Натали Андерсон - Женщина для чемпиона

На самом деле Келси страдала не столько от уязвленного самолюбия, сколько от того, что в присутствии Джека ей становилось трудно дышать. Она должна была узнать его получше и побороть наваждение, убедившись, что он ведет неприемлемый для нее образ жизни.

— Почему у тебя до сих пор не было собственного жилья?

— Я не задерживаюсь подолгу на одном месте.

Джек воткнул вилку в последний кусок мяса — из принципа, потому что все равно не чувствовал вкуса. Ему хотелось скорее покончить с ужином и уйти.

Пока что план не работал. Хозяйственные хлопоты почти не отвлекали от мучительного желания обнять Келси и целовать, пока она не уступит его страсти. Несмотря на то что ему удалось накормить ее, Келси еще больше побледнела, выглядела усталой, прекрасной… Беременной. Джек должен был все время помнить об этом.

Терзавшее его в Канаде вожделение казалось детской игрой по сравнению с тем, что он испытывал сейчас, когда Келси оказалась рядом, но стала совершенно недоступна.

— Я всегда останавливаюсь в гостиницах. — Принять бы сейчас ледяной душ в гостиничном номере!

— А как же горнолыжный курорт?

— «Карири»?

Она кивнула. «Значит, наводила справки, — подумал Джек. — Что еще ей известно?»

— Та же гостиница, — пожал он плечами. — Редко там бываю, и то как постоялец.

— Разве это не твой дом?

Джек откинулся на стуле. Он воспринимал курорт иначе. У него вообще отсутствовала концепция дома. Наиболее комфортно он чувствовал себя в движении.

— За отелем и лыжными трассами следят менеджеры. Я там только тренируюсь иногда. Это скорее… бизнес.

Сколько себя помнил, Джек все время переезжал с места на место, следуя за отцом, сопровождавшим в экспедиции своих клиентов. Если приходилось задерживаться где-то дольше обычного, он начинал нервничать. Свобода была ему необходима, как воздух. Кроме свободы, он нуждался в том, чтобы жизнь приносила удовлетворение. В какой-то степени и то и другое давал спорт: физические нагрузки, азарт борьбы, жажда побед заглушали возникавшее порой чувство пустоты, обеспечивали Джека целями, к которым можно было стремиться. Однако сейчас ему требовалось удовлетворение другого рода.

— Горнолыжный курорт был мечтой моего отца, — объяснил Джек, борясь с желанием скинуть тарелки на пол и заняться с Келси любовью на столе. — Он умер прежде, чем воплотил ее, но мне удалось довести дело до конца. Я купил в горах разорившийся спортивный клуб, превратил в курорт, нанял опытных управляющих. Место потрясающе красивое. На старом подъемнике можно подняться на вершину, откуда начинается головоломный спуск. — Он слегка улыбнулся, вспоминая крутые обрывы. — Только черные трассы для опытных спортсменов.

— Самое место для сорвиголов вроде тебя.

— Точно. — Как хотелось бы ему оказаться сейчас на отвесном склоне, чтобы заглушить сексуальную тягу к маленькой женщине и снять напряжение стремительным рискованным спуском! — Мы поставили трамплины, построили хаф-пайп.

— Теперь курорт приносит доход?

— Да, с тех пор, как открылся отель. Мы не конкурируем с большими лыжными центрами и не хотим, чтобы на наши склоны выходили тысячи людей. Курорт популярен у элиты, которая не любит толп. — Клиентами супердорогого высокогорного курорта были люди, позволявшие себе прилетать и улетать на личном вертолете. Их не смущали заоблачные цены. Джеку статус «не для всех» нравился по другой причине: место было слишком красивым, чтобы позволить затоптать его. — Мы принимаем довольно много иностранцев, предпочитающих тренироваться на частных склонах. Спортсмены готовы дорого заплатить за простор и возможность тренироваться в экстремальных условиях.

Келси кивнула, стараясь представить незнакомый и увлекательный мир Джека. Подумать только — путешествовать вокруг земного шара в погоне за зимой, за снегом на горных склонах! Немногие могут позволить себе такую степень свободы. Она конечно же не принадлежала к числу этих счастливцев. Келси почувствовала укол зависти.

Слушая Джека, она впервые засомневалась, что абсолютно довольна спокойной жизнью в окружении любимых вещей, любимой работой, чувством безопасности. Может быть, что-то интересное и волнующее проходит мимо? На ее памяти она только и делала, что училась в надежде получить хорошую работу, намеренно избегала всякого риска, откладывала мечты о путешествиях на потом. Сосредоточилась на карьере, как хотела ее мать. Тем более ужасными казались последствия единственной ошибки. Поздно мечтать о приключениях: через несколько месяцев ей придется думать только о пеленках.

Келси повернула голову, наблюдая за Джеком, который складывал тарелки в посудомоечную машину, сбрасывая остатки еды в пластиковый пакет, чтобы выбросить позже. Казалось, он торопится. Сердце ее заныло. Богатый, спортивный, красивый, Джек принадлежал другому миру. Если бы не авария, их дороги никогда бы не пересеклись. А теперь, выполнив на сегодня навязанное обязательство заботиться о ней, он спешил уйти. Келси испытала глупое разочарование оттого, что Джеку и в голову не пришло обнять, поцеловать, приласкать ее. Ничего удивительного, ведь она совсем не похожа на женщин, которые окружали его на склоне, — красивых, оживленных, пышущих энергией.

Среднестатистические мужчины не находили ее привлекательной, что же говорить о Джеке — живом воплощении секса? Тот день на пляже он провел с ней только потому, что хотел убить время. А вчерашний поцелуй? Тактический прием. Ему не понравилось, что она не хотела допускать его к воспитанию ребенка. Хорошо, что у нее хватило сил оттолкнуть его и избавить себя от унижения!

— Спасибо за кухню, — коротко поблагодарил он.

Келси кивнула, не отрывая взгляда от стакана с соком. Она боялась взглянуть на Джека, чтобы длинные ноги и твердые мышцы груди под майкой снова не ввели ее в искушение. А еще ее терзала зависть к его богатой приключениями жизни.

— Постарайся заснуть, — сказал он, чуть ли не бегом бросаясь к двери.

Келси с силой сжала в руке стакан. В его голосе не было ничего, кроме отеческой заботы, а ее распирало от вожделения — с такой силой, что она боялась взорваться.

Рано утром в дом нагрянула небольшая армия рабочих. Келси, которую разбудил резкий звук пилы за стеной, нехотя выбралась из постели. Несмотря на усталость, ей удалось заснуть только на рассвете. Надев красные линзы, вполне отвечавшие убийственному настроению, Келси спустилась вниз, демонстративно захлопнув за собой дверь. Оставалась надежда, что на работе она забудет обо всем, с головой погрузившись в создание сложной высокоинтеллектуальной программы, не имеющей ничего общего со спортом.