Сандра Хьятт - Любовь жива

— Да.

Он сжал ее руку:

— Накричишь на меня?

Он коснулся плечом ее плеча.

— Может быть. Если ты снова заговоришь об этом.

Он помолчал немного, потом спросил:

— Как насчет примиряющего секса?

Она закусила губу. Это было не смешно, она не собиралась смеяться. До нее долетел слабый аромат его одеколона.

— Может, после того, как я накричу на тебя.

— Можешь покричать в процессе.

— Макс, я не шучу.

— Я тоже.

Макс вошел в кабинет Рейфа, столкнувшись в дверях с Чейзом Ларсоном. Уильям Таннер, финансовый директор, уже сидел напротив Рейфа, и, судя по озабоченным лицам мужчин, они вели серьезный разговор.

— Закрой дверь, — велел Рейф.

Плохой знак — обычно дверь всегда оставалась открытой. Макс захлопнул дверь и сел:

— Что случилось?

Рейф кивнул Уиллу, тот повернулся к Максу:

— Нельзя ничего сказать с уверенностью, но я подумал, что стоит тебя предупредить.

Макс ждал продолжения.

— Я только что вернулся из Нью-Йорка и не имел возможности все проверить более тщательно, но, бегло просмотрев счета компании, я заметил некоторые… не состыковки.

— Что ты имеешь в виду?

— Некоторые необъяснимые траты, — сказал Уилл. — Траты, в которых не было необходимости, цифры, которые не совсем сходятся.

Плохо.

— Ты хочешь сказать…

— Есть два очевидных варианта. Первый: ошибка системы — полгода назад в нее внесли некоторые изменения, связанные с расширением компании, и, возможно, возник сбой из-за неаккуратности. В этом случае деньги все еще на наших счетах, проблема только в неправильной документации.

— А второй вариант? — спросил Макс.

— Кто-то потихоньку тянет из компании деньги.

— Изнутри?

Макс напряженно думал.

Уилл кивнул.

— Кто и как много?

— Слишком рано пытаться ответить на эти вопросы. Доступ необходимого уровня есть у ограниченного числа людей, и я не хочу объявлять о происшествии, пока не буду уверен, что оно действительно имело место, и тем более рано пока показывать пальцем на кого-то определенного.

Макс подождал, пока сказанное уляжется в голове. Рейф наклонился вперед:

— Мы пригласили тебя сейчас, потому что…

— Потому что, если у нас действительно кто-то ворует и эта новость просочится наружу, мне придется очень постараться, чтобы не дать нам потерять лицо.

Пресса, включая Джиллиан, с удовольствием вцепится в эту тему. Рейф и Уилл серьезно кивнули.

— Похоже, мне пора начинать разрабатывать кризисный план. Расскажите мне о своих худших опасениях.

Макс сидел напротив Этана и смотрел, как он ест, однако его мысли были далеки от сына и даже от Джиллиан. Обычно трудности не пугали его, он даже любил искать способы избавления от них, но сейчас все было по-другому. Его мутило от одной мысли, что кто-то ворует у компании.

Джиллиан стояла у раковины, помешивая что-то, покачиваясь в такт мелодии, звучащей по радио. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась:

— Все нормально?

— Лучше не бывает.

То, что он не мог все рассказать Джиллиан, ни сейчас, ни вообще в обозримом будущем, еще больше расстраивало его. Только когда им потребуется обнародовать информацию, он сможет поделиться с ней.

Если бы это случилось месяц назад, у него даже мысли не возникло бы рассказать ей все. Но теперь не только невозможность все ей рассказать, но и необходимость скрывать от нее что-то выматывали Макса.

После того как Этан заснул, Макс пошел к себе и включил ноутбук. Он больше не ночевал в этой комнате — кровать Джиллиан была намного удобнее, особенно в сочетании с ее податливым телом, ее смехом и любовью, — но он иногда заходил сюда, когда ему надо было поработать дома.

Дома.

Он знал силу слов и чувствовал, что этот дом и его обитатели стали ему дороже всего, что было у него с юности. Это должно было беспокоить его, он должен был остановить распространение болезни, пока было еще не слишком поздно.

В дверь тихонько постучали, и Макс поднял голову. Джиллиан стояла в дверях, склонив голову к плечу — она всегда так делала, обдумывая что-то.

— Что-то не так?

— Нет.

Только его бесконечная тоска по ней. Оливково-зеленая футболка облегала ее тело, дразня глубоким вырезом.

— Мне показалось, тебя что-то беспокоит.

— Сегодня был насыщенный день.

Он закрыл ноутбук, зная, что она все поймет, поймет, что есть вещи, в которые он не хочет посвящать ее.

— О. — Вот она, мгновенно воздвигнутая стена между ними. — Я подумала, что я могла бы… — Она скользнула взглядом по кровати. — Но ты занят. Я…

— Не надо. — Он безумно хотел, чтобы она осталась. Встав из-за стола, он подошел к ней. — Меня невыносимо раздражает, что я не могу тебе все рассказать.

— Ничего, я все понимаю.

— Я знаю. Это не значит, впрочем, что мне это нравится.

— Только не надо снова заводить разговор о моем увольнении.

Он покачал головой:

— И не собирался.

Она смогла убедить его в том, что ее работа жизненно важна для нее. Он провел ладонями по подолу ее футболки, обнял ее за талию. Ему казалось, что мягкий женственный изгиб талии был его любимой частью ее тела, эта талия, которая была такой полной, когда Джиллиан носила его ребенка. Он был счастлив, что может прикасаться к ней, когда захочет, и безумно горд, что она с такой охотой подавалась навстречу ему, так чутко отвечала на его прикосновения.

— Меньше всего я сейчас хочу думать о твоей газете.

Он притянул ее к себе, провел губами по нежной коже шеи, коснулся мочки уха, скользнул по щеке и наконец накрыл губами ее губы. На них еще остался слабый вкус мятного мороженого, которое они ели за ужином. Этот вкус в сочетании с ее собственным кружил ему голову еще сильнее.

Макс потянул Джиллиан на себя, отступая к кровати.

Джиллиан посмотрела Максу в глаза, и у нее замерло сердце от голубой бездонной теплоты в них. Она обвила руками его шею, прижимаясь к нему всем телом, желая дать понять, что ничто не имеет значения, кроме них двоих, что целый мир не сможет встать между ними. Она чувствовала его восхитительную твердость, отвечая всем существом на его близость, на предвкушение большего. Его губы изогнулись в улыбке такой нежной, что от нее было больно. Джиллиан встала на цыпочки и поцеловала его, позволяя своей тоске по нему вырваться наружу.

Не прерывая поцелуя, Макс задрал ее футболку и оторвался от ее губ, только чтобы снять ее и бросить на пол. Лифчик последовал за футболкой. Лаская губами ее губы, он скользил ладонями по ее телу, изучая, словно желая запомнить каждый сантиметр, благоговейно останавливаясь на ее груди. На секунду он прижал ее к себе еще крепче, а потом сунул руку между ними, расстегивая ее брюки. Совместными усилиями они избавились от них, и Джиллиан с наслаждением начала раздевать Макса, обнажая его восхитительное тело, восторгаясь его готовностью взять ее.