Долли Нейл - Два пути нашей жизни

— Это не привидение! Это Марта. Она идет сюда убрать посуду.

Джейн узнала солидную поступь домоправительницы, которая не замедлила появиться на пороге. Воспользовавшись моментом, Джейн вскочила. Она сунула ноги в туфли, схватила со стола папку и прижала к себе, будто в ней было ее спасение.

— Я возьму документы с собой и просмотрю перед сном, — быстро сказала она. — Спокойной ночи!

И, проскользнув между ничего не понимающей Мартой и Рэем, исчезла.

Стрелой добежав до своей комнаты и резко захлопнув за собой дверь, Джейн прислонилась к ней спиной и подождала, пока сердце немного успокоится. Потом она медленно подошла к окну, отворила его и долго вглядывалась в таинственный сумрак сада.

Она не боялась привидений. Она была напугана той легкостью, с которой поцелуи Рэя пробудили жар в ее душе. С Робом она никогда не чувствовала ничего подобного. Одно лишь воспоминание о губах Рэя, слившихся с ее собственными, заставляло ее сердце учащенно биться.

Когда умер Роб, ей казалось, что она никогда не сможет осквернить его память связью с другим мужчиной. Все последние месяцы она жила как в аду, потеряв сразу все: семью, близких, любовь. Джейн только теперь поняла, насколько была счастлива, занимаясь любимым делом, имея любящего отца, всегда готового помочь, строя планы на будущее с любимым человеком. После их гибели работа потеряла смысл. Лишь спустя долгое время Джейн стала понемногу приходить в себя. Но теперь она была совсем другой: в ней умерла беспечная жизнерадостная девочка. Джейн повзрослела и не верила больше в свою счастливую судьбу.

Но жизнь продолжалась. Слава богу, что у нее были такие преданные друзья, как Элис. Она выполнит свое соглашение с Рэем и навсегда уедет отсюда. Она больше не позволит ему вызывать в ней чувства, пугавшие ее. Но в глубине души ее внутренний голос уверял ее в обратном.

Земля осталась далеко внизу. Подобный огромной птице, самолет набирал высоту, и пассажиры расслабились, уютно устроившись в мягких креслах с высокими спинками. В салоне комфортабельного лайнера стоял приглушенный звук разговоров, и стюардесса начала свой обход, предлагая всем желающим неизменный кофе и легкие закуски.

— Нет, спасибо.

Джейн отвернулась и уставилась невидящим взглядом в иллюминатор. Как сквозь туман, она услышала голос Рэя, делающего заказ улыбчивой стюардессе.

— Да, пожалуйста, для нас обоих. Да, и это…

Джейн нахмурилась. Она не хотела кофе. Если Рэй заказал один для нее, пусть сам его и пьет.

Она взглянула на серебряные крылья лайнера, но ее глаза заволокло пеленой слез. Все краски мира поблекли. О, Роб, Роб, — ты должен сидеть здесь сейчас и лететь в Париж, навстречу счастью. Ты, а не Рэй… Но Роб был мертв. Он и ее отец нашли свою смерть на одной из шумных лондонских улиц, под колесами потерявшего управление, несущегося на огромной скорости грузовика. И Джейн осталась совсем одна…

— Пейте кофе, — последовал приказ, резкий и настойчивый, оборвавший ее мысли о Робе. Джейн разозлилась на его тон, точно так же как злилась на него за то, что он не был Робом. Это было глупо и несправедливо, но она ничего не могла с собой поделать. Злость и раздражение, казалось физически ощутимые, прозвенели в ее голосе.

— Я сказала, что не хочу.

— Все равно выпейте. Я не хочу, чтобы мне пришлось тащить вас на руках, когда мы приземлимся. Вы ничего не ели за завтраком сегодня.

Она ничего не ела и вчера за обедом. Предстоящая поездка в Париж лишила ее аппетита. Напряжение и отчаяние не покидало ее бессонной ночью и достигло пика по дороге в аэропорт. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Нет, она не могла подниматься по трапу самолета в сопровождении Рэя. Нет, это кто-то другой безропотно, с потухшим взором идет навстречу своей боли. Ей хотелось повернуться и бежать, бежать куда глаза глядят, хоть на край света, за тридевять земель от города, который был ее счастливой мечтой, а стал лишь мрачным напоминанием о потере.

Джейн еле держалась на ногах, но она в отчаянии понимала, что не сможет убежать, даже если попытается.

И это было только началом ее путешествия. Если ей сейчас так плохо, что же будет дальше? В воздухе она была как в забытьи, но полет скоро кончится. Как она сможет смотреть на знакомые и любимые черты Парижа, города, в котором она должна была провести самые счастливые дни в своей жизни? Джейн терзали мрачные предчувствия.

Что ждало ее впереди? Обязанность подчиняться его приказам? Если даже она не выдержит и взорвется, накричит на него, даст выход своим эмоциям, она ничего не добьется этим. Рэй найдет, что сказать ей на это. Нет, ей надо держать себя в руках и несмотря ни на что оставаться спокойной, стараться не замечать его резкости и не растравлять себе душу воспоминаниями о Робе и отце.

— Я выпью его позже.

Кофе поможет, ей восстановить силы и справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Если она и в самом деле упадет в обморок, это вызовет лишь презрение Рэя и его гнев. Он не поймет ее чувств. Закон, по которому жил ее отец, Дуглас Грейс, и в котором был секрет его успеха, гласил: «Если ты взялся за дело, делай его до конца». Что же, Джейн надеялась, что этот закон поможет и ей. Раз она взялась за работу, даже против своей воли, то должна довести ее до конца… даже если для этого потребуется пить кофе.

— Выпейте, пока не остыл.

В голосе Рэя чувствовалось всевозрастающее раздражение ее упрямством. Джейн поднесла чашку к губам, утешая свою израненную гордость мыслью, что она это делает для поддержания своих сил, а не ему в угоду.

— Кофе такой, как вы любите?

Зачем он спрашивает? Ему же все равно.

— Такой, какой всегда подают в самолетах.

Кофе был горячий и крепкий, она же обычно пила с молоком. Очень сладкий — должно быть, Рэй положил в чашку и свою долю сахара. Но было что-то еще, кроме сахара. Что-то с резким и бодрящим привкусом, вернувшее тепло ее ледяным пальцам. Джейн почувствовала прилив сил и успокоилась.

Но когда лайнер приземлился во французской столице и они сошли на землю, боль вернулась к ней снова. Французское окружение, которое должно было придать особое очарование ее с Робом прибытию сюда в качестве молодоженов, сейчас стало невыносимым. Журчащая французская речь звучала у нее в ушах, как барабанная дробь.

Какой-то мужчина позвал: «Дорогая!» — и женщина бросилась в его ждущие, распахнутые объятия. Кто он — ее муж? Жених? Любовник? Кто мог сказать это здесь, в Париже? Лицо женщины, обращенное к любимому, светилось ничем не омраченным счастьем. Джейн закрыла глаза. Ее приезд сюда тоже должен был быть счастливым. Ей хотелось разрыдаться.

Тем временем они прибыли в отель. Она не удивилась, прочтя фамилию Шелдона на вывеске впечатляющего своими размерами многоэтажного здания. Они прошли через высокие стеклянные двери. Холл был обставлен дорогой и удобной, со вкусом подобранной мебелью. Здесь останавливались состоятельные клиенты — в воздухе буквально витал дух крупного капитала.