Нина Харрингтон - Свидание вслепую

Лео поднял взгляд и увидел, как Сара пытается сделать чай, но это получалось у нее не слишком хорошо, потому что ее руки тряслись от волнения. Ложка, которой она размешивала чай, жалобно позвякивала о край чашки.

Он сделал это раньше, чем успел осмыслить свое действие, — просто подошел к Саре со спины и крепко прижал ее к себе, обняв за плечи. Он так хотел бы стереть поцелуями все страхи, которые сейчас читались в ее глазах, что уже чувствовал сладкий вкус ее губ с ароматом кофе и корицы.

Но время для этого еще не пришло. Слишком рано и для него, и для Сары.

Вместо этого он спрятал лицо в ее волосах, прижал ее к себе чуть крепче, надеясь вселить в нее немного уверенности и спокойствия, и ждал ее слов. Хоть какой-нибудь реакции.

Сара несколько раз медленно вздохнула, успокаиваясь, ее тело немного расслабилось под его руками, и она чуть облокотилась на него, словно хотела переложить часть гнетущего ее груза. И неожиданно для себя в этот момент Лео испытал нечто очень похожее на счастье.

Через несколько сладких мгновений Сара немного отстранилась и обернулась к нему, впрочем, она сделала это так, что ему не пришлось размыкать объятий. Ее ладони легли ему на грудь, не отталкивая, но и не подпуская ближе. Ее сердце билось с такой силой, что Лео казалось, что он слышит его испуганный стук.

Каждая клеточка тела молила о поцелуе, кричала о том, что это правильно, что все так, как и должно быть, но он сдерживал себя. Сара была еще не готова к следующему шагу. Пока нет. Он лишь поднял руку и осторожно провел рукой по ее шее к затылку, зарыв пальцы в ее шелковистые волосы.

— Я понимаю, почему ты не хочешь использовать титул своей бабушки, — тихо сказал он. — Даже лучше, чем ты думаешь.

— Как ты можешь это понять? — всхлипнула она, не поднимая глаз. — Ты ведь член семейства Рицци. У тебя наверняка есть все, о чем ты только можешь мечтать.

В ее глазах сплелись горечь, напряжение, замешательство. Эта удивительная девушка заслуживала правды.

— Я понимаю тебя, потому что моя мать когда-то отказалась от всех богатств семьи Рицци ради того, чтобы выйти замуж по любви. За это ее собственная семья отказалась от нее. Но мама ни разу не пожалела о своем решении. Вот почему я так восхищаюсь твоей бабушкой. — Лео осторожно поднял ее лицо за подбородок и заглянул в печальные зеленые глаза. — И именно поэтому я собираюсь помочь тебе почтить ее память.

— Почтить ее память? — недоверчиво переспросила Сара.

— Ты ведь сказала мне, что эти теплицы — овеществленная память о том, что она создала и любила. Поэтому это место так важно для тебя. Я прав?

— Да, конечно. Это ведь ее орхидеи. Я только забочусь о них, чтобы отплатить ей за всю ту любовь, которую она мне подарила. И она действительно очень любила это место. Как и я.

— Тогда нам лучше вернуться к работе, — с мягкой улыбкой сказал Лео, нежно погладив ее по щеке. — Заодно расскажешь мне, где твои великие предки охотились на орхидеи.

— В диких тропических лесах, конечно, — слабо улыбнулась Сара. — Одержимость орхидеями началась в Англии в начале восемнадцатого столетия. Все считали, что обязаны иметь у себя в доме орхидею, а лучше целую оранжерею орхидей. Это было безумное, но удивительное время. Путешественники отправлялись на край света, чтобы разыскать новые уникальные сорта орхидей всех цветов, форм и размеров, и поверьте мне, это было совсем не безопасно. Посмотри. — Она показала на висевший на стене портрет, изображавший усатого мужчину в походном костюме. — Это Альфред Фенчерч. В поисках орхидей он чуть не погиб от желтой лихорадки, оказался в эпицентре революции. Ты представляешь, сколько тропических болезней, хищников, дикарей-каннибалов подстерегают путешественника в Центральной Америке или Папуа — Новой Гвинее? Может, ты хочешь посмотреть на то, как выглядел дом в те времена? У меня есть несколько фотографий и планов.

Он кивнул, и Сара выскользнула из его объятий, чтобы радостно броситься на поиски семейного архива, который наверняка скрывался под очередной кучей милого ее сердцу хлама.

Лео чуть не застонал от разочарования, лишившись возможности ощущать под своими ладонями ее нежную кожу.

Наконец, Сара нашла то, что искала, — огромную коробку из-под шляпы, перевязанную ленточкой. За несколько секунд она убрала со стола документы и водрузила свою находку перед Лео. Это занятие ей явно нравилось гораздо больше, чем разбор старых счетов. Коробка оказалась доверху заполнена фотографиями и пачками документов, перевязанными веревочками.

Лео лишь печально вздохнул и покачал головой. Эти старые выцветшие снимки представляли огромную историческую ценность, но вместо того, чтобы храниться в музее, были свалены в кучу в шляпной коробке в дальнем уголке крошечной кухни. Неужели Сара не понимала, насколько ценны эти семейные воспоминания?

Его собственная мать, покидая семью Рицци, увезла на память лишь несколько фотографий, поэтому Лео почти не ощущал своей связи с семейным наследием. Все, что у него было, — это рассказы матери и вырезки из газет с фотографиями или упоминаниями родственников, которые мать аккуратно приклеивала к внутренней дверце шкафа.

Когда он был мальчиком, он мечтал о такой же коробке сокровищ с фотографиями родных, которые можно тихо перебирать вечерами, вглядываясь в лица, немного похожие на его собственное. После смерти матери тетушка много рассказывала ему о семье Рицци, но все же это было не одно и то же.

Поэтому он просто улыбнулся и присоединился к Саре, с энтузиазмом раскладывающей старые фотографии. Она передавала ему снимок за снимком, рассказывая историю каждого человека. Вдруг он заметил среди фотографий сложенный вчетверо листок бумаги.

— А это карта их приключений? — с улыбкой спросил Лео.

— Нет, — покачала она головой, разворачивая лист. — Это оригинальный дизайн оранжерей. Тогда еще у нашей семьи были деньги, чтобы нанять для этого проекта одного из лучших архитекторов Англии. Тогда здесь были собраны сотни растений со всей уголков планеты и целая команда садовников, чтобы ухаживать за ними.

— Можно? — Лео осторожно забрал у нее лист. — Я всегда любил интересные архитектурные проекты.

Он с улыбкой рассматривал здание, нарисованное автором, жившим больше ста лет назад, восхищаясь его красотой и функциональностью. Это был один из лучших архитектурных проектов из тех, что ему доводилось видеть.

— Удивительно, — прошептал он. — Эта оранжерея была построена?

— Нет, — покачала головой Сара. — У нас никогда не было достаточно денег на осуществление этой грандиозной идеи. Две теплицы в викторианском стиле, которые вы видели, были созданы по уменьшенной версии этого проекта. Когда мы встретились, я рассказывала вам о прекрасных садах, которые были здесь во времена юности моей бабушки. Тогда еще была главная оранжерея.