Лорин Батлер - По-прежнему люблю

Он вернулся с переломанным носом три года назад, но их встреча тогда была слишком горькой, чтобы расспрашивать его об этом.

— На самом деле, я ломал его дважды, — усмехнулся Мартин. — На мне живого места не осталось после того, как я прошел на байдарке один особенно тяжелый участок в верховьях реки. Мне еще повезло, что я выбрался оттуда без посторонней помощи!

— Расскажи мне об этом, Мартин, — попросила Синди. — Ты никогда не рассказывал о своих путешествиях.

На самом деле она просто не осмеливалась расспрашивать. С этой темой было связано слишком много горьких воспоминаний. Она даже не видела работ, которые Мартин опубликовал после своего ошеломляющего триумфа. В то время она не хотела лишний раз вспоминать о нем. И Теодор, вполне естественно, тоже. Дороти и Квентин, чувствуя, что неожиданный приезд Мартина внес разлад в семью их сына, старались не упоминать имени племянника и не показывали его статей о путешествии по Амазонке.

Синди вспомнила злополучный журнал, который Дороти дала Эдвину несколько месяцев назад. Там был опубликован очерк об африканских слонах. Тот самый, что вызвал у мальчика такие тяжелые ассоциации… Но сейчас она не хотела думать об этом.

— Конечно, я понимал, что отправляюсь не на увеселительную прогулку, — признал Мартин с ироничной улыбкой. — Некоторые из тех, кто пытался сделать это до меня, погибли, другие потерпели неудачу в самом начале пути. Район Амазонки еще недостаточно исследован, многие места даже не нанесены на карту. Приходится быть готовым ко всему. Усеянные валунами стремнины, которые швыряют тебя, как щепку… Чудовищные водовороты… Огромные глыбы, падающие с отвесных стен… — Он замолчал, глядя куда-то в пространство, словно джунгли Амазонки вновь предстали перед его глазами. — Около недели я пробирался по дну глубокого темного ущелья, — наконец продолжил Мартин, — питаясь одними кукурузными галетами. Нервы мои были на пределе. По ночам меня мучили кошмары, — я не знал, что принесет следующий день и смогу ли я выбраться из этого мрачного каменного мешка.

Синди смотрела на него расширившимися от ужаса глазами.

— И ты был один? Все время? А как же группа поддержки, которая должна была сопровождать тебя?

— Я не часто пересекался с ними. В их задачу входила доставка продовольствия в условленные места, чтобы пополнить мои запасы. Иногда приезжала на джипе съемочная группа — туда, куда можно было пробраться на машине. Разумеется, я встречал других людей, даже в самых диких местах. Рыбаки, золотоискатели. Индейцы. Мне случалось останавливаться на ночь в их поселках. Некоторые из них до меня ни разу не встречали белого человека. Не все были настроены мирно. Один индеец даже угрожал мне отравленной стрелой, но расстались мы с ним приятелями.

— Теперь понятно, почему ты не захотел брать меня с собой, — протянула Синди, пытаясь скрыть дрожь, — даже в составе группы поддержки. На всем пути было так трудно?

Он с улыбкой пожал плечами.

— Первые пятьсот миль были самыми тяжелыми. Река диктовала свои законы, и приходилось подчиняться им. Я был весь в синяках и кровоточащих царапинах. Во многих местах русло перекрывали оползни, надо было идти пешком и тащить на себе лодку. Кроме того, там полно змей. А река кишела пираньями. По сравнению с этим последняя пара месяцев пути показалась мне легкой, — только изматывающая жара, да еще несколько раз я попадал в довольно жестокую грозу…

Синди почувствовала возбуждение, охватившее Мартина при этих воспоминаниях. Он сумел сделать то, что хотел… То, что не смогли сделать другие. Неужели ему недостаточно этого?

— Ты все еще плаваешь на байдарке, Мартин? — с тревогой спросила Синди.

— Конечно. В свободное время, — когда оно у меня есть.

Значит, он тратил свой отпуск на это, вместо того чтобы приезжать домой. Он ни разу не появлялся в Джейсон-Крике за последние три года — пока Теодор был жив.

— Сейчас я уже не так безрассуден, — заметил Мартин, откидываясь в кресле. — За последние три года я проплыл по рекам, которые до этого никому не удавалось покорить. Но тогда мне было все равно, остаться в живых или погибнуть. Теперь… — Он поймал ее взгляд. — Теперь, возможно, нет.

Синди приоткрыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Или не посмела?..

Мартин взял из ее рук пустой стакан.

— Еще бренди? — спросил он.

— Нет. Спасибо, — с трудом выговорила она. — Боюсь, что я засну слишком крепко и не услышу Эдвина, если он проснется.

— Хочешь, я останусь на ночь? — негромко предложил Мартин. — Один из нас обязательно услышит его. Хотя врач заверил, что после этого укола он проспит до утра.

Стараясь не замечать учащенного биения сердца, Синди кивнула:

— Останься, если можешь… — Она услышала в своем голосе едва скрытое томление, и это подействовало на нее как холодный душ. — Впрочем, я и сама справлюсь, — с усилием добавила она.

— Хватит убеждать меня в своей самостоятельности, Синди! — Уголки его рта дрогнули в улыбке. — Я и так вижу, что ты прекрасно со всем справляешься. Ты сама зарабатываешь на жизнь и при этом успеваешь заниматься ребенком. И ты сотворила просто чудо с этим домом. Он стал таким уютным!

— Увы, это далось мне с таким трудом, — честно призналась Синди. Или это бренди развязал ей язык? — Особенно тяжело приходилось в первое время после переезда. Эдвин был таким капризным и непослушным. Конечно, я понимаю, что это своеобразная реакция ребенка на изменение обстановки. Но мне до сих пор не всегда удается сладить с ним. И потом, я очень уставала, несмотря на помощь Кортни. Только после твоего приезда все понемногу вошло в колею.

— Это произошло бы рано или поздно и без моего участия, — возразил Мартин. — У тебя действительно был трудный период — ты переехала в другой дом, в незнакомый район города, начала работать на новом месте. Такие перемены способны вымотать кого угодно. Ты доказала, что можешь все делать сама, — работать и воспитывать ребенка. Но зачем же так надрываться? Пригласи кого-нибудь для помощи по дому — это снимет с тебя лишнюю нагрузку.

Синди кивнула и через силу улыбнулась. Странно, но слова Мартина не утешили ее — напротив, вызвали в душе легкую обиду. Ей показалось, что он с явным облегчением признал ее способность к самостоятельной жизни. Теперь, снова собравшись в дальнее путешествие, он уедет с чистой совестью, считая, что она прекрасно обойдется без его помощи.

Но мне нужна не твоя поддержка, хотелось крикнуть ей. Мне нужен ты, Мартин. Мне и Эдвину — нам обоим нужен ты. Мы любим тебя просто потому, что ты это ты, а вовсе не за то, что ты для нас делаешь.

Она попыталась подняться и почувствовала, что комната поплыла перед глазами. Если бы Мартин не протянул ей руку, она снова упала бы в кресло.