Бьюла Астор - Греховные утехи

— Маленькая Белла не позволила гордости помешать голосу ее сердца. А я позволил.

Сапфировые глаза остановились на заострившемся лице мужа, и внезапно Кэтрин поняла, что хочет сказать Алекс. Наверное, Серрано не рассказал бы всего этого никогда, если бы мог обойтись фразой, которую обронил вчера: «Останешься со мной сегодня ночью?». Кэти почувствовала, как на нее накатывает волна счастья.

— Когда я вернулся из Парижа, а тебя не оказалось дома, то почувствовал себя, словно очутился в пустыне, — сказал Алекс срывающимся голосом. — Сделал ставку и проиграл. Ты убежала из нашего дома, будто из тюрьмы! Я не могу без тебя. Вернись!

— Ты же продаешь наш дом, — напомнила Кэти со злорадством, которого раньше за собой не замечала.

— Смейся, смейся… Для меня неважно, что ты не любишь меня. — Алекс сжал кулаки и посмотрел с отчаянием на жену.

— Присяжные еще не вынесли окончательного решения…

— Я очень люблю тебя, — стиснув зубы, пробормотал несчастный Александр.

— И я тоже люблю тебя, но не хотела говорить этого, пока не скажешь ты, — лукаво промолвила Кэти.

— Похоже, мне еще придется пожалеть о той кроткой, сговорчивой девочке, которой ты была! — Выпалив эти слова, Серрано сгреб Кэти в охапку. А потом снова воцарилось молчание. Молодые люди стояли тесно прижавшись друг к другу и не в силах разомкнуть жаркие объятия. Точь‑в‑точь два магнита, как когда‑то сказала Изабелла.

— Не было часа, когда бы я не тосковал по тебе, — клялся Алекс, набрасываясь на ее губы с пылом, от которого у Кэтрин захватило дух. Сильное, гибкое тело мужчины содрогнулось от нежности, когда он крепко прижал к себе хрупкую женщину. — Я думал, что навеки потерял тебя.

Много времени спустя, когда влюбленные пришли в себя после состояния, напоминавшего обморок, Кэтрин тихонько прошептала:

— Что ты почувствовал, когда я выбросила твои носки?

— Если бы ты не злилась на меня, то не стала бы тратить на это время. А раз так — значит, у меня еще оставался шанс, — лениво улыбаясь, признался Алекс.

— Скажи спасибо, что я не искромсала на куски твои костюмы!

— Это обнадежило бы меня еще больше. Но предупреждаю: можешь не надеяться, что я стану учиться готовить, — поддразнил он.

Жестом собственницы Кэтрин провела рукой по заросшей жесткими волосами груди мужа.

— Зато у тебя есть пара других талантов. Темные глаза внимательно изучали ее лукаво улыбающееся лицо.

— Ты так думаешь?

— Уверена. Зачем тебе терять время на кухне, если ты так хорош в роли председателя совета директоров? — невозмутимо спросила она.

— Ах ты, маленькая ведьма! — прорычал Серрано и снова поцеловал жену.

— Я хочу посмотреть тот дом, который ты купил, — сказала Кэтрин.

— Я купил его для тебя.

— Правда?

Муж поцеловал ее в третий раз и снова заставил забыть обо всем.

Только на исходе дня Кэти смогла осмотреть место, где должна была начаться заново их жизнь. Жизнь, в которой им предстояло забыть о тяжелом прошлом и хорошо помнить одну простую истину: они любят друг друга.

Тишина. Еле различимая в полумраке комнаты, Кэтрин сидела в глубоком кресле у окна, выходящего в парк. Чуть слышный шелест листьев и прохлада навевали чувство покоя и уюта. Женщина опустила глаза на свой большой живот под широким белым платьем. Скоро уже должен появиться малыш, их с Алексом первенец. Сейчас малыш вел себя спокойно, видимо удовлетворенный тишиной осеннего вечера. Кэти часто пыталась представить, каким будет их ребенок, — вот он только что родился, вот ему уже два года, четыре, шесть. А это их мальчик уже подросток ‑ вместе с отцом катается на водных лыжах по неправдоподобно синему морю. Боже, как они похожи ‑ отец и сын!..

Шорох вспугнул ее мечты. В глубине комнаты двигалось нечто странное, темный силуэт катил перед собой что‑то светлое, слегка поскрипывающее.

— Господи! Да ты с ума сошел! — в сердцах воскликнула Кэтрин.

Застигнутый на месте преступления муж замер. А Кэтрин продолжала причитать.

— Седьмая коляска! И опять для девочки. Ну почему только одна коляска для мальчика — с корабликами, а остальные для девочки — с разными финтифлюшками.

— Ну, может, ей не понравится рисунок на тех, — попытался оправдаться Алекс.

— А три комнаты, забитые детскими вещами? — продолжала обвинять Кэтрин.

Однажды, зайдя в большой универмаг в Лондоне, в отделе для новорожденных она заметила мужа. С восторженно блестящими глазами великий промышленный магнат рылся в стопке детских вещиц, а продавщицы подносили ему все новые образцы детской одежды. Причем Алекс сосредоточился на крохотных платьицах, чепчиках с кружевами и изящных пинеточках.

И сейчас Серрано виновато оглянулся. В комнатах за ним, стараясь тихо ступать, шли два его телохранителя с коробками в руках и увешанные свертками.

— Прекрасно, — сурово сказала Кэтрин. — Осчастливим приют Святой Марии. Ни одна девочка — а у нас будет мальчик, я уверена, — так вот, повторяю, ни одна девочка не сможет надеть эти наряды до своего замужества хотя бы по одному разу. — Тут малыш, которому, видимо, надоело слушать перепалку родителей, шевельнулся, и, непроизвольно положив руку на живот, женщина снова уселась в кресло.

— Что, милая, что случилось? — позабыв про коляску, которую пытался протащить контрабандой, засуетился вокруг жены Серрано.

— Ничего страшного. Просто наш мальчик, похоже, будет футболистом, — смеясь глазами, промолвила Кэтрин.

— Хорошо, пусть будет мальчик, дорогая, ты только не волнуйся, — успокаивал жену Серрано, кося одним глазом на телохранителей, которые со своим грузом тихонько пробирались к детской. — А лучше двое — мальчик и… девочка, — мечтательно добавил мужчина.

При виде такой покорности Кэти растеряла все аргументы, которыми она собиралась призвать остатки здравого смысла ее мужа. Пусть себе хлопочет, а она будет просто наслаждаться ощущением счастья и защищенности, которое дало ей замужество…