Памела Робертс - Муки ревности

Она вскоре покинула кабинет мистера Пинки. В ее сумочке лежал еще один листок — с координатами юриста, который «сумеет убедить вдову Брэдли».

Разговор этот состоялся позавчера. А вчера утром, не придя ни к какому выводу, Оливия внезапно отправилась в аэропорт и первым же самолетом вернулась домой, на «Ранчо потерянных душ». И с тех пор практически все время провела на диване в гостиной, где сидела и сейчас. Прикидывала, так и сяк, оценивая собственные шансы договориться с Присциллой.

В разговоре с мистером Пинки она умолчала о подробностях беседы с врачом, засвидетельствовавшим смерть отца. Тот поведал ей об обстоятельствах, предшествовавших скорбному событию, и Оливия тут же поняла, что никогда не сможет публично обвинить Присциллу. Потому что ее отец умер, занимаясь с ней любовью.

— Знаете, мисс Брэдли, — понизив голос, доверительно произнес врач, — я, может быть, и не исключал бы злого умысла. У вашего отца в последние несколько месяцев возникли некоторые проблемы с сердцем, и я предупреждал его, что ему лучше какое-то время избегать всяческих излишеств. Посоветовал строго контролировать потребление алкоголя, отказаться от курения, поменьше есть. Физическими упражнениями заниматься, но резко сократить нагрузки. И, я особенно подчеркнул это, воздержаться на какое-то время от сексуальных контактов. Миссис Брэдли — женщина молодая, и удовлетворение ее естественных аппетитов было в тот момент ему явно не под силу. Боюсь, мистер Брэдли пренебрег моими предостережениями.

— Она… она могла знать об этом? — с замиранием сердца спросила Оливия.

— У меня нет доказательств и даже твердой уверенности. Но… почему бы и нет? Мужчины в возрасте вашего отца часто совершают глупости, когда дело касается представительниц противоположного пола. Особенно при такой разнице. Почти тридцать лет, это очень серьезно… Не исключаю такой возможности. Не исключаю. К тому же я немного знаю миссис Брэдли. Нет, не исключаю…

Молодая женщина сделала еще глоток в тщетной попытке избавиться от неприятного привкуса, оставшегося после того разговора, тряхнула головой и поднялась с дивана. Завтра она позвонит Присцилле и предложит выкупить у нее ранчо. Потому что позорить память отца и выставлять его на посмешище, делая подробности его кончины достоянием публики, невозможно, недостойно, бесчестно и непереносимо. И, приняв это решение, Оливия выбросила телефон юриста, что дал ей мистер Пинки. Чтобы не было соблазна повернуть назад.

На следующее утро она так и поступила. И потом долго сидела рядом с телефоном, недоверчиво смотрела, на, как ей казалось, вызывающе гудящую трубку и пыталась осознать всю глубину и полноту свалившегося на нее несчастья.

Присцилла категорически отказалась продать или каким-либо иным образом передать ей ранчо.

— Мой дорогой Джонни столько рассказывал мне о нем, — слащавым голоском заявила вдова. — Он просто обожал его. Я почитаю, своим долгом по отношению к моему дорогому Джонни сохранить его. Но, конечно, если ты хочешь продолжить управлять им, милости прошу. Я назначу тебе приличное жалованье…

— Жалованье?! Ты в своем уме, Присси?

— О, безусловно. И я была бы крайне признательна, если бы ты не называла меня этим дурацким именем. Что касается ранчо, то мой будущий муж строит в отношении него вполне определенные планы…

— Будущий муж?! — еще больше изумилась Оливия, хотя почему, потом и сама не понимала. Ведь она и сама думала, что молодая вдова не будет долго оплакивать пожилого супруга и вскоре утешится в объятиях другого. Но чтобы в течение недели — это уж слишком! — Побойся Бога, Присцилла. Отец ведь только-только умер!

— О, не тревожься. Мы с Эндрю выждем положенные три месяца, — безмятежно заявила вдова, и Оливия задохнулась.

— С Эндрю?! Эндрю Уорреном?!

— Да. А почему тебя это так удивляет? — преспокойно заявила Присцилла. — Если он был когда-то твоим мужем, это вовсе не значит, что он должен оставаться разведенным всю жизнь. Или что я не имею права выйти за него. — И повесила трубку.

Так вот в чем дело! Дьявольщина! Значит, недаром этот подонок приснился ей в ночь смерти отца. Стало быть, ее знаменитое чутье не отказало ей и на сей раз. Эндрю нашел-таки способ отомстить ей за развод, выставивший его в неприглядном виде. Ах, негодяй! Вот, оказывается, что он придумал. Отнять у нее все, решительно все, что она любит.

Теперь Оливия не подозревала, а была твердо уверена в том, что смерть Джонатана Брэдли — это не случайность. Эндрю разработал хитроумный план мести и заставил Присциллу осуществить его.

О, какой же мерзавец!.. И какая же она гнусная жадная идиотка!.. Или нет, Присцилла, безусловно, гнусная и жадная, но совсем не дура. Она отлично знала, на что идет. И прекрасно понимала, что план Эндрю безупречен. Что Оливия никогда в жизни не посмеет ничего предпринять. Только одного она не понимала и продолжает не понимать: что нужна Уоррену только в качестве сообщницы. Что он презирает ее до глубины души. Эндрю еще до развода неоднократно в присутствии Оливии высмеивал избранницу Джонатана Брэдли, называя ее «чувственной козой», «сладострастной овцой» и «похотливой самкой».

Но сейчас ее не очень интересуют взаимоотношения мачехи и бывшего мужа и дальнейшее их развитие. В настоящий момент основное — это добиться, чтобы подлое преступление было наказано, и вернуть свое ранчо. Проклятье! Зачем же она выбросила тот телефон? Ей необходимо срочно найти юриста, который не побрезгует ничем, чтобы достичь желанного результата.

Оливия кинулась за советом к последней своей опоре — Бекки Майлз. К ее крайнему удивлению, подруга внимательно выслушала ее и не стала читать нравоучений и говорить о неприемлемости недостойных методов. Напротив, отнеслась к ее словам сочувственно и с пониманием.

— Знаешь, Олли, я даже не ожидала от тебя такой страстной решимости, — задумчиво произнесла она. — Видно, жизнь здесь настолько сильно повлияла на тебя. Ты ведь приехала изнеженной городской барышней. А теперь стала взрослой женщиной, способной на серьезные поступки. Я помогу тебе, Олли. Такое грязное дело не должно остаться безнаказанным. У меня есть один знакомый, который поможет найти нужного тебе человека. Дай мне пару дней…

И она сдержала слово. Ровно через два дня после этого разговора — приехала с утра пораньше к Оливии и сказала:

— Мне порекомендовали одного юриста. Его зовут Картрайт, Дуэйн Картрайт. Он живет и практикует в Сиэтле. Известен тем, что в отдельных, самых вопиющих случаях без колебаний пользуется не совсем традиционными методами для восстановления попранной справедливости. Это, как раз то, что тебе нужно. Держи, тут его адрес и телефон.