Ронда Грей - Все к лучшему

— Мисс Милфорд?

Она задохнулась. С папкой под мышкой, в строгом темном костюме и с уверенным, волевым лицом Дэвид Стронг выглядел именно тем внушающим трепет защитником, о котором с уважением говорили даже старшие и куда более опытные коллеги. Привычная манера держаться вальяжно и чуть надменно добавляла этому человеку сексуальности, которой у него и без того хватало с избытком.

— В чем дело? — он подходил к девушке, негромко постукивая каблуками по мозаичному полу. Вызывающий почтение вид Стронга казался точным повторением образов его прославленных коллег — служителей Фемиды, сурово смотревших с величественных портретов на стенах. — Что-нибудь случилось?

Айрис с трудом проглотила комок в горле. Как сказать ему все и в то же время не обвинить Мейбл в неверности? Как объяснить свое решение не отдавать ребенка, не раскрывая подлинной причины?

— Я… я не могу выполнить наше соглашение. — Высокий лоб Стронга нахмурился, как будто стоявший перед Айрис мужчина силился понять, о чем идет речь. — Я оставляю ребенка себе. — Из-за того, что она отчаянно старалась сохранить спокойствие, фраза прозвучала слишком резко.

Глаза Дэвида блеснули, как темные сапфиры, и девушка внутренне сжалась.

— Ты что?

О боже! Что она могла сказать? Я люблю своего ребенка и не могу отдать его женщине, которая изменяет мужу? Что останется после этих слов от семьи Стронгов?

— Я оставляю его себе, — повторила Айрис дрожащим голосом, хотя от гнева, исказившего лицо Дэвида, душа у нее ушла в пятки.

— И что же?..

— Мистер Стронг!

Он замолчал и обернулся. Окликнувший его человек, очевидно коллега, подошел и заговорил о необходимости увидеться им вдвоем с судьей. Воспользовавшись возможностью, Айрис поспешно улизнула.

Ругая себя за глупость и нерешительность, она выбежала на залитую июльским солнцем улицу, тревожно оглянулась и с облегчением вздохнула — Стронг не преследовал ее. Наверно, встреча с судьей была очень важной.

Айрис со страхом сознавала, что если ее заявление привело Стронга в ярость, то бегство только усугубило положение. Да что ей оставалось делать?

Никакого другого разумного объяснения внезапному решению оставить ребенка у нее не было. Только правда. А говорить ее она не собиралась. Если Мейбл вздумалось пуститься во все тяжкие, это ее дело. Раскрывать Стронгу глаза? Увольте! Ей следует подумать о том, как обеспечить своему чаду счастливую и спокойную жизнь в доме, полном любви и тепла. И если это означает для ребенка жизнь с одним, а не с двумя родителями, то так тому и быть.

Надо было срочно решать и финансовую проблему, возникшую в связи с предательством Мейбл. До тех пор новая встреча с разъяренным Стронгом в планы Айрис не входила. Поэтому она поспешила домой, собрала кое-какие вещи и отправилась на вокзал, чтобы ближайшим поездом уехать к матери и провести с ней уик-энд.

Когда поздно вечером в воскресенье она вернулась в Бостон, тревоги, связанные со здоровьем матери, отошли на второй план — мать чувствовала себя хорошо. Единственной причиной бессонницы, мучившей Айрис ночью, были мысли о Мейбл, обнимавшейся с мужчиной в автомобиле, и о том, что же сказать Стронгу. То, что он потребует немедленной встречи, сомнений не вызывало.

Под утро она все же задремала и проснулась от приступа жесточайшей тошноты. Пришлось позвонить на работу и предупредить, что она задержится.

Было уже довольно поздно, когда Айрис немного пришла в себя. Она готовилась уходить, когда в дверь позвонили. Сердце девушки похолодело.

— Куда-то собираешься? — Стронг холодным взглядом окинул ее белую блузку с короткими рукавами, бежевую юбку и такой же жакет, перекинутый через руку.

— Я… я как раз собралась на работу… — Побледнев, она отступила в сторону, поскольку гость решительно шагнул через порог.

— Работа подождет. — Он с силой захлопнул дверь, и Айрис охватили страх, отчаяние и безнадежность. Если в пятницу он выглядел рассерженным, то теперь смотрел на нее почти с ненавистью. — Ты никуда не пойдешь, — сдерживая гнев, произнес Стронг.

Стоя в крошечной прихожей, он выглядел огромным и внушительным. Айрис непроизвольно отметила, как прекрасно сидит на нем отлично сшитый стального цвета костюм, и почему-то вспомнила, что Дэвид ни разу не был у нее дома.

Испуганная, она сделала шаг назад и уперлась спиной в стену, почувствовав ее холод сквозь тонкую ткань блузки. Так… значит, он уже позвонил в контору.

— Дэвид… Я понимаю, ты вправе сердиться…

— Сердиться? — хрипло рассмеялся он. — О, я совсем не сержусь! Я просто вне себя!

Стронг прошел вперед, уперся обеими руками в стену у плеч Айрис. Оказавшись в ловушке, она судорожно вздохнула.

— Ты заявила, что оставляешь ребенка себе, и, не соизволив объяснить причину, на два дня исчезаешь из города. Отправляешься веселиться… за мой счет?

— Это неправда! — слова Стронга ранили ее как острые осколки, а его близость кружила голову, пробуждая воспоминания, от которых хотелось скорее избавиться.

— Вот как? — его рот презрительно искривился. — Тогда где же ты была, черт возьми? Я все это время искал тебя. Звонил, заходил… Ты что, пряталась? Боялась со мной встретиться? Нарочно уехала, чтобы я не мог тебя найти, да? — ледяные глаза смотрели на Айрис в упор. — Я хочу знать почему!

Раздраженный голос Стронга лишал ее присутствия духа. По телу девушки побежали мурашки. Он правильно понял, что она избегала его, хотя не знал причины.

— Разве женщина не имеет права на своего ребенка? — твердым голосом произнесла она, поражаясь собственной смелости и не сводя со Стронга зеленых глаз. — Это выше человеческого понимания? Материнский инстинкт…

— К черту материнский инстинкт! — вспыльчиво перебил он. — Тебе придется придумать что-нибудь другое! И почему ты ничего не сказала Мейбл? — Стронг уже не сдерживал гнева. — Я думал, вы подруги! Почему ты заявила о своем отказе отдать ребенка именно мне? Да потому, что такая расчетливая особа, как ты, поняла, что жена не перенесет этого…

Испуганная до полусмерти Айрис смотрела на своего обвинителя во все глаза. Господи, только бы не сорваться и не…

А Дэвид уже не мог остановиться:

— Не делай вид, что ты ничего не понимаешь! Тебе прекрасно известно, что Мейбл жила надеждой на этого ребенка. Разве ты можешь почувствовать всю глубину ее горя, отчаяния, которые толкнули жену на этот шаг — просить другую женщину родить для нее ребенка, которого она не может зачать сама. И тут вдруг узнать, что этого ребенка у нее не будет! — Айрис чувствовала ненависть в тяжелом мужском дыхании. — Ты разбила мою семью — ты, корыстная маленькая сучка! Но если ты думаешь, что лишишь меня моего ребенка так же, как лишила дома, то жестоко ошибаешься!