Линн Энн Харрис - Чужестранка

Он откинулся на подушки и усмехнулся:

— Только если ты идешь со мной. Ее сердце забилось чаще.

— Я никуда с вами не пойду, Алексей.

— Тогда я останусь с тобой, — сказал он, протягивая руку к меню.

Она крепко держала меню в руках, не желая его отпускать.

— Это хороший отель, — промолвил он. — Не хочешь попробовать настоящую русскую еду? Увидеть город за пределами отеля и аэропорта?

— Я уже была на Красной площади, — сказала она чопорно. — Вы пришли сюда только для того, чтобы заставить меня поужинать с вами?

— Нет, у меня здесь была назначена встреча. Но я видел, как ты входила в ресторан, и не мог упустить возможности увидеть тебя снова.

— Перестаньте говорить мне подобные вещи.

— Почему нет? Ты красивая женщина, и я хотел тебя видеть.

Никто никогда не называл ее красивой. Она была недурна собой, но отнюдь не красавицей. Пейдж почти не пользовалась косметикой, а Эмма безуспешно пыталась приучить сестру носить модную одежду.

— Вижу, ты мне не веришь, — продолжал Алексей. — Ты меня с ума сводишь, Пейдж.

Она вздернула подбородок, продолжая сжимать меню обеими руками:

— Я не доверяю вам, князь Воронов. У вас скрытые мотивы.

Его лицо снова осветилось умопомрачительной улыбкой.

— Неужели ты уже так хорошо меня знаешь? — промурлыкал он. — У меня действительно есть скрытый мотив. — Он наклонился вперед и взял ее за руку. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной сейчас же. Обещаю, Чад ни о чем не узнает. Он говорит по-русски, но не знает этого города так, как я. Он не поедет далеко от центра города.

— А вы хотите увезти меня из центра города? — Она высвободила руку, ее сердце продолжало учащенно биться. — Я не знаю, чувствовать себя оскорбленной или испытывать облегчение.

Его чувственные губы изогнулись в улыбке, представляя ее взору безупречно белые зубы:

— Я отвел бы тебя в лучший ресторан в городе, если бы ты мне позволила. Но раз ты не хочешь в ресторан, я отвезу тебя в гораздо более приятное место. Пойдем со мной, Пейдж.

Ей нравилось с ним разговаривать. Рядом с ним она ощущала восторженный трепет.

Может, в самом деле с ним поужинать? Чад и Эмма, вероятно, заперлись в апартаментах и занимаются любовью.

— Я не могу, — сказала она с едва заметным отчаянием в голосе.

— Слышу слова Чада Рассела, — ответил он презрительно. — Я хочу услышать, чего хочет Пейдж Барнс.

Пейдж закрыла глаза. Она хотела увидеть город и поужинать с красивым мужчиной, который делал ей комплименты.

— Как все сложно. Я не должна с вами идти.

— Что такого сложного в совместном ужине?

Но почему бы ей не развлечься сегодня вечером?

Эмма с Чадом, и они счастливы друг с другом. Они и не заметят, если Пейдж исчезнет из отеля на несколько часов.

— Да, — выдохнула она, прежде чем смогла изменить свое решение. — Я с вами поужинаю.

— Спасибо, — сказал Алексей, поднялся и взял ее за руку.

Он бросил на столик несколько банкнотов, хотя она ничего не заказала, и потянул ее к выходу.

— Подождите, мне нужно взять пальто, — промолвила она, идя за ним следом.

— Я куплю тебе пальто, — ответил он.

— Я не позволю вам этого сделать.

— Еще как позволишь.

Он потащил ее в один из магазинов в холле отеля, выбрал длинное белое пальто из тончайшего кашемира и заставил его надеть, пока продавщица восторженно ахала и охала.

— Алексей!

— Тихо, Пейдж.

Затем он выбрал для нее меховую шапку, белоснежный шарф и точно такие же перчатки. Расплатившись за покупки, он повел Пейдж к черному лимузину.

— Я хочу за все заплатить, — сказала она, когда автомобиль тронулся с места.

— Я не возьму твоих денег. Считай, что это подарок.

— Я настаиваю, Алексей! — Она скрестила руки на груди и уставилась на него.

— Очень хорошо, — непринужденно сказал он. — Мы составим график выплат. Сто американских долларов в месяц на ближайшие шестьдесят месяцев…

Пейдж моргнула:

— Шесть тысяч долларов? Ты потратил шесть тысяч долларов?

Он протянул руку и пальцем приподнял ее подбородок. Она сомкнула губы, поняв, что от удивления открыла рот.

— Да, но ведь тебе было нужно пальто.

Она попыталась снять пальто, но он ее остановил.

— Не глупи, Пейдж. Мне приятно сделать тебе подарок.

Она отвернулась, ее глаза наполнились слезами. Она не помнила, когда в последний раз получала подарки. Мать частенько баловала дочерей различными безделушками, но, когда она заболела, все деньги пошли на ее лечение.

— Я верну тебе одежду, когда мы вернемся в отель.

Алексей выругался.

— Очень хорошо, — сказал он с каменным лицом. — Делай что хочешь, Пейдж Барнс.

И теперь она почувствовала себя неблагодарной. Она задела его чувства, и это ее взволновало. Пейдж дотронулась до его рукава:

— Спасибо за пальто, Алексей. Так мило с твоей стороны.

Он повернулся и посмотрел на нее, нахмурившись:

— Я тебя не понимаю, Пейдж.

Она вздохнула.

— Я не уверена, что сама себя понимаю, — промолвила она, неуверенно улыбаясь. — Но сожалею, что была груба.

Он махнул рукой:

— И я прошу прощения, если заставил тебя чувствовать неудобство. Я не нарочно.

Пейдж опустила глаза и сцепила пальцы на коленях.

— Должна признаться, мне не по себе оттого, что я еду с тобой, — сказала она. — Я не хочу создавать проблем.

— Не будет никаких проблем.

— Если бы я была твоим сотрудником и ты увидел бы меня с Чадом, ты рассердился бы?

— Честно? Да. Но, — промолвил он прежде, чем она смогла вставить слово, — я бы тебя не уволил. Гораздо лучше держать тебя при себе.

Она нахмурилась:

— Почему?

Он наклонился к ней, словно желая открыть ей тайну:

— Потому что ты, вероятно, знаешь информацию, которая ценна для моих врагов.

У нее засосало под ложечкой.

— Ошибаешься, — сказала она тихо. — Я ничего не знаю. И даже если бы знала, не сказала бы тебе. Если ты связался со мной только из-за этого, ты напрасно тратишь время.

Алексей улыбнулся, и у нее потеплело на душе.

— Ты похожа на тигренка, Пейдж. Вот почему ты мне нравишься. Ты предана Чаду, хотя он сильно тебя обидел.

Она снова сцепила пальцы на коленях:

— Я не обиделась, а просто удивилась. И я заботилась о своей сестре.

— Твоя сестра достаточно взрослая и может сама о себе позаботиться, тебе не кажется?

Пейдж нахмурилась. Он ее не понимал, а она не могла ничего ему объяснить.

— Это не довод. Я чувствую, что ответственна за нее, я люблю ее. И никому не позволю причинить ей боль.

— Конечно, любишь, — сказал он. — Но не несешь за нее ответственность.

— Ты ничего о нас не знаешь, — возразила она. — Тебе легко говорить. Но ты не побывал на моем месте и не поймешь, что я чувствую.

Он взял ее за руку и стал поглаживать ее ладонь: