Mara Palpatyne - Deus, ex-machina

Адонис был высоким, тощим и рыжим; рост и худоба выказывали в нем примесь атлантической крови, впрочем, совсем небольшую. А еще он был силен, гораздо сильнее большинства своих сверстников, потому-то и стал заводилой Шизоидов – банды, «державшей» район Е2. Правда, район этот был редким захолустьем даже по меркам их провинциального городка. Нет ничего более унылого, чем Серединные миры. Наверху – граница, там война и контрабанда; внизу – термоядерный котел Ядра, старатели и деньги; а посредине – просто острова, заполненные фабриками и семейными казармами, перестроенными из когда-то мощных крепостей. Не жизнь, а настоящее прозябание. Посередине Союза все самое «среднее». Самые дешевые наркотики и алкоголь. Самые потрепанные проститутки. Даже драки за территорию давно уже превратились в рутину…

Адонис фыркнул и продолжил заматывать кулак эластичным бинтом. Сегодня будет драка один-на-один, а такое бывает не часто. В этом мире все знают свое место и помнят о субординации. А тут случай особый – паренек не просто долго нарывался – он еще и посмел не извиниться.

«Пожалуй, я его убью», – буднично отметил про себя Адонис, – «на радость банде и зевакам…»

Замотав руки, он одел перчатки, подпрыгнул, проверяя состояние обуви и спустился в зал кабака.

Место для драки уже освободили. Паренек сидел на стуле в углу образовавшейся площадки и выглядел одиноко. На нем была старая, некогда белая рубаха, на спинке стула висели пиджак и кепка. Огненно-рыжие волосы выглядели слишком яркими даже для титана, а лицо казалось излишне мягким, женственным. Он вообще был субтильным, даже кисти рук выглядели слишком маленькими для мужчины.

Адониса приветствовали криками, кто-то протянул кружку с «ершом». Он отхлебнул и с удовольствием крякнул. Зайдя на «ринг», он уселся на стул и поднял руку. Стало тихо.

– Ну что, чмырь, одумался? Будешь прощения просить, или сразу тебя по полу размазать?

Противник не ответил, только сверкнул исподлобья черными глазами-маслинами.

– Выживешь – пущу по кругу, – пообещал Адонис, – так оттрахаем, что очко пищать будет по ночам. А если я тебя убью, ты, сука, в собственном говне захлебнешься.

– Хорош волну гнать, Адик… – процедил мальчишка, – не хвались, идя на рать, а хвались, идучи с рати…

Взбешенный Адонис вскочил; парень тоже оказался на ногах, повалив стул. Драка началась. Правила были простые: бить только руками и только выше пояса. Запустили тотализатор. Большинство, конечно, ставили на Адониса. И Адонис стремился оправдать ожидания публики, буквально обрушившись на парня градом ударов. Вот только паренек оказался на удивление вертким и, к изумлению зрителей, не только остался цел сам, но даже пару раз зацепил противника по корпусу.

Адонис выругался. Резко отскочив, он перегруппировался и вновь пошел в атаку.

Это повторялось снова и снова и безумно бесило. Наконец, Адонису удалось достать мальчишку. Тот свалился от мощного удара, но тут же снова поднялся на ноги. Судя по лицу, ему было больно, хоть он и старался не подавать виду. Тем не менее он прыгнул к Адонису и провел отличную серию ударов, даже задел дважды. Правда, силы этой атаки хватило лишь на то, чтоб еще больше разозлить главаря Шизоидов. Выругавшись, он с удвоенной силой набросился на пацана, но тот уходил от его кулаков, успевая огрызаться между делом.

Что произошло дальше, Адонис понял не сразу. Он просто ощутил резкую боль, а потом мир перевернулся. Вскочив на ноги, Адонис вытер кровь из разбитого носа и бросился на обидчика. Однако тот продолжал уворачиваться, пока Адонис не поставил ему подножку. Зрители вскочили – это было запрещено, но несколько Шизоидов быстро утихомирили недовольных. Сам Адонис увлеченно пинал поверженного противника. Но тот даже не думал сдаваться и, изловчившись, вскочил, по ходу пригибаясь, чтоб избежать удара ногой в голову – надо отдать должное Адонису, растяжка у него была на уровне, и такой финт он вполне был способен выкинуть.

Теперь Адонис окончательно наплевал на условности, стремясь побыстрее и пожестче разделаться с пареньком, а тот по-прежнему уходил от ударов, хоть и не так легко, как раньше. Сам он ушел в глухую защиту, ожидая более подходящего момента.

В какой-то миг парень вновь оказался на полу. Ободренный успехом Адонис коршуном налетел на мальчишку, но тот явно только этого и ждал. Упершись коленом в грудь противника, и ухватившись за его наплечники, он перебросил его через себя, оказавшись сверху.

Пойдя против правил, Адонис дошел до приема, запрещенного даже этикой улицы, – со всей силы ударил пацана между ног. Вторая после глаз табуированная зона должна была оставаться неприкосновенной даже в смертельной схватке, но его это уже не волновало.

Однако, парень, лишь скривился, не ослабляя хватки, и процедил:

– Подонок!

Он резко боднул Адониса в переносицу. В неожиданно наступившей тишине послышался хруст. Через минуту главарь Шизоидов уже не дышал – хотел того мальчишка, или нет, но он сломал Адонису хрупкие лицевые кости, осколки которых прошли в мозг. Смерть наступила мгновенно.

Победителя не судят. Даже наоборот – его хвалят, им восхищаются и наливают ему виски, к нему липнут женщины.

И паренек благосклонно это принимал, хоть и казался смущенным. Он еще не знал, что из дальнего закутка за ним наблюдала пара внимательных глаз…

Мальчишка захмелел быстро, усталость брала свое. Зеваки разошлись, и вскоре рядом с парнем осталась только молодая потаскушка, у которой еще сохранилась некая тяга к романтике.

Потаскушку звали Артемида. Ее волосы были лишены цвета перекисью водорода – блондинки, натуральные или крашенные, пользовались неизменной популярностью у флотских, воевавших с белокурыми атлантами. Взгляд светло-карих глаз порой казался по-детски беззащитным, порой – даже глуповатым. В остальном в ней не было ничего необычного – неплохая фигурка, симпатичное личико… от других портовых шлюшек ее отличала лишь эта беззащитность.

Но этот трогательный взгляд сочетался с опытом соблазнения. Тем не менее, его нельзя было назвать наигранным – именно такими глазами Артемида смотрела на мир. И не было ее вины в том, что в этом мире ей досталось только такое место. Однако, ее тяготило такое положение вещей, неудивительно, что она сразу же потянулась к парню, который нашел в себе смелость выступить против сложившегося порядка вещей. Именно это сначала и привлекло Артемиду.

Как-то незаметно для других она приблизилась к пареньку, отвлекая его внимание, а он, не привыкший, наверное, к женскому обществу, и к тому же изрядно захмелевший, что называется, "поплыл".