Ким Лоренс - Сделай меня счастливой

— Я не ищу… — Она смущенно замолчала.

Американец пожал плечами:

— Я подумал, что стоит попытаться. Знаешь, что говорят?

Либби отрицательно покачала головой.

— Находишь тогда, когда не ищешь. — Он нахмурился и добавил: — Или тебя нашли? Может, все равно поужинаем вместе? Я в городе до конца недели. Обещаю, что больше не будет никакой доморощенной философии, и ты расскажешь мне, каков легендарный Рафаэль Александро в реальной жизни.

Либби глубоко вдохнула. У нее выработался рефлекс на это имя. Как только она слышала его или думала о нем, что происходило чаще, чем она хотела признавать, по телу проходила горячая волна.

Она почти не заметила удивленного выражения лица Джека, когда выпалила с горькой усмешкой:

— Я могу рассказать тебе сейчас. Он заносчивый, самоуверенный, самодовольный, беспринципный, лживый…

Тяжело дыша, она замолчала.

«Молодец, Либби, очень объективная оценка».

Джек присвистнул:

— Да, судя по всему, ты не его отчаянная фанатка.

Либби, возмущенная и смущенная своим взрывом, постаралась успокоиться.

— Он не тот человек, который внушает теплые чувства, — призналась она со смехом.

— Я помешал?

Либби сглотнула и резко повернула голову. Выражение ее лица несколько раз изменилось, прежде чем она встретилась глазами с мужчиной, стоявшим в дверном проеме.

Рафаэль Александро поднял голову и продемонстрировал идеальные белые зубы, надменно улыбнувшись Либби и Джеку.

Она вспомнила свои слова, он, очевидно, слышал каждое, и Либби закусила губу, сдерживая стон.

Она наблюдала за тем, как он расправил плечи и вошел в комнату с грацией дикой кошки.

— Я просто…

— Да, я слышал.

Либби сглотнула. Ее щеки пылали, и она опустила глаза, стараясь взять себя в руки. Она имела в виду каждое слово, которое выпалила в своем несдержанном описании его характера, и единственное, в чем она была не права, так это в том, чего не стала говорить.

Нельзя описывать Рафаэля Александро, не упоминая то, что он был самым красивым мужчиной на планете. Но никакое описание его великолепного тела, точеных черт лица и сексуального рта не могли дать представление о той надменной, животной сексуальности, которую он излучал.

Это нужно было почувствовать, чтобы понять. Либби чувствовала это сейчас, от корней волос до кончиков пальцев.

Интересно, может, у нее сердечный приступ?

— Я вам помешал?

Он перевел взгляд с нее на сидящего рядом мужчину.

— Нет… да… это…

Либби замолчала. Она вынуждена была защищаться из-за своего смущения и резко спросила:

— Что вы здесь делаете?

Рафаэль приподнял бровь, и Либби закусила губу, чувствуя себя полной идиоткой.

— Это сюрприз. Никто не сказал мне, что вы возвращаетесь.

— Я не знал, что должен информировать вас.

Джек, молчавший до этого момента, нарушил неловкую тишину:

— Джек Уилли…

На мгновение Либби показалось, что Рафаэль не пожмет протянутую ему руку.

Контакт был коротким. Рафаэль не обратил внимания на приветливый теплый взгляд, который мог бы растопить глыбу льда, и снова повернулся к Либби.

— Да, точно, мне пора идти. Было очень приятно познакомиться с вами. И был рад встрече, Либби…

Когда за Джеком закрылась дверь, наступило молчание, которое Рафаэль, наконец, нарушил:

— Я вижу, вы с пользой проводите время. Я стараюсь мыслить широко, но, думаю, вы неправильно поняли, какие навыки требуются, чтобы руководить производственной компанией.

Его губы сложились в презрительную усмешку. Либби возмущенно фыркнула:

— Это было совершенно неуместно!

— В этом здании я не выслушиваю лекции о манерах, я их читаю!

Из-за язвительного упрека она снова покраснела от злости.

— И считаю, что, учитывая обстоятельства, я был поразительно сдержан. Вы должны везде следовать за Робом. Вместо этого вы развлекаетесь с кем-то на вашем столе. Я предполагаю, что вы уже обработали всю футбольную команду.

— Я не на своем столе… и никого не обрабатывала… — добавила она гневно. — И мистер Монро… Роб… болен. — Она покачала головой. — Футбольная команда?

— Почему мне не сообщили?

— Откуда я знаю?

Подбородок Рафаэля нервно дернулся.

— Кто дал вам эту ерунду?

Он взял верхний файл и помахал им перед ее носом.

— Вы и ей будете угрожать?

Возможно, Либби не нравилась эта женщина, но она не могла подставить под гнев Рафаэля Александро даже своего злейшего врага.

— Угрожать?

Она смело встретила взгляд янтарных глаз.

— Вы меня слышали.

Она заметила что-то темное и опасное в его глазах и сглотнула, облизав неожиданно пересохшие губы кончиком языка.

— Пожалуйста, продолжайте, вы меня поражаете.

С одной стороны, Либби понимала, что это, возможно, самый худший совет, которому она могла последовать. С другой стороны, ситуацию уже нельзя было исправить. Она понимала, что, скорее всего, уже упустила все шансы спасти фирму отца от разорения, так зачем же сдерживаться? Что еще он может сделать?

— Знаете, что я имею в виду под словом «угрожать»?

Брови Рафаэля соединились в одну линию над его ястребиным носом, он скрестил руки на груди и уставился на нее тяжелым взглядом:

— Я так понимаю, что вы собираетесь мне рассказать.

— Угрожать — это стращать, унижать и запугивать кого-то, кто не может ответить. Такие, как вы, задирают только тех, кто не может или не станет давать сдачи!

Рафаэль стиснул зубы.

— Ничего не могло бы доставить мне больше удовольствия, если бы ваш друг дал мне сдачи!

— Мой друг — джентльмен, но я сама могу ударить вас в ответ. Наверное, мне и следует это сделать. Куча народу считает, что я здесь только из-за того, что мы… — Цвет ее щек стал алым, и она замолчала. — Не важно.

Рафаэль отложил файл и стал просматривать остальные бумаги.

— Что не важно?

Дойдя до конца, он посмотрел на Либби. Она вздохнула и пожалела, что завела этот разговор.

— Они считают, что я сплю с вами.

Насмешливая ухмылка исчезла с его лица.

— Кто вам это сказал?

— Никто ничего не говорил, но я вижу, что они думают.

Рафаэль взял пустой бумажный стаканчик со стола, смял его и бросил в корзину для мусора.

— У вас паранойя.

Либби заскрипела зубами:

— У меня нет паранойи!

— Вы боитесь слухов.

— Я не боюсь слухов.

— Тогда боитесь, что ваш любовник узнает, что вы спите с другим мужчиной.

Тут быстро перебила:

— Джек не мой любовник.

На его лице расплылась улыбка.

— Хорошо, не люблю делить свою женщину с кем-то еще.

Стараясь отдышаться после постыдного укола желания внизу живота, Либби улыбнулась.

— Знаете, как нелепо это звучит?

«Должно звучать, но не звучит».

— «Моя женщина». И даже если бы я ею была, я бы не чувствовала себя особенной, потому что была бы одной из многих. Что… почему вы улыбаетесь? — спросила она, с подозрением отмечая перемену в его лице.