Дениза Алистер - Теперь мы вместе

— Мне нравится запах твоих волос. Мне нравится аромат твоей кожи, аромат и вкус, — произнес он тихо, и его вторая рука опустилась ей на грудь.

Сердце беспорядочно застучало. Она подумала, что Брюсу никогда не удавалось зажечь ее так быстро, и никогда он не увлекал ее к таким вершинам экстаза, как вчера это сделал Дэн. И вновь исчезло все вокруг, кроме тепла его губ на шее, прикосновений его рук, ощущения передающейся ей скрытой энергии мужской силы.

По мере того, как его ласки делались смелее, желание все более властно заявляло о себе. Дэн потянул вниз ее трусики. Не открывая глаз, она изогнулась и переступила через них. Его пальцы становились все настойчивее. Бетси казалось, что по ее телу пробегает электрический ток. Умело и с томительной сладкой медлительностью он вел ее к вершинам блаженства. Они неотвратимо приближались к головокружительной пропасти…

Поздно вечером раздался еще один телефонный звонок. На сей раз прорезалась незабвенная леди Макферсон.

— Поль бросил меня, — объявила Дора, едва дочь сняла трубку. — Мы с ним поругались, как собаки. Он швырнул свои пожитки в машину и был таков.

Бетси устало подняла глаза к потолку. Ей слишком часто приходилось наблюдать драмы подобного рода в прежние времена, чтобы она могла принимать их близко к сердцу. И уж во всяком случае, не сейчас.

— Он вернется, — с деланным сочувствием попыталась утешить она мать.

Другие мужчины поступали также, но вскоре они неизменно снова маячили на пороге Доры. И именно она в удобное для нее время с томной грустью отправляла их восвояси уже навсегда.

— Я не приму его. Хочу побыть одна, пожить в тишине и покое.

— С каких это пор? — скептически спросила Бетси.

Едва кончался один роман, мамочка начинала новый и не оставалась в одиночестве дольше, чем на несколько недель. А что касается тишины и покоя, то стоило ей посидеть дома три вечера подряд, и она начинала отчаянно скучать.

— С тех пор, как я решила написать свою биографию, — ответила Дора с апломбом.

У Бетси вырвался не слишком почтительный смех.

— Ты решила написать книгу? Не шути. Ты в жизни не писала ничего длиннее письма.

— Пусть так, я все равно думаю, что у меня получится. Пресса мною все еще интересуется, а совершить путешествие в страну воспоминаний было бы так увлекательно. — Дора чувственно засмеялась. — Забавно будет поведать обо всех моих приключениях.

— Для тебя — может быть, — мгновенно стала серьезной Бетси. — Но не для остальных. Вдруг ты коснешься эпизодов, о которых другие люди предпочитали бы не вспоминать, которые смутят их, расстроят их нынешних спутниц жизни?

— Деликатные моменты я упомяну вскользь, — поспешила успокоить Бетси новоявленная писательница. — Никто не разочаруется и не обидится.

— Опомнись, мама! За что ты берешься? Это займет целую вечность и потребует напряженной работы.

— Целую вечность?

— Тебе понадобится по меньшей мере год. — Она услышала, как мать изумленно втянула в себя воздух. — Ты понимаешь, что придется быть очень аккуратной с датами и фактами? — горячо продолжала Бетси. — И не дай бог, нечаянно оклеветать кого-нибудь, потому что очень даже запросто можно оказаться в суде. Подумай хорошенько. И еще подумай о Поле.

— Может быть, и подумаю, — медленно проговорила Дора. — Но написать книгу все-таки попытаюсь, а если надоест, брошу, потому что ничего не теряю. Я уже просмотрела дневники и альбомы с фотографиями, а завтра с утра начну делать записи.

— Но…

— Буду держать тебя в курсе, дочурка. Пока.

Бетси опустила трубку на рычаг.

— Черт, — пробормотала она. — Черт, черт, черт…

— Я тут угощаюсь, — сказал Дэн, когда она вышла на террасу, и показал ей бокал с бренди, который бережно держал в ладонях. — А ты хочешь выпить?

— Позже, — ответила Бетси рассеянно.

— Что-то случилось? — спросил он. — Я невольно услышал твой разговор по телефону. Ты была очень взволнована.

— Это мама. Грозится написать свои мемуары, а я пыталась ее отговорить.

— Ты считаешь, она напрасно потеряет время, потому что никто не захочет напечатать ее труд?

— Нет, я как раз думаю, что его опубликуют. — Она опустилась на стул рядом с ним. — Видишь ли, моя мать — Дора Макферсон.

Дэн поднял брови, но ничего не ответил.

— Ты понял, кого я имею в виду?

— Вполне. Я видел ее фотографии в газете и читал, что в пятидесятые годы она была кумиром стиляг. А ты ждала, что я упаду на спину и начну дрыгать ногами в воздухе?

— Нет, но… И тебя это не заинтересовало, не поразило, не шокировало? Большинство людей реагируют именно так. Одни начинают вынюхивать подробности, другие изучать меня и сравнивать с ней.

— Работая на телевидении, я встречал достаточно знаменитостей — настоящих, — сказал Дэн. — И на меня суперзвезды давно перестали производить впечатление. — Он сделал глоток бренди. — Ты молчала о своей матери, потому что не любишь расспросов?

— В детстве мне было в общем-то все равно. Потом из раза в раз повторялось одно и то же, меня это мучило. Стоит проговориться о своей мамочке, и все сразу начинают смотреть на меня как на дочь Доры Макферсон. Я как бы не существую самостоятельно.

— И ты предпочла бы, чтобы мемуары не были напечатаны никогда, поскольку тогда тебе будет тяжелее сохранить инкогнито?

— Да, и еще потому… — Между бровями Бетси пролегла тревожная складка. — Помнишь, как я ударилась в панику, когда тот парень из «Стайл» пытался меня сфотографировать?

Дэн многозначительно уставился на свою ногу, которая покоилась на низенькой скамеечке.

— Будто я могу это забыть, — произнес он с традиционной подковыркой.

— Так вот — я ударилась в панику, потому что отдел светской хроники «Стайл» развернул целую кампанию по розыску Лиз Шекли-Макферсон. Тревога, конечно, оказалась ложной, но если Дора…

— Ты называешь мать по имени? — перебил ее Дэн.

— Она сама так захотела. — Бетси равнодушно пожала плечами. — Если мамочка напишет историю своей жизни, то все узнают, кто я такая.

— Не думаю, — усомнился он. — Не хочу быть бестактным, но ее труд вряд ли окажется бестселлером.

— Мне надо убедить ее отказаться от этой затеи.

Дэн вздохнул.

— По-моему, ты преувеличиваешь опасность.

— Может быть. Я тоже, пожалуй, выпью, — решила она и отправилась на кухню за красным мартини.

— Мы спим сегодня в твоей или в моей спальне? — осведомился Дэн часа два спустя.

У Бетси сжалось сердце. Он желал ее, но он мог спать с ней только затем, чтобы сделать ее более покладистой в будущем. Ну и пусть! Так или иначе, он ей нужен.

— Если мы ляжем у тебя, тебе не придется карабкаться вверх по лестнице, — сказала она.

— Значит, решено.