Кэтрин Бритт - Нежное пламя

Ги вызывал гораздо больше беспокойства. Его очарование было мягким, как шелк, и смертельным, как динамит. Она никогда не встречала никого, кто хотя бы отдаленно напоминал его. Викки никогда так не волновал ни взгляд мужчины, ни его жесты. Стоило ей услышать его глубокий голос, как она превращалась в сгусток противоречивых чувств.

Викки всячески старалась убедить себя, что странная нега, сейчас охватившая ее, не была любовью. Это было чувство, которое мог испытывать подросток, глядя на какую-нибудь кинозвезду или кого-то другого, столь же недосягаемого. Ей казалось, что любовь — это нежное волшебное ощущение, грезы. Вместо этого она чувствовала, что погружается в бурный поток, а холодный взгляд мужчины наносит ей настоящие раны. Взгляд мужчины, который не имел никакого понятия о ее терзаниях.

Она снова улеглась в постель, сознавая, что совершила ошибку, оставшись здесь, и желая всем сердцем, чтобы Ги Рансар поскорее уехал читать свои лекции.

Когда Викки проснулась следующим утром, голова ее не болела, поврежденное веко тоже было в порядке. Она умылась, оделась и не удивилась, обнаружив внизу мадам Жассерон, которая уже собралась готовить кофе.

— Это бесполезно, — возразила она Викки, когда та стала убеждать ее, что беременным следует подольше оставаться в постели. — Мне теперь гораздо лучше. У меня есть капли, которые прописал доктор Рансар. Кроме того, я просто не могу оставаться в постели.

На месте, где должна была сидеть Викки, лежала открытка от Сузи с видом Люксембургского парка. Она писала, что все у нее чудесно. Викки передала открытку мадам Жассерон, которая в этот момент засыпала кофейные зерна в кофемолку.

— Ах! Как прекрасно быть молодой и влюбленной, — вздохнула она, возвращая открытку. — У вас еще впереди этот восторг, мадемуазель!

Викки засмеялась:

— Я могу кончить тем, что останусь старой девой.

Мадам покачала головой:

— Вы слишком привлекательны и милы для этого. Вы можете выйти замуж за француза!

Викки намазала маслом круассан и взяла яблочный мед.

— Как это может случиться, если мои конкурентки — очаровательные французские девушки? — воскликнула она, и перед ее глазами встал образ элегантной дамы доктора.

— И все же почему бы и нет? — Мадам Жассерон тщательно молола кофе. — У вас преимущество в том, что вы иная, потому что вы — англичанка. Ваш акцент звучит очень мило, и у вас очень доброе сердце. Доброта сияет в ваших темных глазах, и однажды вы украдете чье-нибудь мужское сердце. — Она щелкнула пальцами.

— Вы меня утешили. Право, я не так уж стремлюсь замуж, но спасибо за то, что вы меня так ободряете, — с улыбкой сказала Викки.

— Это вы ободряете меня, мадемуазель. Рядом с вами я не беспокоюсь так по поводу предстоящих родов. — Она залила кипящей водой только что смолотый кофе. — Я просто не могу поверить, что это правда, после всех этих лет. Мой муж считает, что роды у меня пройдут без всяких осложнений!

— И он прав. Вам очень поможет, если вы тоже будете думать так, — ласково сказала Викки.

— Я стараюсь, — ответила мадам Жассерон.

Около девяти часов начался дождь, а в десять прибыла Сара из гаража. Чтобы немного развлечь мадам Жассерон, Викки решила свозить ее на рынок. Мадам очень любила посещать рынок, и после покупок всегда оставалась немного поболтать с подругами в соседнем кафе. Слухи о каком-нибудь скандале и последние новости пережевывались вместе с горячими булочками и кофе с бренди или ромом. Мадам Жассерон принимала участие в обсуждении сплетен с удовольствием, то и дело похлопывая по спине своих друзей и смеясь.

На обратном пути мадам Жассерон была оживлена. Еще бы — она настолько прониклась проблемами других людей, что у нее просто не осталось места для собственных. Около половины третьего она отправилась в свою комнату немного отдохнуть, а Викки занялась приготовлением ужина. Сегодня планировалось рагу: два фунта грудинки, две морковки, большая картофелина, тонкий лавровый листочек и небольшой зубчик чеснока. Все это укладывалось в горшок, который плотно закрывался, а затем эта вкуснятина не спеша томилась не менее четырех часов. Жидкость превращалась в чудесный суп, а мясо резалось и подавалось отдельно. Она поставила все в печь, когда раздался телефонный звонок, и она услышала глубокий голос Ги:

— Добрый день, мадемуазель. Как ваш глаз? Надеюсь, лучше.

— Добрый день, месье, — удивленная, ответила она, затаив дыхание. — Спасибо. Гораздо лучше. Воспаление совсем прошло.

Казалось, что он доволен.

— Я вас удивил? Но ведь не могли же вы думать, что я не поинтересуюсь вашим самочувствием?

— Я, право, не ждала, что вы позвоните. Вы ведь оставили мне глазные капли, за которые я вам очень благодарна. Но с вашей стороны очень любезно позвонить и узнать, как у меня дела, — сказала она, уже придя немного в себя.

— Такова моя работа. Это входит в мои обязанности, — ответил он. — Не забудьте о нашем свидании в субботу. До встречи, мадемуазель Кендон.

— До свидания, месье Рансар. — Она положила трубку и почувствовала, как ее забила нервная дрожь.

Вскоре после этого позвонил Джерард:

— Привет, мисс Кендон. Не хотите ли поужинать со мной сегодня? Если вы, конечно, не заняты чем-либо другим. Есть довольно приятный отель, совсем недалеко, если ехать на автомобиле, и у них отличное меню.

— С удовольствием, — ответила она.

Когда Джерард заехал за ней, дождь прекратился. Звезды сверкали на чистом небе, и воздух, омытый дождем, пьянил, как шампанское. Ей нравились его дружеская улыбка и одобрительный взгляд, которым он окинул ее открытое платье из кремового джерси с жакетом. На нем были красивый коричневый костюм, бежевая рубашка и коричневый галстук. Его взгляд прояснился, а лицо казалось не таким напряженным, как раньше.

— Вы выглядите намного лучше, — сказала она, усаживаясь в машину позади него и наблюдая, как он включает зажигание.

— Я и чувствую себя лучше — ответил он. — Ги прописал мне новые таблетки, и они творят просто чудеса. Вы уже успели осмотреть окрестности?

Она рассказала ему о поездке на ферму, где перегоняли бренди, но не упомянула о случайно попавшей в глаз искре. Ей не хотелось говорить о Ги. Она собиралась получить этим вечером удовольствие и поэтому отбросила всякие мысли о нем, хотя, конечно, знала, что его имя так или иначе всплывет.

— А вы видели стеклодувов? Их фабрика расположена недалеко от фермы, где делают бренди.

Ей пришло в голову, что Ги, возможно, отвез бы ее туда, если бы не произошел тот несчастный случай.

— Нет, я не видела, — ответила она. — Это, вероятно, интересно.

— Это просто маленькая фабрика. Стекло, которое там производят, похоже на венецианское, но более прочное и тяжелое. А что вы вообще думаете об этой части Франции?