Джейн Портер - Южная страсть

Странная они пара: Лон, который ничего не боится, и Софи, страшащаяся всего.

— Софи, долго длился ваш медовый месяц? Я хочу знать. Скажи мне. Много понадобилось времени, прежде чем ты поняла, что совершила ошибку?

У Софи пересохло во рту. Она с усилием сглотнула.

— Возьми свои слова назад! Ты не имеешь права!

— Я любил тебя. — Лон понизил голос, сжал зубы от ярости. — А Клайв никогда тебя не любил. Просто он не хотел, чтобы ты досталась мне.

— Нет.

— Да. А ты, как последняя дура, испугалась своих чувств и побежала к нему в объятия.

Перед глазами у Софи все плыло. Ей стало дурно от слов Лона. Она взялась за ручку дверцы, как будто могла сейчас выйти.

Но выхода нет. Лон ее нашел. Она все еще нужна ему. А в глубине души она знает, что он ее не отпустит.

— Ты понимаешь, что это было, когда я узнал, что потерял тебя навсегда? — Он стиснул зубы, глядя прямо перед собой. Быстро наступала темнота. Но было видно, что лицо Лона напряжено и зеленые огоньки приборной доски отбрасывали отсвет на его шрам. — Я знал, что у тебя тоже не будет романов. Хорошая, славная Софи Джонсон будет верна мужу. Так и было?

Она моргнула, гоня прочь жгучие слезы.

— Конечно, я была верна.

— Конечно. — Он улыбнулся, но не было ни теплоты в улыбке, ни жалости в глазах. — Ты верна всем — кроме меня.

Кровь прилила к ее щекам, и она ощутила жар во всем теле.

— Лон, мы были молодыми. Я была молода.

— Не настолько.

— Это было давно.

— Не настолько давно, чтобы я забыл.

— Лон!

— Не думай, Софи, что все закончилось. — Этот глубокий голос вгонял ее в транс. Она вдруг обнаружила, что смотрит на него. Его глазам полагалось бы быть черными, но у них светлый, чистый-чистый голубой оттенок. — И конец еще не близок. Тебе нет двадцати восьми. Мне тридцать два. Перед нами — вселенная времени.

Когда они подъезжали к Мелроуз-корт, голова Софи кружилась, а внутренности сжимались так, что она не сомневалась: сейчас ей станет плохо. Остановив машину, Лон бросил на нее жесткий взгляд.

— Ты сегодня ела что-нибудь?

— Со мной все в порядке.

Но когда Софи выходила из машины, ноги у нее подогнулись, а глаза были полны злых слез.

Не обращая внимания на протесты, Лон повел ее в дом.

— Ей слегка нездоровится, — сообщил он удивленной графине Уилкинс, все еще поддерживая Софи за талию. — Можно у вас попросить стакан воды?

Графиня вышла, и Лон заглянул в лицо Софи.

— Ты побледнела, Софи.

Только Лон умеет быть таким бессердечным. Только Лону могло прийти в голову наказывать ее. Ну да, он нравился ей в ту пору. Да, может быть, она даже любила его. Но ему было нужно больше, чем ее любовь. Ему нужно было все. Вся Софи. Он как водоворот, и он смертельно пугал ее.

— Я не готова к новым отношениям, — прошептала она.

— Значит, это неправда насчет тебя и… Как его зовут? Богатый, красивый мужчина. Черные волосы, примерно как у меня, темные глаза…

— Федерико, — прервала его Софи, поперхнувшись.

— Федерико, — задумчиво протянул Лон. — Что-то иностранное.

Софи передернула плечами и опустила темно-синие глаза.

— Разве мы все не иностранцы?

В любой другой момент Алонсо улыбнулся бы. Что верно, то верно. Лон и Софи в ранней юности познакомились в Латинской Америке, и их круг составляли по большей части приезжие со всех концов мира. Дипломаты, инженеры, горняки, банкиры, инвесторы. Но Лон не был расположен улыбаться, когда речь шла о Федерико Альваре.

Мигель Вальдес являлся одним из воротил латиноамериканского наркобизнеса, и Федерико Альваре был его правой рукой. Лон, в прошлом агент МИ-6 [3] Секретная разведывательная служба Великобритании. , знал Федерико лично. Этот Федерико утащил бы Софи в преисподнюю, если бы мог.

— Ничего страшного, если ты стала встречаться с новым мужчиной, — сказал Лон непринужденно, не обращая внимания на пламя, которое жгло его изнутри. Софи с другим мужчиной? Возможно. Допустим. Понятно. Софи с Федерико Альваре? Никогда. Именно слух об этих отношениях привел Лона в Англию. Ему сообщили, что у леди Уилкинс неприятности, что она связалась с одним из самых опасных преступников мира. До сих пор он в это не верил. — Нет никаких причин, чтобы ты не встречалась с мужчинами. Прошло два года.

— Я не намерена ни с кем встречаться. Он не мой мужчина. Он просто… друг. — Софи не могла смотреть Лону в глаза; она упорно изучала пол. — Федерико работал с Клайвом.

— Я и не знал.

Нижняя губа Софи задрожала. Она сжала губы, чтобы унять дрожь.

— Ты и не мог знать. Когда мы с Клайвом поженились, ты не захотел с нами общаться.

— Это улица с двусторонним движением, Софи.

— Клайв пытался.

Синие глаза гневно сверкнули. На ней было шерстяное кремовое платье. Вот обозначились груди, вот изящная шея, вот этот сладкий рот…

Губы Софи даже без помады были полными и розовыми; Лону захотелось выпить из этих губ все упреки, высосать воздух из ее легких, вдавить ее в себя.

Он загорается от одного взгляда на нее. Он физически жаждет ее. Его разуму нужен ее разум. Его коже нужна ее кожа. Его тело мечтает утонуть в ней.

— Ты могла бы позвонить мне, — сказал он, хотя графиня уже входила со стаканом в руках.

— Ты представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, — сказала Луиза Уилкинс, слегка обнимая Алонсо. — Сколько лет! Два года. Наверное, с похорон Клайва.

Лон услышал судорожный вдох Софи и почувствовал, как она напряглась.

— По-видимому, да, — сказал он и поторопился перейти к менее щекотливым предметам: — А вы, Луиза, изумительно выглядите, ни на день не стареете.

Графиня просияла. Ей тоже недоставало мужского общества.

— Спасибо, Алонсо, с твоей стороны очень любезно так говорить. Ты же останешься у нас поужинать?

В синих глазах Софи мелькнула паника.

— Луиза, он же, наверное, занят.

— Ну, не настолько, — возразил Лон. — Я с удовольствием останусь.

— Сейчас попрошу поставить еще один прибор. — Графиня повернула голову. — Софи, покажи Алонсо, где у нас виски. Насколько я помню, он любил выпить хорошую порцию перед ужином.

В библиотеке Софи смотрела, как Лон наливает себе виски.

— Похоже, у нее к тебе слабость.

— Праздничные дни. У нее ностальгия. — Он сделал глоток из высокого стакана. — Я думаю, ей тоскливо в Рождество.

Софи ничего не ответила. Она села на софу и скрестила ноги.

— Должно быть, тебе трудно тут одной с ней.

Голос Лона прозвучал спокойно, не отразив его чувств. А в нем поднимался гнев. Он раздражен. А он не любит терять голову.

Сослуживцы подшучивали над ним из-за того, что при необходимости у него появлялась почти сверхчеловеческая сила. В самом деле, он мог поднять вес вдвое больший, чем его собственный. С легкостью. Однажды в учебном лагере он поднял в толчке шестьсот килограммов; остальные только раскрыли рты. Он сказал, что это у него семейное, отец был шотландским шахтером. Но это не вполне соответствовало истине.