Сюзанна Брокман - Не такая, как все

— Сегодня утром я был у Рикардо Монтойи. Ты знаешь, он работает с людьми, пережившими войну в Сан-Салюстиано. Они собираются у него по четвергам, делятся своими переживаниями и пытаются вместе сбросить с плеч тяжкий груз прошлого. И я решил… попробовать. Вдруг это поможет?

Марисала долго молчала, не зная, что сказать. Она понимала, какое мужество потребовалось Лайаму для этого шага.

— Хорошо, — еле слышно ответила она наконец.

— Я думал… — Голос его дрогнул.

— Я пойду с тобой. Конечно, если ты хочешь, — поспешно добавила она.

— Мне очень бы этого хотелось. Но… подумай хорошенько. Мне предстоит пройти через адский огонь, и я не хочу тянуть тебя за собой.

— Этот огонь не обожжет меня, — слабо улыбнувшись, ответила Марисала. — Ведь мы с тобой уже были в аду и вернулись на землю…

Лайам кивнул.

— Мне пора, — сказал он после долгого молчания.

— Поговорим позже, — согласилась Марисала.

— Завтра, — ответил он. — Сегодня не дожидайся меня.

— Хорошо. — Марисала действительно не собиралась дожидаться. Она увидится с Лайамом раньше. На балу. И плевать ей на Лорен Стьюарт!

Потому что теперь Марисала не сомневалась, что влюблена в этого человека по уши. Нет, не влюблена — любит.

Она докажет Лайаму, что хорошо усвоила все его уроки! Покажет, что может дать ему все, что он хочет видеть в женщине — и даже больше. Заставит его забыть о Лорен Стьюарт. Убедит его, что, став любовниками, они смогут оставаться друзьями.

Марисала не ждала клятв в вечной любви. Не ждал и Лайам. Оба они слишком хорошо знали, что ничто не длится вечно.

Но Марисала готова была с благодарностью принять все, что предложит ей Лайам — будь то год, неделя или всего лишь несколько часов любви. Она так любила его, что готова была рискнуть всем ради счастья стать его возлюбленной — хотя бы на одну волшебную ночь.

Оставив дома Эвиту, Марисала вышла из дому и отправилась на Ньюбери-стрит, в район фешенебельных модных магазинов. Ей нужно было вечернее платье.

— Не хотите ли еще выпить, сэр?

Лайам покосился на свой пустой бокал и покачал головой.

— Нет, спасибо. С меня достаточно. — Он так устал, что один-единственный джин с тоником едва не свалил его с ног. Еще немного — и домой придется ехать на такси.

Отойдя к стене, подальше от танцующих пар, Лайам взглянул на часы. Долго ли еще ему придется здесь торчать? Пожалуй, лучше подождать до десяти. А в десять тихо смыться.

А дома его ждет Марисала…

Лайам вспомнил, как она полулежала у него на коленях, вспомнил поцелуи, обнаженную грудь… и волна жара обдала его, а тело сладко напряглось. Замечательно! Только эрекции ему сейчас не хватало!

Лайам вжался в стену, моля Бога, чтобы какая-нибудь из бродящих по залу светских дамочек не вцепилась в него и не потащила танцевать. И еще — о том, чтобы огромные часы под потолком скорее пробили десять.

Он просил Марисалу не ждать его, однако не сомневался, что она ждет. Он вернется домой, отопрет дверь, войдет в гостиную и увидит ее, совершенно обнаженную, на диване с книгой в руках. Она поднимет глаза, улыбнется и…

— Так вот ты где! А я тут все обыскала!

Лайам открыл глаза — и едва не сполз по стене на пол.

Перед ним стояла Марисала.

Боже, как бесподобно она выглядела! Густые волосы распущены по плечам; умело наложенная косметика — никогда еще Лайам не видел Марисалу накрашенной — подчеркивает нежные очертания губ и бездонные зовущие глаза; маленькое черное платье с глубоким вырезом плотно облегает грудь и открывает стройные ноги. На ногах — прозрачные колготки и черные босоножки на высоких каблуках. Боже правый, когда это Марисала носила колготки?! Лайам, по крайней мере, видел это в первый раз.

— Что… что ты здесь делаешь? — пробормотал он.

— Во мне проснулась Золушка. Мне вдруг захотелось на бал.

— Господи, как ты хороша! — невольно воскликнул Лайам, не в силах оторвать от нее глаз.

— Спасибо, — улыбнулась Марисала. — Я решила стать хорошей девочкой. И скажу тебе, сколько стоило это платье, только если ты спросишь.

Лайам невольно улыбнулся.

— А если не спрошу?

— Тогда никогда не узнаешь, что я нашла его в магазине «секонд-хенд» всего за девятнадцать долларов.

Лайаму казалось, что в груди его бьют крыльями сотни крошечных бабочек. Он готов был взлететь от счастья. Каждая клеточка его тела пела в восторге, призывая его утонуть в смеющихся глазах Марисалы.

— Потанцуй со мной. — Это была не просьба — скорее приказ; но Марисала скромно потупила глаза и не стала упрямиться.

Она позволила Лайаму взять себя за руку и вывести на середину зала.

— Как я рад, что ты здесь! — прошептал ей Лайам.

— Я тоже, — ответила Марисала, взглянув ему прямо в глаза.

Они закружились под музыку вальса. Лайам лихорадочно искал тему для разговора: не потому, что его тяготила пауза в разговоре, а потому что боялся — еще миг молчания, и он не выдержит и начнет целовать ее прямо посреди зала.

— После церемонии я ездил в больницу, — заговорил он, — но с Инес мне поговорить не удалось; она еще спала.

Марисала придвинулась ближе и обняла его рукой за шею. Щека ее почти касалась его щеки. Лайам чувствовал чистый, свежий запах ее кожи, и пульс его бился как сумасшедший.

— Гектор тоже был там. — Он откашлялся, но голос все равно звучал хрипло: — Приехал туда сразу после работы. Он сидел и смотрел на спящих жену и сына — и, знаешь, никогда еще я не видел такого счастливого человека.

Боже, что за аромат исходит от ее волос! Слышит ли она, как бьется его сердце? Но, несомненно, чувствует его растущее желание: не зря же она придвигается все ближе.

Люди в зале оборачивались на танцующую пару и шепотом спрашивали друг друга, откуда взялась эта красавица. Мужчины не сводили с нее глаз, но Марисала как будто ничего не замечала. Она смотрела только на Лайама.

— Я разговаривала и с Инес, и с Гектором, — прошептала она, и Лайам почувствовал на лице ее теплое дыхание. — Сказала им, что, если они не найдут себе жилье до первого октября, пусть переезжают ко мне.

Первое октября… Всего несколько недель до разлуки. Первого октября Марисала переедет в собственную квартиру — и он снова останется один…

Лайам не хотел об этом думать. Не хотел об этом говорить. И он заставил Марисалу замолчать.

Поцелуем.

Марисала обхватила его руками и призывно приоткрыла губы. Она таяла, растворялась в его объятиях, а он жадно вбирал ее нежность, всем сердцем ощущая ее ответную страсть и торжество. Для этого Марисала и приехала сюда: она явилась на бал, чтобы соблазнить Лайама, сломить последний рубеж его обороны.

И Лайам не сопротивлялся. Даже не пытался отразить нападение. Едва увидев ее в бальном зале… нет, раньше: сегодня утром, выходя из дому, он ясно понимал, что проиграл.