Джуди Тейлор - Игра словами

— Потому что… потому что я думала… что так удержу тебя на расстоянии от меня! — прошептала она с болью в голосе.

— Неужели ты действительно этого хочешь?

Гордридж замер. Все в нем, казалось, окаменело в ожидании ее ответа.

Что она могла сказать? Эстер не хотела больше обманывать его, но открыть свое сердце боялась.

— Не совсем так, — наконец пробормотала она. — Мне просто не нравится… когда меня оскорбляют!

— Оскорбляют?! — хрипло воскликнул он. — Ты что же, считала мои поцелуи оскорблением?

— Но ты же сам сказал, что испытываешь ко мне только физическое влечение!

Его кулак обрушился на стол с такой силой и так неожиданно, что она вздрогнула, а сердце ее сильно забилось от страха: Гордридж, казалось, совершенно утратил контроль над собой.

— Конечно, испытываю! Но что в этом дурного? Почему ты решила, что это исключает все остальное? Черт побери, Эстер, я думал, что ты знаешь меня лучше!

— Мне иногда кажется, что я совсем тебя не знаю… — ответила она с несчастным видом.

— Тогда, может быть, мне следует рассказать тебе о своих чувствах?

Эстер не была уверена, что готова к этому: до сих пор у нее оставалась хотя бы надежда…

— Эстер! — Он протянул руки через стол и сжал ее ладони своими пальцами. — Посмотри на меня, Эстер!

Она неохотно повиновалась.

— Ты знаешь, почему я пришел в такую ярость, когда заставил тебя наконец признать, что ты не жена Эдварда?

— Потому что ты ненавидишь жульничество? — предположила она.

— Да нет же! То есть да, но дело не только в этом! — Филип решительно покачал головой. — Я ведь говорил тебе, что догадался обо всем сразу. Но хуже всего было то, что я… Моя милая девочка, я до безумия влюбился в тебя, но был вынужден скрывать свои чувства! И это убивало меня. Я пытался заставить тебя рассказать мне всю правду. Использовал все, что в моих силах, исключая прямые вопросы. Боже, Эстер, иногда мне хотелось задушить тебя!

Что он сказал? Неужели она не ослышалась? Он любит ее?! Эти слова сладкой музыкой звенели в ее голове. Филип любит ее! Он любит ее, любит!

— Ответь мне, черт возьми! Скажи что-нибудь, Эстер! Даже если ты хочешь посмеяться надо мной, то посмейся!

Эстер немного пришла в себя и взглянула на него с недоумением.

— Но почему же ты ничего не сказал, когда вся эта печальная история раскрылась?

— Неужели ты не понимаешь? Ведь как раз в тот момент появился Дэвид. Я знал, что когда-то вы были близки, а потом ты мне сама сказала, что решила вернуться к нему. Черт побери, Эстер, я потерял тебя еще до того, как ты стала моей! Ты не представляешь, какие страдания мне пришлось пережить!

Взглянув на него, Эстер поняла, что это правда. Лицо Филипа сковала гримаса отчаяния, боль мерцала в глубине глаз, он был весь в напряжении.

Немного помолчав, он продолжал уже более спокойно:

— Я никак не ожидал когда-нибудь встретить женщину, похожую на тебя. Женщину, которой эти острова понравились бы так же, как мне. А ты сумела прекрасно вписаться в здешнюю обстановку; когда ты уедешь, в моей жизни останется огромная пустота.

— Я не хочу никуда уезжать, — прошептала она. — Будь моя воля, я не уехала бы никогда.

Гордридж вздрогнул и впился взглядом в ее лицо.

— Что ты хочешь сказать? Что готова остаться здесь на постоянную работу? Черт возьми, Эстер, я не в силах буду вынести…

— Я говорю не о работе, — мягко прервала она его.

— В таком случае выражайся яснее!

Она с трудом сглотнула и облизнула вдруг пересохшие губы.

— Я хочу сказать, Филип, что… я тоже люблю тебя!

Казалось, слова Эстер подкосили его.

— Это правда?

Закрыв глаза, она кивнула, а когда посмотрела на него вновь, то увидела, что лицо его искажено мукой.

— Как это могло произойти, если я вел себя как последний мерзавец по отношению к тебе?!

По ее лицу скользнула улыбка.

— А как это могло произойти с тобой? Ведь ты говорил, что никогда не влюбишься по-настоящему! А я поклялась себе, что после Дэвида у меня не будет никого… Кажется, подобные вещи происходят независимо от того, хотим мы этого или нет!

— Ты действительно любишь меня?

— Да, Филип, — просто ответила она, — всем сердцем.

Он встал и потянулся к ней; Эстер невольно поднялась ему навстречу. Это был их первый настоящий поцелуй любви. Эстер казалось, что тело ее приподнимается и устремляется к небу. Ее переполняло чувство неимоверной любви к человеку, который сжимал сейчас ее в объятиях. Она не могла поверить, что все это происходит наяву.

Когда он оторвался от нее, она заглянула в его глаза и попросила:

— Скажи мне, что я не во сне!

— Если ты спишь, то и я тоже сплю, — ответил он хриплым голосом. — Боже, как ты хороша!

Филип поцеловал ее вновь, на этот раз поцелуй длился дольше и был полон невыразимой нежности.

— Действительно ли между тобой и Уэнди ничего не было? — спросила Эстер, когда он дал ей вздохнуть. — Я видела, как однажды ночью она вышла из твоей палатки…

Филип застонал.

— Будь я проклят, если заставил тебя страдать! Признаюсь, что флиртовал с ней: хотел, чтобы ты ревновала… Но Уэнди же еще ребенок! В ту ночь я мягко остановил ее, и ничего не произошло, уверяю тебя! Она, разумеется, не испытывает ко мне серьезных чувств.

— Ты действительно заставлял меня страдать — и не столько от ревности, сколько от обиды, — призналась она. — Временами я чувствовала себя просто больной!

— Боже, как я был слеп! — воскликнул Гордридж. — Дэвид разрисовал тебя такими черными красками еще до нашей встречи с тобой, а я всему поверил! Я был предубежден с самого начала, Эстер; считал, что у тебя нет никаких моральных устоев. Мне даже казалось, что ты заигрываешь с Томом Харди! — На его лице появилась болезненная гримаса. — И все-таки я не имел никакого права вести себя так. Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня!

— Уже простила, — прошептала она; в глазах у нее светилась любовь.

— Но почему же тогда ты не простила Дэвида после того, как он признал, что был не прав?

На ее губах появилась улыбка сожаления.

— Мне кажется, это означает, что я никогда по-настоящему не любила его.

Филип смотрел на нее во все глаза.

— Стало быть, меня ты любишь?

— Боюсь, что тебя я полюбила на всю…

Но Гордридж не дал ей договорить, покрыв поцелуями лицо, шею, плечи.

— Дорогая моя! Ты в самом деле готова жить со мной здесь?

— Везде, где ты захочешь! — искренне ответила она.

— И не станешь скучать по Лондону, не захочешь иметь свой дом и детей?

— Нет, пока ты не будешь готов к этому.

Филип на мгновение задумался, а затем медленно произнес:

— Знаешь, я, возможно, буду готов раньше, чем думал когда-либо. Неужели это судьба послала мне тебя, Эстер?!