Сара Орвиг - Птица счастья

— Вот это да! Ты шутишь? — Райан посмотрел в окно, и брови его удивленно поползли вверх. — Как я все это ненавижу!

— Для Гая это в два раза труднее, чем для тебя. — Кортни открыла дверь и вышла на крыльцо встретить гостей.

Джерет стоял, скрестив руки на груди, и ждал. Пытаясь казаться невозмутимым, Гай выступил вперед:

— Здравствуйте, миссис Мид. Райан дома?

— Да. — В это время Райан появился на крыльце и стал около матери.

— Я прошу извинения за то, что плохо говорил о твоей маме, Райан, — промямлил Гай, глядя в землю.

Он поднял глаза на отца, они обменялись молчаливым взглядом, и Джерет кивнул. Кортни понимала, как трудно было мальчику произнести эти слова, как отчаянно он хотел сейчас одобрения Джерета. Вся воинственность и невозмутимость в Гае пропали.

— Ладно, все нормально, — поддержал сына Джерет, хотя тон его оставался строгим.

— Спасибо, Гай, — тихо поблагодарила Кортни, чувствуя несмотря ни на что невыносимую жалость к этому мальчику. — Райан, почему бы тебе не показать Гаю раненую утку, которую мы сегодня нашли? — предложила она.

— Хорошо, мам. Только накину пальто. — Райан оделся, и мальчишки пошли по тропинке к клеткам.

Кортни повернулась к Джерету и посмотрела ему прямо в глаза.

— Спасибо, — сказала она. — Я знаю, как это было трудно для вас обоих.

— Да, но необходимо. Думаю, это будет хороший урок для Гая.

— Хотите войти? — спросила хозяйка. — Я приготовлю горячий шоколад.

— Хочу.

Следом за ней Джерет вошел в дом, неторопливо и внимательно осмотрел все кругом. А когда, сняв куртку, устроился в кухне за столом, то, казалось, заполнил собой все пространство.

— Я думаю, Гай очень нуждается в вашем одобрении, — сказала Кортни.

— Я знаю. Раньше, до смерти Лии, он не был таким. Может быть, моя жена давала ему то, чего не могу дать я?

— Конечно, это так. Мать и отец играют разные роли в жизни детей. Но ведь вы никогда не были к нему равнодушны, интересовались его жизнью и высказывали свое одобрение? Это так?

— Так, — горько подтвердил Джерет. — Я люблю его и хочу, чтобы он знал об этом.

— В отличии от вашего отца?

— Вы правы.

— Не беспокойтесь, — Кортни поставила на огонь кастрюлю и достала молоко. — Если вы любите сына и вам не безразличны его жизнь и поступки, вы сделаете все абсолютно правильно.

— Надеюсь, что так.

Кортни помешивала молоко, задумчиво глядя, как поднимается пена. Джерет, положив раненую ногу на табурет, взял со стола книгу и прочитал вслух название «Миграция птиц».

— Это ваш учебник? — спросил он.

— Да, иногда я занимаюсь рядом с Райаном, когда он готовит уроки. И если ему бывает трудно — я тут, рядом, чтобы помочь.

Джерет отложил книгу.

— С тех пор, как умерла Лия, Гай совершил много странных поступков, словно затаил на всех злость…

Шаги, раздавшиеся на крыльце, заставили их прервать разговор. Вернулся Гай.

— Папа, пойдем посмотришь, какие у них замечательные птицы. А сокол Эбенезер даже садился мне на плечо. Райан научил меня, как нужно свистеть. Пойдем, я покажу тебе.

Джерет накинул куртку, взял костыль и встал.

— Ну, пойдем посмотрим, пока миссис Мид варит нам шоколад.

— Ты любишь горячий шоколад, Гай? — спросила хозяйка.

— Да, мэм. Пап, у них есть дикая утка с подбитым крылом, но она подходит к Райану, и он может взять ее в руки.

— Вот это да! — Джерет посмотрел на Кортни и подмигнул ей.

Дверь за ними захлопнулась. Провожая их взглядом, Кортни видела, как отец и сын спустились по ступенькам, пересекли двор… Вдруг она погасила огонь, вытерла руки о полотенце и, накинув куртку, побежала за ними. Джерет с мальчиками стояли внутри огромной проволочной клетки.

— Кто построил такой вольер? — спросил Джерет, когда она подошла.

— Администрация заповедника, — ответила Кортни. — У нас их два. Они дают птицам некоторую свободу.

На ветке клена сидел Эбенезер, молча наблюдая за компанией. Гай свистнул ему.

— Он уже прилетал на мой свист, — похвастался он.

Райан посмотрел на Джерета:

— Мне кажется, он вас боится.

Джерет оперся на костыль и подмигнул соколу:

— Полагаю, эта чертова птица не посмеет слететь вниз, пока я здесь.

— Давайте отойдем, — робко предложила Джерету Кортни.

Они ушли по тропинке в заросли кустарника. Гай засвистел, Эбенезер, раздумывая, покрутил головой и плавно слетел на плечо Гая. С победной улыбкой тот посмотрел на отца.

— Вот черт! — прошептал Джерет, обращаясь с Кортни. — Даже если и так, все равно оставил бы он лучше моих лошадей в покое. Они для меня слишком дороги.

Эбенезер крикнул и, захлопав крыльями, взлетел.

— Опять вы за свое, — ответила Кортни, пытаясь улыбкой смягчить обстановку.

— Мне они так же дороги, как вам эта птица, — закончил Джерет.

— Ты только посмотри на него, пап, — радостно говорил Гай. — Он даже дает мне себя погладить.

— Вижу, вижу, — ответил Джерет и прошептал еле слышно. — Между вами, вашим сыном и этой проклятой птицей существует тайный сговор.

— Хочется верить, что теперь мне можно уже не беспокоиться об Эбенезере, — Кортни рассмеялась.

— Не рассчитывайте на это.

— Мальчики, как насчет горячего шоколада? — громко сказала хозяйка.

Дети были в восторге от сокола, но слегка устали и с радостью согласились вернуться в дом.

Чуть позже, когда все расселись вокруг кухонного стола с чашками горячего шоколада в руках и слушали, с каким упоением Джерет рассказывал о рыбалке, с затаенной грустью и тревогой Кортни следила за счастливым лицом сына. «Вот такой и должна быть настоящая семья», — подумалось ей, и вдруг Кортни испугала так неожиданно возникшая дружба с Джеретом Кэлхоуном и его сыном. Мальчишки заразительно смеялись очередной шутке рассказчика, он размахивал кружкой — истории буквально сыпались из него одна забавнее другой. Изредка Джерет подмигивал ей, словно сообщая, что все в порядке. Мальчишки полностью завладели его вниманием, и у Кортни появилась возможность внимательнее присмотреться к соседу. Верхняя пуговица серой рубашки была расстегнута, и виднелись вьющиеся темные волосы на груди. Кортни представляла, какие они должны быть на ощупь, если до них дотронуться. Она смотрела на его волевой подбородок, чувственный рот и голубые глаза, в которых тлел затаенный огонь.

Взволнованная и раскрасневшаяся, она перевела взгляд на пустую кружку, которую вертела в руках, прислушиваясь к изменившемуся голосу Джерета, когда он начал вспоминать о проделках собаки, жившей у него в детстве. Мальчишки вовсю хохотали. Сама захваченная историей, Кортни расслабилась, удивляясь тому, что в рассказчике, веселящемся от души, не осталось и следа обычной грубости.

Наконец Джерет поднялся и, сказав, что необходимо кормить лошадей, направился к двери. Мальчики договорились снова встретиться после школы, выскочили во двор и побежали к грузовику наперегонки, однако длинные ноги Гая давали ему несомненное преимущество. Джерет обнял Кортни за талию и слегка прижал к себе, обдав легким запахом одеколона.