку. Не мог отдаться зову сердца.

Несколько секунд Рози стояла и смотрела на него, а потом сказала:

— Больше этого не будет.

С этими словами она захлопнула дверь ванной комнаты и заперлась изнутри.

Лишь одной правды не сказала Розалинда Наджибу, хоть и поняла это только сейчас. Она видела Розу аль-Джавади. Джемшид отдал ей эту Розу.

Сновидение помогло ей узреть правду.

— Камила, это же замечательно! — воскликнула принцесса Зара, когда рубиново-бриллиантовая звезда была закреплена в волосах Розалинды. — Само совершенство!

Принцесса Восточного Бараката растянулась на диване, опершись локтем о пухлую шелковую подушку. Ее маленький сын сладко посапывал рядом в плетеной колыбели, а сама она внимательно наблюдала за действиями своей любимой модельерши, которая в последний раз поправляла свадебное платье Розалинды.

Они почти одновременно прибыли во дворец принца Рафи. Лишь по приезде Розалинда узнала, что свадьба состоится через двое суток. Затем она попала в безжалостные руки Зары для столь интенсивной подготовки, что у нес даже не было времени, чтобы попросить об отсрочке.

Впрочем, если бы времени и хватило, она не нашла бы в себе смелости для протеста, так как видела, как активно все окружающие готовятся к церемонии бракосочетания. Гости уже заполонили дворец принца. Каждый второй, с кем знакомили Розалинду, оказывался принцем или принцессой. Розалинда чувствовала, что не сможет долго переносить это испытание.

В конце концов, что изменилось с тех пор, как перед ней открылась ее судьба? Наджиб никогда не делал вида, что верит ей или что намеревается когда-нибудь полюбить ее. Ничего нового она не узнала. Случилось лишь одно: умерли надежды Рози.

— Теперь еще цветы, — пробормотала модельерша.

— Нынче осенью Камила участвует в шоу в Париже, — сообщила Зара Розалинде. — Ее коллекция основана на сочетании восточных и западных мотивов. Это будет что-то потрясающее. А тут еще репортажи в «Хелло!» о вашей свадьбе! Грандиозная раскрутка, правда, Камила?

Камила отозвалась с улыбкой:

— Инша алла!

Розалинда бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Светлое кремовое платье чудесно подчеркивало ее загар, соответствовало чуть выгоревшим на солнце волосам, но о свадебных традициях Запада напоминал разве что цвет платья, но никак не его покрой.

Платье представляло собой длинный, до пят, балахон с невысоким стоячим воротником, надетый поверх традиционной восточной туники и шаровар, изготовленных из того же молочно-кремового шелка. Спереди его украшали красные, зеленые и золотистые ленты, делавшие его похожим на обложку роскошного издания Корана. Такой же широкой трехцветной лентой были подвязаны у щиколоток шаровары. На ногах Розалинды были туфли без задников мягчайшей белой кожи, голову и плечи покрывала тонкая белая шаль.

А в волосах — «сувенир напрокат» от Зары.

Дамы встретились сегодня впервые, хотя Зара уже много дней пеклась о подготовке свадебного наряда Розалинды и всячески старалась, чтобы результат ее забот пришелся по вкусу Розалинде.

— Оно восхитительно! — воскликнула Розалинда.

Платье произвело на нее сильное впечатление, и она искренне сказала, что Камила произведет фурор в Европе.

— Недавно в нашем женском журнале писали, что модели Камилы стали последним криком моды, — откликнулась Зара. — Я права, а, Камила? И мы не можем решить, шпилька это или лавровый венок.

Розалинда от души рассмеялась. Получив полное одобрение своих трудов, модельерша помогла Розалинде снять платье. Когда оно было вновь упаковано (наряду с множеством других платьев, предназначенных для «медового месяца»), молодые дамы остались одни. Они сидели в уютной гостиной в личных апартаментах принцессы. Окна комнаты смотрели в сад, который, благодаря горному климату, походил на английские сады куда больше, чем Розалинда могла ожидать, помня, какое расстояние отделяло ее от родных мест.

— Вы волнуетесь? — спросила Зара.

Она склонилась над колыбелью и взяла на руки ребенка, который только что проснулся и немедленно подал голос.

— Да, — ничего не выражающим голосом ответила Розалинда.

— Я не сомневаюсь, вы поступаете правильно, — сказала ей Зара. — Не бойтесь, Надж непременно сдержит слово. Вы можете полностью на него положиться. — В интонациях Зары послышалась теплота. — Я работаю с ним и поэтому хорошо его знаю.

— Вы с ним работаете?

— Надж является попечителем Национального музея и еще нескольких музеев поменьше. Ему приходится часто бывать на Западе. Он ведет переговоры с западными правительствами, в чьи руки попали произведения искусства восемнадцатого и девятнадцатого веков, да и двадцатого тоже. Его задача — вернуть наши сокровища или выкупить их. Все связи с прессой организует Гази, поэтому мне часто приходится видеть Наджа. А я занимаюсь восстановлением дворца Александра Великого, где будет выставлено все, что археологи нашли при раскопках в Искандияре.

Розалинда в изумлении уставилась на нее.

— Послушайте, Зара, я знаю, что он шпион. Выходит, музейная деятельность — это его прикрытие?

Зара покачала головой.

— Шпионаж — не его профессия, в этом вы можете быть уверены. Всем Сотрапезникам при необходимости приходится выполнять малоприятные поручения. А сейчас игра, как говорится, в самом разгаре. Во многие государственные дела Рафи меня не посвящает, но, насколько я понимаю, главная проблема в Гасибе. Сопротивление его режиму растет, и военный опыт Наджиба бесценен.

— Вот как?

— Вы знали, что Наджиб участвовал в Кальджукской войне?

— Да, он мне как-то говорил.

— Услышав, что принц Омар призывает Сотрапезников, Надж объявил Рафи, что идет с Омаром. Его отец был из Нарвана, таким образом, он связан с родом Дуррани.