Виктория Шарп - Мечта каждого мужчины

Виола возмущенно встряхнула головой.

— Да, представляю, как твои предки-рабовладельцы издевались над этими бедными женщинами! К счастью, северяне нашли в себе силы встать на защиту темнокожих невольников и избавили их от произвола плантаторов.

— Ради бога, Виола, — Филипп поморщился, — не повторяй эти глупости вслед за официальными учебниками истории. Твоим разлюбезным северянам было абсолютно плевать на негров. Они развязали войну, потому что позавидовали южанам. Нашему богатству, нашему привольному житью. А освобождение негров от рабства было только предлогом. И потом, вспомни историю и ответь мне, как повели себя северяне, когда освобожденные негры подались в северные штаты? Они пришли в ужас от такого соседства и стали притеснять негров как только могли. Лишь в последние двадцать-тридцать лет на севере, и в том числе в твоей родной Филадельфии, стали по-человечески относиться к темнокожим и цветным.

— Да, к сожалению, это так, — смущенно признала Виола. — Наверное, Север просто оказался не готов к тому, чтобы принять освобожденных рабов.

— Конечно, — съязвил Филипп, — любить ближнего на расстоянии гораздо легче, чем вблизи. Кстати, — прибавил он с лукавой улыбкой, — у меня есть дальние родственники, в жилах которых течет негритянская кровь.

— Не может быть!

— Однако это правда. В середине девятнадцатого века мой прапрадедушка влюбился в свою рабыню-мулатку. Она родила ему сына. Мой предок был вдовец, но жениться на бывшей рабыне он не мог: в этом случае наша семья оказалась бы в общественной изоляции, от нее бы все отвернулись. И дедушка отправил любовницу с ребенком во Францию. Там он купил ей небольшое имение и добился, чтобы сыну разрешили носить его фамилию. Когда молодой человек вырос, он занялся политикой, и вскоре император Наполеон Третий пожаловал ему дворянство. Впрочем, в этом не было ничего из ряда вон выходящего, потому что наша семья действительно имеет аристократические корни.

В глазах Виолы вспыхнуло неприкрытое любопытство.

— Ну-ка, расскажи мне об этом подробнее! А то Натали все строит из себя скромницу, все боится показаться зазнайкой. Так, значит, твои предки были дворянами? И когда же они перебрались в Америку? Впрочем, я сейчас попробую угадать. — Она на мгновение задумалась, сосредоточенно наморщив лоб. — Я думаю, это произошло в девяностых годах восемнадцатого века, во время Французской революции, когда дворян пачками отправляли на гильотину.

— Верно. — Филипп улыбнулся. — Мой предок, граф Антуан де Ланже, эмигрировал в Соединенные Штаты в тысяча семьсот девяносто втором году. Тогда еще можно было выехать из Франции, прихватив с собой немного деньжат. На эти деньги Антуан Ланже купил небольшую плантацию в Джорджии и занялся разведением хлопка. Дела шли хорошо, и через десять лет он стал одним из самых богатых и влиятельных людей Саванны.

— Да-а, — с усмешкой протянула Виола, — семейка у вас… весьма неординарная. Кстати, а почему Антуан Ланже или его дети не вернулись во Францию, когда на престоле снова воцарились Бурбоны?

— Наверное, потому что они уже прижились здесь. И потом, чем Франция лучше американского Юга?

— Думаю, что ничем, — задумчиво ответила Виола. И тихо, словно про себя, добавила: — Честно говоря, мне тоже нравится Саванна, и я бы очень хотела здесь жить.

Филипп посмотрел на нее изумленно:

— Прости, Виола, я не ослышался? Ты сказала, что тебе нравится Саванна и ты хотела бы здесь жить? Но тогда… зачем ты продаешь коттедж и земельный участок? Я не понимаю… у тебя что, какие-то крупные материальные проблемы?

— Нет, — ответила она, вспыхнув до корней волос и отводя глаза. — Нет, Филипп, дело не в этом. Все гораздо серьезнее.

— Серьезнее? Бог мой, ты что, больна?! Тебе противопоказан южный климат?

Виола покачала головой.

— Нет, Филипп, дело не в климате и не в моем здоровье. Есть другая причина, но я не хочу об этом говорить.

— Интересно, — протянул Филипп, и в его глазах появились тревожные огоньки. — Какая же может быть причина, если это не материальные трудности и не здоровье? Может, у тебя жених в Филадельфии?

— Да нет у меня никакого жениха! И, пожалуйста, Филипп, перестань выпытывать у меня причину. Я же сказала, что не хочу об этом говорить!

— Ладно, успокойся, — торопливо промолвил он. — Не хочешь — не говори. Просто я хотел сказать, что если тебе нужна моя помощь…

— Спасибо, Филипп. — Виола признательно улыбнулась. — Но здесь ты мне не помощник.

В этот момент вошла горничная и доложила, что обед готов. Филипп предложил Виоле руку и повел ее в столовую. Вопреки ожиданиям Виолы столовая оказалась небольшой комнатой с двумя высокими окнами, задрапированными занавесками из золотистого шелка, и светло-зелеными стенами. В центре помещения стоял прямоугольный стол, покрытый белой скатертью из тонкого хлопка, вышитой по краям узорами в виде виноградной лозы. На столе находился симпатичный, но довольно простой обеденный сервиз из белого фарфора с розовыми цветочками. В середине стола стояла фарфоровая вазочка с букетиком маленьких желтых цветов, источавших едва уловимый приятный аромат.

— Симпатичная комнатка, — сказала Виола, присаживаясь на стул, обитый золотистым шелком. — Только я удивлена, что она такая маленькая. Я думала, что она будет такой же огромной, как гостиная.

— Эта столовая предназначена для трапез в кругу семьи, — с улыбкой пояснил Филипп. — А для приема большого количества гостей в доме есть банкетный зал. Впрочем, за последние десять лет его открывали всего два-три раза. Мне не по душе устраивать здесь приемы. Я предпочитаю отдыхать в одиночестве или в небольшой компании близких друзей.

— А Натали?

— Разумеется, я всегда беру ее с собой. Только прошу, чтобы она не притаскивала сюда своих приятельниц.

— Значит, тебе можно привозить сюда друзей, а ей нельзя?

Филипп немного помолчал, подыскивая обстоятельный ответ.

— Видишь ли, Виола… это не одно и то же. У меня всего трое близких друзей, они все проверенные люди, от которых я не жду ничего дурного. А Натали… она не слишком-то разборчива в знакомствах. Ей довольно часто навязываются в подруги всякие аферистки. Я не имею в виду девушек с улицы, нет. Я говорю о не слишком порядочных девушках нашего круга. Расчетливых юных леди, которые охотятся за богатыми женихами.

— То есть ты хочешь сказать, что Натали интересует их не сама по себе, а как средство для знакомства с тобой?

— Именно так. — Филипп грустно улыбнулся. — И, как ты понимаешь, мне совершенно не нужны такие гости.

— А я? — спросила Виола, посмотрев на него с легким прищуром. — От меня ты не ждешь подвоха?

— Нет. Видишь ли, у меня сильно развито чутье на такие вещи. Грубо говоря, я носом чую, когда женщина намерена захомутать меня. И потом, все твое поведение говорит, что у тебя нет такой цели. Ты ведь общалась с Натали целых две недели. И не просто общалась, а ездила в наш дом. И ни разу не попыталась увидеться со мной. Хотя для этого можно было придумать много различных предлогов.