Барбара Брэдфорд - Три недели в Париже

— У меня есть идея, — сказал он. — Как ты отнесешься к тому, если я поеду с тобой? В качестве компаньона?

Это предложение изумило Джессику, и она растерялась.

— Чтобы придать мне уверенности?

— Можешь понимать это так.

— Спасибо за великодушный жест. Я очень признательна, Марк, очень. — Из ее груди вырвался вздох. — Я так люблю Аню Седжуик, но я не знаю…

— С попутчиком трудная дорога становится легче.

— Я еще окончательно не решила, ехать ли. Я получила приглашение только в субботу. Но независимо от того, что я решу, ты узнаешь об этом первым.

Марк ответил ей теплой улыбкой. Его переполняла нежность. Что касается Джессики, то она спрашивала себя, хватит ли у нее решимости отправиться в Париж и встретиться там со своим прошлым. Ответа она не знала.

Жизнь Марии Франкони переменилась. Чудесным образом. В один миг. Последние несколько дней она словно летала по воздуху. Впервые за многие годы она была в приподнятом настроении, полна радостных предчувствий.

Перемены начались с прошлой пятницы, когда она вернулась к себе в офис с ленча. На письменном столе лежал белый конверт, на котором каллиграфическим почерком было выведено ее имя. Вынув из конверта открытку, она быстро ее прочла, и ее сердце затрепетало от радости. Как замечательно получить приглашение на день рождения Ани, какая честь быть ее гостьей на этом празднике!

Аня была самым лучшим человеком на свете. Это Аня разбудила в Марии творческое начало. Она была ей как мать, была ее защитником и другом.

Когда Мария начала учиться в Аниной школе, у нее появилось много друзей, и среди них три девочки, которые были ее ближайшими подругами — до той ссоры. Мария надеялась, что они приедут к Ане, ей не терпелось увидеться с ними, не важно, захотят они помириться с ней или нет. За семь лет все обиды должны забыться, разве не так?

Мария Пия Франческа Тереза Франкони, для родных и знакомых просто Мария, была твердо намерена отправиться в Париж на день рождения Ани. Она приняла это решение мгновенно. Париж был ее любимым городом. К тому же ей очень хотелось сбежать: от скучной работы, от семейного бизнеса, от личной жизни, унылой и бедной событиями.

Она поедет в Париж не только на выходные. В июне она собиралась взять отпуск, значит, она сможет остаться в Париже на неделю. Или даже на две. Или на три. Три недели в Париже. От этой мысли у нее захватило дух.

Даже теперь, в четверг вечером, почти через неделю после того, как пришло приглашение, Мария не находила себе места от радости. Она не могла дождаться своего брата Фабрицио, чтобы рассказать ему о своих планах. Мария ждала его к ужину. По четвергам Фабрицио, если он был в Милане, всегда заходил к ней поужинать. Но две недели назад Фабрицио по делам компании отправился в Вену, Мюнхен и Лондон. Он возглавлял отдел продаж в фирме «Франкони и сыновья», которая с 1870 года занималась производством дорогих тканей.

Мария проворно двигалась по кухне, проверяя, готовы ли спагетти, помешивая болонский мясной соус. Вынув из холодильника моцареллу и помидоры, она нарезала их тонкими ломтиками. Потом уложила на две тарелки, украсила листьями базилика и сбрызнула оливковым маслом.

Мария была рада, что Фабрицио придет обедать. Она не только любила его больше всех остальных родственников, но и считала своим союзником по бизнесу — он тоже считал, что многое в семейном производстве нужно модернизировать. Их отец был иного мнения.

За годы, прошедшие после окончания Аниной школы, Мария стала одним из ведущих дизайнеров на фирме Франкони. Фабрицио всегда похвально отзывался о ее тканях. Однако Марию угнетало подозрение, что она давно уже движется по накатанной колее.

Она тихо вздохнула, потом, запретив себе думать о грустном, переключилась на своего брата Фабрицио. Тому нравилось, как она готовит, и обычно они весело проводили время вдвоем. Как и она, Фабрицио не обзавелся семьей. Он устал от причитаний своей матери и обеих бабок, которым не терпелось понянчить внуков.

Законный наследник семейного дела, их старший брат Серджо, уже однажды был женат и развелся, так и не заведя детей, чем вызвал явное неудовольствие родственников.

Фабрицио был всеобщим любимцем и признанным красавцем. Высокий, голубоглазый, светловолосый, по виду он был истинным Франкони, тогда как она и кареглазый черноволосый Серджо пошли в Рудольфо. Фабрицио был самым умным, самым веселым, и работал он больше всех. В него влюблялись все подряд без всяких усилий с его стороны.

Десять минут спустя, когда ужин был почти готов, Фабрицио стоял в дверях ее кухни, потягивая белое вино.

Он рассказывал ей о своей поездке. Услышав, что именно благодаря тем новшествам, которые Мария внесла в знаменитую коллекцию «Ренессанс», компания получила дополнительную прибыль, она просияла.

— Мы получили кучу повторных заказов, — сказал Фабрицио. — Итак, сестренка, я пью за тебя.

Подняв бокал, Мария чокнулась с братом:

— Спасибо. Мне не терпится увидеть лицо отца, когда он об этом услышит.

— Мне тоже. Но это еще не все. Наши клиенты поют тебе дифирамбы. Я сказал, что в следующем сезоне покажу им совершенно новую линию.

— Да? — Мария посмотрела ему прямо в глаза.

— Теперь дело за тобой.

— Задача не из легких! Я попытаюсь. — Некоторое время она молчала. — Фабрицио!

— Что? Ты чем-то взволнована.

— На прошлой неделе я получила приглашение в Париж, на Анин день рождения.

Фабрицио слегка напрягся, хотя постарался это скрыть. На его лице не дрогнул ни единый мускул, когда он спросил как можно более небрежным тоном:

— А когда это будет?

— В начале июня.

— Понятно… — уклончиво пробормотал он.

— Разумеется, я поеду. Разве можно пропустить такое торжество? Я уже отправила открытку с согласием и собираюсь задержаться в Париже на две или три недели.

Брат нахмурился:

— На две или три недели. Это еще зачем?

— Я люблю Париж и хочу провести там отпуск.

— Но мы всегда проводим лето в нашем доме на Капри.

— А в этом году мы туда не поедем, во всяком случае я.

— Родным это не понравится.

— Ну и что? Мне двадцать девять лет, почти тридцать, и я для разнообразия могу провести отпуск одна.

— Да, конечно, ты уже взрослая. — Фабрицио ласково ей улыбнулся, решив закрыть эту тему.

Позже, после ужина, ему придется ей сказать, что она не сможет поехать в Париж. Его пугала одна мысль об этом.

Мария тайком наблюдала за братом, который явно наслаждался спагетти, ее фирменным блюдом. Поев немного, она сделала несколько глотков вина и сказала:

— Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Не такой подавленной. Все эти дни меня грела мысль о поездке в Париж.