Мари Кордонье - Ловушка для мужчины

— Проклятье, это звучит так, будто ты на самом деле хочешь принять приглашение, дружище, — сказал он сам себе. — Тебе не приходит в голову ничего лучшего, чем себя мучить?

С другой стороны, разве это не было бы идеальной демонстрацией того, как мало она для него значит? Поздравить ее по старой дружбе и назвать Стюарта хорошим парнем — с этим он мог бы еще справиться, поскольку Стюарт был его деловым партнером. Ведь никто не знает, что Стюарт случайно женился на женщине его мечты.

Но почему он считает, что обидит Эстер этим жестом? Уверенность, что она его любила, а за Стюарта вышла замуж только из-за денег? Насколько он ее знает, она посчитала, что он отклонит предложение. Возможно также, что она об этом совсем ничего не знала, а Стюарт просто дал Лорин Виндхэм список своих деловых друзей, которых она должна была пригласить.

Но к чему тогда это специальное приглашение на праздник, которое приписала от руки старая леди? Сколько он ни ломал голову над объяснением, но не смог его найти.

— Но почему ты так страстно хочешь найти это объяснение? — мрачно продолжал он разговор с самим собой. — Тебе должно быть все равно, что делает Эстер Виндхэм. В принципе ты даже должен быть рад, что не попал в ловушку этой женщины. Случай как раз вовремя сохранил тебя от очень большой глупости.

Собственно говоря, осознание этого должно было бы его обрадовать, но он чувствовал себя разочарованным и совершенно потухшим. У него была неделя, для того чтобы решить, принять ли это проклятое приглашение или нет. Хотел ли он на самом деле дать Эстер Виндхэм последний шанс еще раз его ранить? Он будет сумасшедшим, если сделает это…

Это была чудесная свадьба. Солнце светило с безоблачного неба, но нежный морской бриз позаботился о том, чтобы бахрома тихо шевелилась на солнечных тентах, а невесте в ее сказочном наряде из кружев и шелка не было бы слишком жарко.

Эстер была прекрасна, Шарлотта должна была признать это с завистью. Несколько ностальгическое платье с рюшами подчеркивало хрупкость ее фигуры. Крошечная корона из флердоранжа держала вуаль на распущенных волосах, а ее глаза сияли так, что могли поспорить только с глазами Стюарта.

В качестве подружки невесты Шарлотта получила первый поцелуй от свежеиспеченного супруга.

— Спасибо тебе за то, что ты меня соединила с моей женой! — прошептал Стюарт ей на ухо и вложил в руку маленький пакетик. Только позже, когда гости окружили новобрачных, чтобы поздравить их, а ее бабушка твердой рукой продолжала руководить приемом, она нашла время посмотреть подарок в своей комнате.

Это было кольцо, в выборе которого явно принимала участие Эстер. Простое, гладкое, рельефное кольцо из платины с почти круглым бриллиантом, находившемся на стыке двух несомкнутых концов. Бросающееся в глаза, но одновременно простое украшение, которое производило особое впечатление из-за комбинации материалов. Оно абсолютно подошло ей и сидело на пальце как влитое. Это, естественно, потому, что Эстер сама его примеряла.

Шарлотта не смогла противостоять искушению сейчас же надеть его. Она легла на кровать и гордо рассматривала подаренное кольцо, хотя и с чувством глубокой меланхолии. Шарлотта еще не была готова смешаться с гостями, пришедшими отпраздновать свадьбу. Общество, состоящее из знакомых бабушки, родственников, друзей, с которыми учились она сама и Эстер, друзей Стюарта, отпугивало ее. Она чувствовала себя здесь одинокой, не было никого, кому было бы важно, находится ли здесь Шарлотта Виндхэм или нет.

Хорошо, это было несправедливо, испытывать сострадание только к себе самой. Надо признать это, однако свадьба сделала ее сентиментальной. Она ужасно тосковала по Джеймсу. Она, которая все двадцать семь лет жизни считала мужчин лишь приятным времяпровождением, к тому же и не особенно важным, была теперь больна от тоски по одному-единственному.

Бабушка заметила, что Шарлотта где-то уединилась, а она вовсе не собиралась этого допускать. Старая леди как раз направилась на поиски своей внучки, когда вошел запоздавший гость.

Их взгляды встретились. Лорин увидела темноволосого мужчину выше среднего роста в хорошо сидящем костюме. На первый взгляд он казался решительным, гордым, твердым, но при более близком рассмотрении в глаза бросалась чувствительность, огонь в его серых глазах.

Никогда не видев ни одного рисунка Шарлотты, она сейчас же узнала, кто стоял перед ней. Итак, Джеймс Первик пришел! Какое счастье! С распростертыми объятиями она подошла к нему.

— Мистер Первик! Я рада, что вы нашли время для нашего маленького семейного праздника.

Джеймс узнал сходство в движениях, зелено-голубые глаза, это бабушка Эстер! Старой леди должно быть около восьмидесяти? В это нельзя было поверить. В платье бирюзового цвета, которое облегало ее фигуру, она выглядела лет на пятьдесят. Но двигалась она в нем со спокойствием привлекательной женщины, которой не смогли принести никакого вреда прошедшие десятилетия.

— Прошу прощения за опоздание, миледи, — вспомнил Джеймс о своем воспитании. — Я надеюсь, что не слишком задержался со своими поздравлениями новобрачным…

Чего он ожидал? Что Эстер и Стюарт уже отправились проводить свой медовый месяц? Не потому ли он медлил до последнего мгновения, решая, принять или нет это приглашение?

Лорин Виндхэм подарила ему теплую улыбку.

— Не бойтесь, праздник в самом разгаре. Я отведу вас к детям. Вы, конечно, сможете лично передать им свои пожелания.

Стюарт Дейтон, которого она вовлекла в вероятный заговор, пошел им навстречу, когда они вошли под тент в саду. От Джеймса ускользнула заговорщическая улыбка, которой обменялись жених и хозяйка дома. Он был слишком занят наблюдением за бессовестно счастливым сиянием на лице Стюарта. Так выглядел победитель в борьбе за Эстер Виндхэм!

— Джеймс! — Стюарт дружески стукнул его по плечу и проигнорировал, что тот вздрогнул. — Великолепно, что вы пришли. Вы уже знакомы с моей матерью?

Джеймс Первик склонился перед роскошной блондинкой, которая вторым браком была замужем за телевизионным комментатором из Далласа, ответил на ничего не значащие вопросы каких-то кузин и поздоровался с каждым из многочисленных гостей, которых ему представлял Стюарт. Он не смог отделаться от впечатления, что здесь собрались на праздник весь Лос-Анджелес и половина штата Монтана и что они только и мечтали, чтобы новобрачные наконец разрезали чудовищный многоэтажный свадебный торт, увенчанный сахарной статуей Свободы, который пока ожидал своей участи.

Наконец гости встали вокруг торта и невеста, которую до сих пор напрасно искал тайком Джеймс, выпорхнула вперед. Стюарт по-хозяйски взял ее под руку, и Джеймс почувствовал такую сильную пронизывающую боль, как будто ему всадили нож в спину. Почему он решил обречь себя на такую пытку? Он что, сошел с ума?