Сюзанна Брокман - Не такая, как все

Марисала прижалась щекой к его ладони.

— Прости, что я назвала тебя крысой, роющей нору в конском навозе.

Лайам поспешно отдернул руку и попытался подавить острый прилив желания шуткой.

— А сейчас притворяешься ты.

Но Марисала встала и, поймав его руку, поцеловала поочередно каждый палец. Лайам застыл, словно окаменев, подвластный ее искреннему порыву.

Сейчас он не смог бы отдернуть руку, даже если бы от этого зависела его жизнь.

— Мне действительно очень жаль, — прошептала она. — Прости меня, пожалуйста!

Марисала отпустила руку — и на секунду Лайам почти поверил, что испытал облегчение. Однако, когда она подошла ближе и коснулась его щеки, он не мог больше противиться истинной природе своих чувств. Ему отчаянно, до боли в губах хотелось ее поцеловать!

— Мы друзья, — повторила она. — С тобой я могу говорить все, что хочу. И ты тоже.

— Хорошо, — кивнул Лайам, все яснее понимая, что Марисала права. Он действительно лжец. Сколько раз он мечтал поцеловать ее — но ни разу об этом не сказал. Просто не смог.

И в этот миг Марисала обняла его — обняла крепко, по-дружески.

Лайам уткнулся лицом в шелковистую массу ее волос. Он чувствовал прикосновение ее упругой груди, стройные бедра… он чувствовал все.

И Лайам сдался.

Потом он не мог вспомнить, наклонился ли к ней или приподнял ее лицо. Да это было и неважно.

Главное — он все-таки ее поцеловал!

Как сладок был ее рот, как нежны губы! Лайам не мог сдерживать себя: повинуясь отчаянному желанию, он впился в ее губы, проник языком сквозь трепещущую завесу. Он целовал ее страстно, бешено, словно желал поглотить ее и сделать своей навеки.

Он был в раю.

Кровь его кипела в жилах, сердце стучало в невероятном ритме.

Марисала все крепче прижималась к нему, отвечая на поцелуй с такой страстью, словно многие годы тосковала по его ласкам.

Помоги ему Боже, он хотел, чтобы это продолжалось вечно! Ничего не делать, никуда не идти — только стоять, прильнув губами к нежным девичьим губам…

Целовать Марисалу…

Целовать…

Боже правый, что это он делает?

Лайам взял Марисалу за хрупкие плечи и осторожно отстранил от себя. Глаза ее были широко раскрыты; губы слегка припухли. Она часто и тяжело дышала, и при каждом вздохе под футболкой вздымалась высокая грудь.

— Это неправильно, — задыхаясь, произнес Лайам. — Так нельзя! Прости, я не имел права…

— Неправильно? — Марисала громко рассмеялась. — Ты что, с ума сошел?

— Я отвечаю за тебя. Так нельзя…

— Можно, — спокойно ответила она. — Ты — мужчина, я — женщина. Не хочешь повторить?

— Но мы с тобой — друзья. — Лайам старался говорить спокойно и рассудительно, но в голосе его помимо воли слышалось отчаяние. — Я не хочу разрушать нашу дружбу…

— Но…

Лайам заставил ее замолчать, прикрыв ей рот рукой. Он не хотел слышать возражений — боялся, что Марисала сумеет его убедить.

— Мара, я не хочу… не хочу тебя использовать. Ты заслуживаешь лучшего. Любви, настоящей любви, а не этого… безумия. И лучшего возлюбленного, чем я. Пожалуйста, давай будем считать, что этого не было.

— Но это было, — возразила Марисала.

— Пожалуйста! — повторил он. — Вернемся домой и поужинаем пиццей…

— Пиццей?

— Да.

— Значит, пицца тебе нравится больше поцелуев?

— Да, — солгал Лайам. — Гораздо больше.

Марисала рассмеялась.

— Хорошо, удовлетворимся пиццей… пока.

Неся ее сумку к машине, Лайам на все лады проклинал себя за минутную слабость. Он все-таки поцеловал ее — а ведь клялся самыми страшными клятвами, что ни за что этого не допустит! И все-таки…

А Марисала… Он никак не ожидал от нее такой выдержки и спокойствия!

Лайам понимал, что у Марисалы есть по поводу происшедшего свое мнение. Рано или поздно он его услышит. И, судя по характеру девушки, скорее рано, чем поздно.

Едва Марисала отперла дверь и вошла в квартиру Лайама, как зазвонил телефон.

— Я возьму трубку, — крикнула она, поставила сумку с продуктами на пластмассовый столик и, осторожно обойдя разлегшегося на полу щенка, подошла к телефону.

— Не надо!.. — закричал Лайам, взбегая вверх по ступенькам — но Марисала уже подняла трубку.

— Алло! — произнесла она. — Квартира Бартлетта.

— Не отвечай!.. — запоздало прохрипел Лайам и выругался сквозь зубы.

Пушистый большеглазый щенок с отвислыми ушами поднялся на ноги и попытался сделать шаг — но кривые лапки его разъехались на паркетном полу, и он смешно повалился на спину.

— Боже мой, наконец-то я слышу человеческий голос! — воскликнул человек на другом конце провода. — Видимо, Лайам не успел вас предупредить, чтобы вы не подходили к телефону?

Лайам потряс головой.

— Я не отвечаю на телефонные звонки, — пробормотал он. — Не хочу ни с кем разговаривать.

— Простите, — ответила Марисала, — а с кем я говорю?

— Бадди Фишер. Его литературный агент. Впрочем, похоже на то, что агент ему уже не нужен. Предыдущая его книга отпраздновала годовой юбилей — а он все никак не закончит рукопись!

— Извините, мистер Фишер, — ответила Марисала, косясь на Лайама. Тот разглядывал щенка, забавно барахтающегося на полу. — Мистер Бартлетт сейчас не может говорить.

— Ну разумеется! А когда он может? Послушай, лапочка, скажи своему приятелю, что ему придется немедленно сдать рукопись или вернуть аванс! Издательство в панике — он не дает о себе знать и не отвечает на звонки. Скажи ему: они просто хотят знать, жив ли он! Все, что им нужно, — фотография на обложку и согласие участвовать в утреннем ток-шоу! И еще скажи: я поговорил с парнем по имени Дейв Ферт. Он согласен написать книгу за Лайама. Телефон его я оставлял у Лайама на автоответчике, и не один раз. Если хочет узнать подробности лично от меня, пусть позвонит.

— Хорошо, я все передам.

— А теперь, лапочка, даю тебе дружеский совет: повесь трубку, передай ему все, что я сказал, и смывайся куда подальше! Конечно, Лайам Бартлетт — красавчик, умница и душка; но, Бог свидетель, сейчас этот парень явно не в лучшей форме.

Он повесил трубку прежде, чем Марисала успела что-либо ответить.

— Не пора ли тебе поискать нового агента? — спросила она, кладя трубку. — По-моему, этот Фишер плохо соблюдает твои интересы. Подумал, что я — твоя подружка, и сразу же начал уговаривать меня тебя бросить!

— Откуда у меня в доме щенок?

— Он посоветовал мне повесить трубку и поскорее смываться.

— А, так он еще и говорить умеет!

— Это не он, а она, — с достоинством ответила Марисала. — А я говорю о Бадди Фишере. Твоем агенте. Ты его, наверно, не помнишь — ведь ты очень давно с ним не разговаривал.

Лайам нагнулся. Собачонка подняла голову и окинула его столь же скептическим взглядом, как и он ее.