Ронда Грей - Однажды в нашем городе

Она сразу ощутила его возбужденную плоть, горячую и твердую. Ни один покров в мире не мог бы скрыть этого.

Она подалась ему навстречу, выдохнув что-то в немом восторге, в ответ он рассмеялся низким, глубоким смешком.

— Ты хочешь меня, правда?

Палмерс снова стал ее целовать. Рука его скользнула под короткую тенниску. Он гладил ей спину нежными круговыми движениями, наслаждаясь гладкостью ее шелковистой кожи. Тело девушки благодарно отзывалось на ласки; каждое прикосновение приносило блаженство, казалось, что под его рукой тело ее оживает, наполняется густым, тягучим и сладким медом.

— Малышка, — шептал он где-то возле ее уха, перебирая пушистые волосы, согревая своим дыханием.

Она почувствовала, как по его телу прокатилась дрожь возбуждения, и вдруг поняла, что он сдерживался из последних сил и вот-вот потеряет власть над собой. Девушка оттолкнула его, напуганная тем, что может произойти. Он оторвался от ее губ, все еще тяжело дыша, и, взглянув на него, Элен не узнала прежнего Николаса. Желание превратило его в похотливого чужака.

Но он всегда был тебе чужим, подумала Девушка. Что ты знаешь о Николасе Палмерсе, кроме того, что он для тебя самая большая опасность?

— Ты поступила мудро, остановив меня, — сказал Ник ровным голосом. — Предусмотрительность — великая вещь. Если бы мы продолжали целоваться, я бы не смог отвечать за свои поступки. Еще немного, и раздел бы тебя прямо здесь, взял бы на этом самом месте. Никогда не терял здравомыслия, но на сей раз оно меня предало.

Тряхнув головой, он вдруг воскликнул:

— Господи! Что я делаю? О чем говорю? В любую минуту сюда могут войти моя мать, прислуга…

С нее было довольно его самобичевания. Каждое слово только добавляло боли в копилку ее собственных страданий.

— Пусти, я должна уйти…

— Нет.

Элен подняла на него глаза, губы ее дрожали. Еле сдерживая подступающие слезы, она попросила:

— Ник, пожалуйста…

Видя, что она вся трепещет, он взял ее руки в свои.

— Милая, это наше чувство…

Она решительно тряхнула головой, словно стараясь сбросить с себя невыносимую ношу.

— Нет! Это всего лишь секс. Ничего, кроме секса! Влечение тела. Физиологическое явление, химическая реакция между двумя людьми, желающими друг друга. И я, если хочешь знать, ненавижу все это.

Глаза его, будто затянутые дымкой, как-то сразу поблекли.

— Ты не можешь ненавидеть это сильнее, чем я, — с горечью произнес он.

Николас все еще удерживал ее руки в своих. Она рванулась, словно стараясь убежать от самой себя, спастись — так велико было желание сдаться, пропасть, броситься в океан страсти, отдавшись на волю волн или вспыхнуть ярким пламенем и сгореть без остатка.

— Ты дашь мне уйти? — спросила она тихо.

— Только если ты пообещаешь мне не исчезать, — так же тихо ответил он.

— Я ничего не могу тебе обещать. И ты не имеешь права ни о чем меня просить.

— Даже оставить в покое Ричарда?

Элен готова была разрыдаться. Даже сейчас, весь во власти желания, он подозревал ее в двуличии. Как мог он, после того что произошло между ними, вообразить, что она хочет украсть Ричарда у его невесты?!

— Господи! — простонала она. — Пойми, Ник, все кончено! Было и прошло!

— Ты хочешь сказать, что тебе больше нет до него дела?

— Именно так.

— Может быть, ты его и не любила? — продолжал он допытываться. В голосе его было прежнее недоверие.

Девушка шумно перевела дыхание. Лучше, если он будет ее презирать, тогда сам и отвергнет. Пусть он возненавидит ее так, чтобы забыть о ней навсегда и даже не думать прикоснуться к ней. Возможно, тогда ей удастся освободиться от его власти и вновь обрести покой.

— Отчего же, — заговорила она развязным тоном так, как, по ее представлению, говорят проститутки, — но не исключено, что меня больше интересовали его деньги. Ты мне неплохо заплатил. Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше?

Губы его сложились в брезгливую гримасу.

— Бог мой, Элен, да ты всего лишь маленькая стерва! — Казалось, он упал с небес на землю. — Если меня еще мучила совесть, что я поступил плохо, стараясь тебя подкупить, то сейчас развеялись все сомнения.

Она покраснела до ушей. Одно дело услышать ответ возмущенного мужчины, другое — выдержать его взгляд.

— Разве игра стоит свеч, Элен? — спросил он холодным, полным презрения голосом. — Неужели полученные тобой деньги могут окупить ту низость, до которой ты позволила себе опуститься?

Девушка взяла со стола сумку.

— Похоже, мы исчерпали тему. Я ухожу, Николас. Не могу сказать, что рада была вновь тебя увидеть, потому что это неправда. Предоставляю тебе возможность объяснить миссис Палмерс, почему я не завершила уборку. Уверена, ты придумаешь подходящую причину.

В его прощальных словах звучало сожаление, и они болью отзывались в ней, когда она шла к выходу.

— Я могу сейчас думать только об одном, Элен, — сказал Николас, — о том, как сильно я хочу тебя. Так же сильно, как ты хочешь меня. Как бы ты на это ни смотрела, я остаюсь при своем мнении — это еще не конец наших отношений. Продолжение следует…

Собрав всю свою волю, девушка резко повернулась и, взглянув ему прямо в глаза, твердо сказала:

— Об этом можешь только мечтать. Прощай, Николас!

Элен уходила в смятении, но еще больше в гневе на себя и Ника. Как он с ней обходился! Вот, дескать, захочу — и будешь моей!

А она… Теперь самой себе противна.

Домой девушка возвращалась кружным путем, чтобы успокоиться и остыть к тому моменту, когда придется объясняться с матерью. В конце концов, пострадала только ее гордость, а это столь тонкий предмет, что постороннему глазу не заметен. О том, что произошло между ними, знают только они двое. А с ним она больше видеться не намерена, ведь так? Зачем же себя казнить?

Ей удавалось избегать встречи с ним почти три года. Если так будет и дальше, то сегодняшняя ситуация не повторится никогда. У матери он бывает редко, наездами. Сейчас Николас оказался здесь скорее всего потому, что Ричард привезет невесту, чтобы представить ее родным. Сыграют свадьбу, и Николас вновь уедет во Францию, или в Германию, или еще куда-нибудь заниматься своим большим бизнесом, о котором с таким почтением говорит ее мать.

Проще простого избегать с ним встреч. Даже сейчас можно приходить в особняк вместе с матерью. Не стоит говорить ей всей правды, а то расстроится. Достаточно сказать, что у нее, Элен, имеются личные причины, по которым она не выносит присутствия этого человека, и поэтому ей нужно знать, собирается он приехать домой или нет. А во время его наездов просто не бывать у Палмерсов.

Об одном остается мечтать: чтобы у матери как можно быстрее зажило колено, тогда исчезнет опасность встреч с Ником. И еще: может быть, случится что-нибудь такое, что заставит его забыть о высокомерии. Например, он обанкротится, и спесь исчезнет вместе с его деньгами.