Линн Грэхем - Весна любви

— Как ты мог подумать, что я убью свое дитя? — с оттенком искреннего удивления спросила Нэнси, приподнимаясь на локте. — Ты говоришь, что любишь меня, и в то же время у тебя возникают такие мысли!

— Не знаю, — задумчиво произнес Грег. — Сегодня утром, сообщив страшную новость, ты словно вонзила кинжал в мое сердце.

Неожиданно для самой Нэнси, из ее глаз хлынули слезы. Они скатились по щекам, потекли по полной упругой груди и увлажнили соски, которые минуту назад увлеченно целовал Грег.

— Зачем ты приехал? — всхлипнула Нэнси.

Вместо ответа Грег прильнул к ее губам. Поцелуй был не менее горячим, чем слезы. Его переполняли страсть и желание. Руки Грега скользили по обнаженному телу Нэнси, не пропуская ни единого искусительного изгиба.

Нэнси отвечала с лихорадочной страстностью.

— Ты была с кем-нибудь после того, как покинула меня? — спросил Грег, напряженно глядя в ее глаза.

— Нет, — Честно призналась она. — А ты?

— Нет. Значит, нам не о чем беспокоиться и мы можем обойтись без презерватива…

Нэнси поцелуем заставила его замолчать.

Ощутив ее губы на своих, Грег немедленно скользнул меж них языком. Одновременно Нэнси почувствовала его пальцы внутри себя. Он быстро отыскал наиболее чувствительную точку ее тела. Вскоре Нэнси сдавленно вскрикнула под губами Грега, стремительно приближаясь к пику удовольствия.

Не в силах больше сдерживаться, Грег вошел в нее. Обвив руками его шею, Нэнси посмотрела ему в глаза. Он дышал так, будто пробежал милю, в его глазах больше не осталось и следа холодности или жесткости, сейчас они блестели страстью.

Счастливо вздохнув, Нэнси приподняла навстречу Грегу нижнюю часть тела, затем обвила его ногами. Ах, как безумно долго оставалась она в коконе своей хандры и одиночества! Но сейчас Грег вернулся к ней, и они, наконец, слились в единое целое. До этой минуты Нэнси даже не догадывалась, как сильна тлеющая в ней страсть, как велика пустота, требующая наполнения. И сколько в ней нежности и как она жаждет отдать ее.

Впившись пальцами в широкие плечи Грега, Нэнси прильнула к нему всем телом, безмолвно умоляя, наконец, начать двигаться. Однако тот оставался неподвижным до тех пор, пока она не взмыла к вершинам блаженства. Лишь в последний миг Грег подался назад и вновь медленно, но мощно и глубоко вошел в нее.

Острое наслаждение наполнило все тело Нэнси. Она напряженно изогнулась под Грегом, зажмурившись и хрипло выкрикнув его имя. Он наполнял ее до предела, каждым своим движением порождая новую волну наслаждения. Казалось, в эти сказочные мгновения даже душа Нэнси расширяется и распрямляет крылья.

Наконец Грег тоже содрогнулся, издал протяжный хриплый стон, а затем крепко сжал Нэнси в объятиях, покрывая ее лицо множеством обжигающих поцелуев.

Медленно, как опадающие с дерева листья, которые, кружась в воздухе, тихо ложатся на землю, к обоим вернулось ощущение реальности. Грег помог Нэнси подняться, и они вновь устроились на диване. Грег положил ее голову себе на грудь, как частенько делал в прошлом.

— Я нашел тебя и больше никогда не отпущу!

Некоторое время они сидели молча, в обнимку, окутанные сгустившимися сумерками. Затем Грег снова заговорил:

— Мне становится плохо от одной только мысли, что я мог потерять тебя навсегда. Ты не можешь жить одна, это слишком тяжело и в некотором смысле даже опасно. Почему ты не позволяешь мне лелеять тебя и заботиться о тебе до конца моей жизни?

— Потому что я должна сама прожить свою жизнь, — тихо ответила Нэнси.

— Но я и не собираюсь отнимать у тебя эту возможность, девочка моя. Мне всего лишь хочется находиться рядом с тобой.

— Ничего подобного. Ты жаждешь проглотить меня целиком. — Подобные разговоры возникали между ними и в Лос-Анджелесе. — Кроме того, ты все равно не смог уберечь меня от энцефалита.

— Зато, если бы ты не ушла, я обеспечил бы тебе лучшее в мире лечение и пригласил бы самых знаменитых докторов.

— Не сомневаюсь, дорогой. Думаю, если бы ты мог, то даже болел бы вместо меня, верно?

— Конечно.

— Но это неправильно. Болезнь тоже часть моей жизни, как и все остальное, и я должна была перенести ее сама. Отобрать ее у меня — значит в каком-то смысле обмануть.

— Я с этим не согласен, — возразил Грег. — По-моему, нет ничего предосудительного в том, что человек желает избежать неприятностей. Ты не должна пассивно ждать, когда придет беда. В конце концов, это слишком пессимистично.

— Не совсем так. Я не пессимистка, а фаталистка, — поправила его Нэнси.

— А как называется больница, в которой ты лежала в Глендейле? — неожиданно спросил Грег.

— Зачем тебе это знать?

— Хочу побеседовать с твоим лечащим врачом.

Нэнси сначала похолодела, потом ее бросило в жар.

— Вот как? Ты вознамерился заполучить историю моей болезни? Желаешь проверить, правду ли я сказала тебе о выкидыше?

Ее интонация заставила Грега нахмуриться.

— Я чем-то обидел тебя?

— Нет. — Нэнси отодвинулась от него и откинулась на спинку дивана. — Если хочешь знать, ты только что в очередной раз продемонстрировал свое бессердечие.

Грег взглянул на нее, склонив голову набок.

— Бессердечие? Неправда. Я знаю, у меня есть сердце, потому что ты едва не разбила его сегодня утром. Меньше всего я ожидал услышать новость о потере ребенка.

— Очень сожалею, Грег, но я переживала еще больше, поверь.

— Так ты скажешь мне название больницы?

— Чтобы ты прочел историю моей болезни? Нет, не скажу. Если ты не веришь мне на слово, то все остальное теряет смысл, правда?

— Думаю, да, — сдержанно согласился Грег.

— А сейчас тебе лучше уйти.

Нэнси отвернулась от Грега, чтобы он не увидал текущих по ее щекам слез.

— Мне бы хотелось остаться, — произнес Грег, легонько коснувшись плеча Нэнси.

Она покачала головой.

— Ты получил, чего хотел. Уходи.

— Я хочу тебя всю, — сказал Грег, гладя ее плечо. — И не успокоюсь, пока ты не станешь моей.

— Почему бы тебе не удовлетвориться тем, что есть? — Нэнси быстро утерла слезы. — Ты доказал, что за минувший год я так и не поумнела. А теперь возвращайся в Лос-Анджелес и забудь меня навсегда.

Некоторое время Грег молчал, затем произнес:

— Прежде ты никогда не была такой жестокой и холодной.

— Но ведь я изменилась, ты сам это признал. Прежде я была мягче пластилина, но это в прошлом. Я наконец-то научилась защищаться.

Грег крепко обнял ее напоследок и поцеловал в затылок.

— Я вернусь. Желаю приятных сновидений, солнышко.

Глаза Нэнси вновь наполнились слезами, и она не видела, а слышала, как Грег оделся… а потом за ним захлопнулась входная дверь. Вскоре с улицы донесся звук удаляющегося автомобиля.