Сьюзен Барри - Ковер грез

— Шоколадка? — Маленькая, похожая на птицу женщина неопределенного возраста тотчас вскочила со стула у камина и выхватила плитку из рук мальчика. — Ни в коем случае! Он на две недели лишен шоколада и конфет за то, что обрывает обои у себя в спальне. И это единственный способ его исправить!

«Не та ли это самая мисс Вайтлиф, которая приходит заниматься с ребенком?» — подумала Пита. Лицо женщины показалось девушке неприятным, даже злым.

— Целых две недели? — переспросила она. — Но не слишком ли строго вы наказываете мальчика, который и так лишен многого? — Ей хотелось добавить: «И который выглядит так, что ему нужен не только шоколад, но и вообще усиленное питание», но вместо этого она произнесла: — Может быть, достаточно было бы нескольких дней?

Мисс Вайтлиф, а это, конечно, была она, решительно покачала головой:

— Конечно нет. И позвольте нам самим решать, что лучше для этого ребенка.

— Да-да, естественно, — поспешно отозвалась Пита. Ей так хотелось взять на руки этого бледного, худого и несчастного мальчика и, крепко прижав к себе, поцеловать.

Его мать, до сих пор не принимавшая участия в разговоре, вновь посмотрела на гостью с загадочной улыбкой и слегка пожала плечами.

— Для единственного ребенка дисциплина — это главное, — заметила она. — Иначе его можно избаловать.

Пита подумала, что Пол меньше всего похож на избалованного мальчика, но вслух ничего не сказала. Она снова опустилась на колени и принялась играть с ним, однако, заметив, что хозяйка проявляет нетерпение, вернулась вместе с ней в гостиную. Там миссис Рамбольд спросила:

— Вы уже думали над предложением Джеффри взять на себя заботы о Поле? Хотя бы на время. Для вас это было бы хорошей практикой, ибо, судя по всему, вы нашли к нему подход. К сожалению, мисс Вайтлиф, при всех ее достоинствах, отнюдь не идеальный вариант для общения с маленькими детьми.

В этом Пита была полностью согласна с хозяйкой, но все же она сказала:

— Мне нужно подумать несколько дней, если не возражаете. И еще проясните, пожалуйста: я должна буду приходить сюда каждый день и заниматься с Полом или как-то по-другому? Думаю, у нас с ним проблем не будет, но мне следует согласовать все со своим опекуном.

— О, конечно. — Хозяйка снова загадочно улыбнулась. — Только я бы посоветовала вам пожить на время занятий здесь, так будет удобнее для всех заинтересованных сторон. И не забывайте, моя дорогая, что мистер Вентворт ведет жизнь холостяка, а в сельской местности, в любой деревушке, люди очень болтливы…

Пита изумленно посмотрела на нее:

— Но ведь он — мой опекун. Неофициальный, но все же…

— В том-то и дело, милая! Сельские жители — народец злобный и мелочный.

— Во Франции, — возразила Пита, — все сельские жители очень добры.

Элен Рамбольд снисходительно рассмеялась:

— Вы и вправду еще очень молоды.

По дороге домой Питу нагнала серая легковая машина, за рулем которой сидел молодой человек, рыжеволосый, с зелеными глазами. Затормозив, он окликнул девушку:

— Простите, вы возвращаетесь из Дауэр-Хаус? Рискну предположить, что вы новая подопечная Вентворта. Ведь так?

— Меня зовут Пита Вентворт, — хмуро ответила девушка.

— Ясно. Правда, я никогда прежде не встречал девушек по имени Питер [2] По-английски «Питер» и «Пита» звучит одинаково. . — Он открыл дверцу машины. — Садитесь, я подвезу вас. Меня зовут Грешем, Боб Грешем, здешний терапевт. Я собирался в Дауэр-Хаус по делу, но, увидев вас, решил догнать.

— Очевидно, с определенной целью? — спросила Пита.

Ее неприветливость весьма удивила Боба, тем более что при всем при том она без всякой злости смотрела на него огромными глазами, напомнившими ему о весенних лесных фиалках.

— Пожалуй, — ответил он. — Я решил, что вы, должно быть, навещали маленького Пола, моего пациента, и хотел бы узнать ваше мнение о нем.

— Бедный больной малютка, — ответила Пита после непродолжительного молчания.

— Это верно, — с чувством сказал молодой человек.

— А вообще-то ему можно как-нибудь помочь?

— Вы хотите спросить, сможет ли он когда-нибудь ходить нормально, как другие ребята? Думаю, так оно и будет, если обеспечить нормальный уход за ним и своевременную помощь. Конституционально он слаб, но… — Врач немного помолчал. Пита выжидающе смотрела на него. — Знаете, — продолжил доктор, — мать, к сожалению, не заботится о нем в должной мере. Но с другой стороны, миссис Рамбольд вдова, и вряд ли можно ее осуждать, ибо она ведь тоже по-своему страдает. Потерять мужа, остаться с сыном-инвалидом… ну, полуинвалидом… Думаю, она тоже заслуживает жалости…

Пита снова оставила свои мысли при себе.

— Вентворт рассказал мне о том, что вам интересна работа с детьми, — продолжал доктор. — Он ужинал со мной два дня назад. Думаю, если бы вы согласились принять участие в судьбе этого бедняги, маленького Пола, было бы очень хорошо.

Пита кивнула:

— Я намерена поговорить по этому поводу со своим опекуном.

Боб искоса взглянул на девушку, рискуя потерять из виду дорогу.

— Значит, вы жили во Франции? — спросил он.

— Да.

— Ну и как вам нравится в Англии?

— Конечно, — ответила Пита не без удивления. — Вы, наверное, знаете, это ведь моя родина.

— Да-да, — ответил он удовлетворенно. — Вот и хорошо. Мы же постараемся, чтобы вы не разочаровались. В Англии много мест, которые не хуже, чем наши, а что до меня, то я безоговорочно люблю эти места.

— Я думаю, что я тоже когда-нибудь «безоговорочно» их полюблю, — ответила она с улыбкой.

Дома Питу ждал сюрприз: Джеффри Вентворт вернулся. Причем не успел он положить кейс на стол, как дворецкий Гривс засуетился вокруг него, словно наседка вокруг цыпленка. Войдя в полутемный зал после яркого солнечного света, Пита не сразу и заметила, что он смотрит на нее, но, поймав его взгляд, застыла на месте и произнесла:

— О! Вы вернулись!

— Звучит не слишком приветливо, — отозвался Джеффри. Он почти сразу заметил ее новое розовое платье и стал пристально разглядывать, так что она слегка покраснела от смущения. — Ну что же, — сказал он наконец, — это уже намного лучше, чем ваш прежний наряд. Тем не менее я хочу вернуться к предмету нашего давнего разговора: как быть с тем вечерним платьем, которое было на вас в отеле и которое вам совершенно не идет? Едва ли я смогу убедить вас расстаться с ним, но могли бы вы обещать, что больше его не наденете, по крайней мере, когда мы будем вместе?

— Да, расстаться с ним не обещаю, потому что… — Пита запнулась. — Потому что не хочу. Но надевать его я не буду, если вы не хотите. В вашем доме, уж точно.

— Или в другом, где мы будем вместе.

— Хорошо, — согласилась она.