Сюзанна Брокман - Не такая, как все

Лорен молчала целых полминуты — для нее своеобразный рекорд.

— Неужели все кончено? — спросила она. — Ты исписался?

Лайам поднял глаза.

— Нет! Я ведь сказал, мне нужно выполнить обязательство…

— И ты не сможешь написать заказанную статью, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь, — с неожиданной резкостью закончила Лорен.

— Смогу, черт побери!

— Так сделай это, — предложила Лорен. — Четыре года назад ты с легкостью писал статьи на любую животрепещущую тему за двадцать минут — да что там, меньше! А теперь возишься две с половиной недели и приносишь мне… о чем там была твоя предыдущая колонка? Ах да, о новой серии игрушек под названием «Веселая Семейка»!

— Но это действительно интересно! — возразил Лайам. — В «Веселую Семейку» играют уже все дети в Штатах…

— И ты полагаешь, что эта тема достойна стоять рядом с твоими прежними статьями — о кризисе бостонских банков или о восстановлении смертной казни в штате Массачусетс? А помнишь материал о местном отделении «Права на жизнь», члены которого открыто заявляют, что в борьбе с абортами допустимы любые средства, вплоть до убийства? А «Возвращение героина»? Героин — и «Веселая Семейка»! Конечно, если постараться, можно провести параллель…

— Ты сегодня в ударе, Стью. Море смеха и шуток.

— Я не смеюсь. Как и ты. Кстати, твоего смеха я не слышала, кажется, уже год. Да нет, дольше!

Лорен была права. Как всегда права. Депрессия, не отпускавшая Лайама долгие месяцы после возвращения из Сан-Салюстиано, снова вонзила в него зубы. Этого он отрицать не мог. Как не мог и объяснить. Поэтому решил обойти молчанием эту неприятную тему.

— У тебя не найдется аспирина?

— У меня есть все, что хочешь — а вот аспирина как раз нет. — Лорен полезла в ящик стола и достала оттуда несколько пузырьков с разноцветными таблетками болеутоляющего. — Выбирай. Хотя, по-моему, таблетки тебе не помогут.

Она открыла портативный холодильник, стоявший на расстоянии вытянутой руки от кресла, и достала оттуда две бутылочки с минеральной водой. Одну поставила на стол, другую протянула Лайаму.

— Спасибо. — Он открыл ближайший пузырек и высыпал на ладонь две розовые пилюли. — А теперь я, пожалуй, пойду, — произнес он, не осмеливаясь встретиться с Лорен взглядом.

— И не расскажешь мне, что за таинственное обязательство так тебя беспокоит?

— Оно… она меня вовсе не беспокоит. Честное слово, Лорен, я не думаю, что тебя это заинтересует..

— Ага! Так это она! — Лорен открыла свою бутылочку и налила воды в бокал на высокой ножке. — Вот теперь мне по-настоящему интересно! Особенно если учесть, что твой последний роман приходится на прошлое лето. Как там звали твою последнюю… э-э… обязанность? Дженис?

— Джанесса. — Лайам покачал головой. — И ей я ничем не обязан. Она… — Он на мгновение прикрыл глаза. — Сам не знаю, что такое это было. Наверно, просто ошибка. — Он бросил в рот таблетки и отхлебнул из горлышка пузырящуюся воду. — А нынешнее мое обязательство — совсем не то, о чем ты думаешь.

— Я думала, что ты согласишься дать материал о моде на воздержание, но теперь боюсь поручать тебе такую тему. Лайам, ты уже год провел в одиночестве. А ведь ты совсем не похож на монаха. — Она прищурилась. — Послушай, что бы тебя ни беспокоило, оттого, что ты поделишься с другом, хуже не станет. Зато, может быть, после этого ты купишь бутылочку вина и отправишься вместе со своим «обязательством» в…

— Боже мой! Стьюарт! Понимаешь ли ты, о чем мы с тобой говорим? Я обязан присматривать за племянницей Сантьяго Боливара!

— Боливар? Боливар… Это случаем не твой Сан-Салюстианский друг?

Лайам нетерпеливо притопнул ногой.

— Ну да!

— А племянница… Подожди-ка, как ее зовут?

— Марисала. — Боже правый, стоит ему произнести ее имя, как сердце у него болезненно екает!

— Это она помогла твоему брату и невестке вывезти тебя с острова?

— Да.

— Как же, как же! «Семнадцатилетняя амазонка»!

— Она не амазонка. Это совсем юная, хрупкая девушка.

— Я говорю фигурально. Амазонка — в смысле «воительница».

Лайам не мог усидеть на месте. Он вскочил и заходил по кабинету.

— Сантьяго послал ее учиться в Бостон. И попросил меня помочь ей всем, чем нужно. А помощь ей действительно нужна. Из-за путаницы с документами ей не нашлось места в общежитии, и теперь я должен подыскать ей квартиру.

— Квартиру в Бек-Бей в сентябре месяце? — рассмеялась Лорен. — Ну что ж, желаю удачи!

— Спасибо, Стьюарт. Ты всегда умеешь подбодрить друга. — Но где же она живет, пока… — Лорен округлила глаза и снова расхохоталась. — Боже мой! Она у тебя, верно?

— Да.

— Ли, не упускай случай! Все, что тебе сейчас нужно, — это общество хорошенькой девушки и…

— Лорен, прекрати!

— Как там у старины Фрейда? Слишком бурный протест — верный признак… чего?

Лайам решительно повернулся к двери.

— Послушай, мне пора…

— Ну хорошо. Не хочешь говорить со мной — поговори с ней.

— Перезвоню тебе через пару дней.

Лорен встала.

— Послушай, Ли, если она тоже была там…

— Я постараюсь как можно скорее сделать статью…

— …И с кем-нибудь поговорить!

Он остановился и повернулся к ней.

— Не о чем разговаривать.

— Разумеется. Особенно если учесть, что ты никогда и ни с кем не делился своими Сан-Салюстианскими приключениями. Сначала я думала, ты молчишь, потому что пишешь книгу. Но прошло пять лет, а книги все нет…

— Я начал книгу. Но не смог… — Лайам покачал головой. — Не смог закончить.

Ему было слишком больно вновь переживать все происшедшее. Лучше уж запереть страшные воспоминания в тайниках души и жить так, как будто ничего не случилось.

— Я не знаю ничего, кроме того, что ты приехал в страну делать политический репортаж, что местные власти бросили тебя в тюрьму, а семье сообщили, что ты убит.

Лайам молча смотрел на Лорен, не находя слов для ответа. Никогда до сих пор Лорен не спрашивала его о пережитом — и он был ей за это благодарен. И сейчас она не задавала прямого вопроса, однако настойчиво приглашала его поделиться тягостными воспоминаниями.

Лайам вздохнул и сел на место. Лорен Стьюарт — его друг. Она имеет право знать хотя бы основные факты. Но ничего, кроме фактов, она от него не услышит. О своих чувствах он не рассказывал никому. Даже брат Кэл и его жена Кайла — ближайшие и вернейшие друзья Лайама — слышали лишь сильно урезанный и отредактированный рассказ об ужасах, которые пришлось пережить ему в тюрьме Сан-Салюстиано.

— Семь лет назад я приехал в Сан-Салюстиано, чтобы встретиться с Сантьяго Боливаром, — начал Лайам. Он говорил отрешенным, невыразительным голосом, сообщая только факты — так было легче.