Дениза Алистер - Любимец публики

— Про тебя я могу сказать то же самое. — Прошлое вдруг превратилось в зияющую пропасть. Сможет ли она поделиться пережитым с кем бы то ни было, пусть даже с Диком?

— Я ужасно скучал по тебе на прошлой неделе — с тех пор, как переселился на борт «Дженнифер», — признался Дик.

Мелли просияла.

А я твоего отсутствия и не заметила.

— Лгунья, — выдохнул Дик, целуя ее в щеку. — Ты знаешь, что Саймон от тебя без ума?

— Саймон?

— Ну, тот славный парнишка, писатель, симпатичный, если не считать усов, которые он упорно отращивает. Наберись мужества, Мелани: бедняга хвостом за тобой ходит, точно преданный спаниель. Даже спросил меня, есть ли у него шанс.

— Что?!

— Мне произнести по слогам? Парень от тебя без ума.

— И что ты ответил? Ты сказал ему?.. — встревожилась Мелли, судорожно вспоминая, не скомпрометировала ли себя чем-нибудь.

Лицо Дика исказилось. Хотя с какой стати ему злиться, даже если она и не желает афишировать их отношения? Не сам ли он старается сохранить роман в секрете? В горькие минуты Мелли думала про себя: ничего удивительного, ведь она не из тех женщин, что украсили бы его «имидж». И стыдилась подобных мыслей, поскольку знала: Дик вовсе не тщеславен.

— А что я должен был сказать? — рявкнул он. — «Ни малейшего шанса у тебя нет, потому что дама спит в моей постели»?!

Мелли раздраженно фыркнула.

— Так что ты сказал бедняжке Саймону?

— «Бедняжка Саймон»! Мужчины терпеть не могут подобных эпитетов, — сообщил он. — Слишком по-матерински звучит. В буквальном переводе это значит: «У тебя нет ни шанса, рохля несчастный».

— Если ты сейчас же не ответишь на мой вопрос, я сброшу тебя за борт! — пригрозила Мелли.

— Слова, слова… Ну хорошо, хорошо! — уступил Дик, закрывая голову от ее кулачков. — Я был вежлив и тактичен.

— В первый раз в жизни…

— Но не стал его поощрять.

— Неужели ревнуешь? — недоверчиво осведомилась Мелли.

Дик пожал плечами, но, к ее вящему удовольствию, отрицать не стал.

— Откуда мне знать, может, ты сама втайне по нему вздыхаешь? Думаешь, мне приятно, если восторженный юнец принимается разглагольствовать о достоинствах моей дамы? Дескать, какие у нее стройные ножки или как она добра к зверушкам и детям. Полагаю, я выказал завидную сдержанность, но недвусмысленно дал понять, что у упомянутой дамы серьезные намерения по отношению к другому человеку.

— Дать бы тебе по шее! Ты и впрямь сказал: «серьезные намерения»?

— Именно так и сказал, — подтвердил он. — А вот по шее бить меня не надо.

— Тебе разве не полагается стоять у руля? — изумилась Мелли, когда пальцы Дика скользнули под ее футболку.

— Я мечтал об этой минуте всю неделю, — простонал Дик. Он уложил Мелли на плед; от испепеляющего взгляда синих глаз ее сердце беспомощно затрепыхалось, точно пойманная пташка.

— Тогда зачем ты пригласил Кэрол? — обиженно полюбопытствовала она.

— Милая, ненаглядная моя Мелани, — рассмеялся Дик, стягивая с нее футболку. — Я просто соблюдал приличия. У Кэрол достаточно такта, чтобы отказаться.

— По-твоему, она знает? — Мелли попыталась встать, но сильная рука удержала ее на месте. — Сестра так редко бывает дома, и, мне казалось, мы ничем себя не выдали… — Дик расхохотался, и она умолкла на полуслове. — Я ведь только о тебе думаю. Для тебя важно сохранить роман в тайне…

— Что до меня, пусть хоть весь мир узнает о моих к тебе чувствах.

— Да?

Мелли невольно пожалела, что не услышала об этом раньше. Лицо Дика казалось непроницаемой маской; роковой ошибкой было бы усмотреть в его словах то, что Мелли отчаянно хотелось услышать. Дик уловил ее замешательство.

— Я не делаю личную жизнь достоянием общественности. Нельзя переступать известную черту, иначе журналисты съедят тебя живьем. Или, чего доброго, я сам поверю в газетное очковтирательство. Насмотрелся я на жертв рекламы: жалкое зрелище, поверь мне. Не пойми меня превратно, я не настолько заносчив, чтобы порочить прессу. Ребята зарабатывают на хлеб, а я только в выигрыше. Я играю в азартную игру, но по своим правилам. Снимайте меня сколько угодно, но только не здесь, не на палубе. Студия вольна распространять любые слухи обо мне и моей предполагаемой подружке. Я готов позировать для журнальной обложки, но фотографии, на которой я запечатлен с любимой женщиной, они не получат. Я поеду в турне, я разрекламирую наш новый фильм, но чем я занимаюсь по окончании рабочего дня и с кем — это мое личное дело. — Дик лукаво усмехнулся. — По крайней мере, здесь нам не приходится опасаться скрытой камеры.

— Может, где-нибудь там, наверху, летает спутник? — Мелли описала рукою широкую дугу. — Незримые окуляры следят за нами днем и ночью… — Она пыталась отшутиться, но как сохранить самообладание под этим жадным, требовательным взглядом, что скользит по ее полуодетой фигурке? Мелли ощущала легкое покалывание — преддверие жгучих ласк.

— Пусть себе наблюдают! Я и без помощи камер запомню, как ты выглядишь в солнечном свете. Я отмечу каждую деталь, а потом, когда мы займемся любовью под луной, сравню эффект.

— Ах, вот что ты задумал! — Ладони Мелли легли на его бедра. Она вовсе не собиралась разыгрывать недотрогу, тем более что обещание в голосе Дика будило в ней лихорадочный трепет.

— Многое зависит от твоего согласия, — признал он хрипло.

— Меня не так уж трудно уговорить… — Жадный поцелуй оборвал фразу на полуслове.

На обратном пути Дик заставил спутницу надеть спасательный жилет: океан слегка разыгрался. У Мелли потеплело на душе: она чувствовала, что ее опекают и лелеют, и ощущение это было странным и непривычным. Мужчины, как правило, не видели необходимости опекать Мелли, которая казалась слишком уверенной в себе, слишком хладнокровной, чтобы относиться к ней по-рыцарски.

— У меня на борту бесценное сокровище, и я боюсь за него, — признался Дик, и «сокровище» вспыхнуло от удовольствия.

Дик взял курс к берегу. Шторм усиливался, ветер заметно крепчал, и даже Мелли, новичок в морском деле, смогла по достоинству оценить, сколь ловко Дик обошел песчаную мель, едва различимую в завихрениях пены.

Всю дорогу к коттеджу Кэрол Мелли благополучно проспала на заднем сиденье машины. Проснулась она, когда тишину салона взорвало гневное восклицание Дика.

Мелли выглянула в окно, недоумевая, что привело его в такую ярость. Небольшую парковочную площадку перед коттеджем загромождали машины; толпы людей с кинокамерами и микрофонами осаждали веранду.

— Оставайся здесь! — мрачно распорядился Дик, притормаживая у алого лимузина. Он с досадой ударил кулаком по сиденью. — Стелла! Я мог бы и догадаться!

Мелли и не подумала подчиниться. Она во все глаза смотрела на спутника и не узнавала его: и куда только подевался нежный влюбленный? Словно по волшебству Дик перевоплотился в представительного режиссера. На Мелли никто не обратил внимания, но появление Дика Грейсона вызвало фурор.