Энн Хампсон - Волны огня

Она встала, мысленно наотрез отвергнув возможность того, чтобы хоть на миг задуматься над его словами. Задуматься скорее следовало над тем, в какой форме она преподнесет все это Брайану.

Брайан был в ярости. Он ругался, возмущался и наконец впал в совершенное неистовство. Зная его как человека невозмутимого и спокойного, Шани, наблюдая за ним, испытала легкий шок. Разочарование и обвинения в свой адрес она еще могла понять и простить, но это… Несомненно, решила она, три месяца — это все-таки маловато, чтобы как следует узнать мужчину.

Некоторое время она слушала его молча, но вскоре, после нескольких весьма удручающих и неприятных реплик, вынуждена была принять ответные меры. Мало того что она страдает по вине Андреаса, так неужели ей придется терпеть несправедливые обиды еще и от Брайана?! До сих пор ее робость и нежелание ссориться с кем-либо мешали ей оградить себя от них, но теперь она решила, что мужских нападок с нее довольно. Разгневанным мужчинам рядом с ней делать нечего, сказала себе Шани и, повернувшись к Брайану, заявила ему, что никакой вины она за собой не чувствует и все сказанное им — верх несправедливости.

— Несправедливости?! — воскликнул он, сверкая глазами. — И ты говоришь это после того, как впутала меня во все это!

— Ни во что я тебя не впутывала. Откуда мне было знать, что ты не флиртовал со мной, как со всеми остальными? Как только я поняла, что твои намерения серьезны, тут же решила писать Андреасу. Наша дружба переросла в нечто большее, чем я ожидала, но ты слишком поздно дал мне это понять, и у меня не было времени связаться с мужем. — Она замолчала, чувствуя, что сердце ее начинает кровоточить и ничто после этого разговора не способно будет залечить эту рану. — Если бы ты действительно любил меня, то проявил бы сочувствие: стал бы думать, как помочь мне снова стать свободной. — Она закрыла глаза рукой, но Брайан не замечал ее ужасного состояния — его поглотила жалость к себе.

— Не похоже, что тебе когда-либо удастся опять обрести свободу. Он хочет тебя, и я не в силах заставить его отпустить тебя с миром, объяснив это лишь тем, что, видите ли, сам имею на тебя виды, — грубо ответил он.

Шани встала.

— Отвези меня домой, — тихо потребовала она. — Я не желаю тебя больше знать.

— Не устраивай представлений. Сядь и доешь свой ужин.

— Если немедленно не отвезешь меня, я вызову такси.

Она не шутила. Нож и вилка Брайана с лязгом упали на тарелку. Он встал. На них уже стали поглядывать сидевшие за соседними столиками.

— Спокойной ночи, — бросил он ей, высадив у госпиталя двадцать минут спустя, — миссис Мэноу! — и сорвался с места, взметнув облако пыли.

Миссис Мэноу… Никогда прежде ее так не называли, не считая, конечно, гостей на приеме после венчания.

Странно, никогда она не ощущала себя чьей-то женой. Связанной брачными узами — да, но не безвозвратно. Свой брак она всегда воспринимала не иначе как паутину, в которую залетела по воле случая, пребывая в уверенности, что сможет выбраться из нее, стоит ей лишь сделать несколько телодвижений. Какой же наивной она была! «Видимо, — думала она, поднимаясь по лестнице в свою комнату, — мне не следовало забывать о несгибаемом характере мужа». Разве не просила она его, не умоляла дать ей чуть больше времени, чтобы привыкнуть к нему?

Миссис Мэноу. Именно Брайан произнес эту фамилию, с горечью подчеркнув сей неоспоримый факт. За сегодняшний вечер она никогда его не простит! Никогда!

Шани села на кровать и с тоской уставилась на подушку, в какой-то момент у нее возникло желание дать волю слезам. Но нет, плакать она не станет! Если такова любовь Брайана, то без этой любви она вполне обойдется. А что до Андреаса — она будет ненавидеть его — ненавидеть до конца своих дней! Единственный способ, которым он хоть как-то сможет загладить свою вину, это дать ей развод, а следовательно, и желанную свободу.

Мысли об обоих мужчинах еще долго терзали ее душу, но постепенно обида на Брайана начала таять, и несколько дней спустя она поймала себя на том, что ждет телефонного звонка. Конечно, он позвонит — не может же все кончиться вот так. Разве не остановил он своего выбора на ней, хотя ему было из кого выбирать. Разве не любил ее достаточно сильно, чтобы сделать предложение? Нет, это еще не конец, упорно твердила она себе. Но когда дни неумолимо стали складываться в недели, Шани поняла, что, скорее всего, Брайана она больше не увидит. И все же она его встретила. Примерно через месяц после их последнего разговора.

Они с Дженни решили перекусить и забрели в турецкий квартал Никосии. В ресторанчике сидела всего одна пара… Брайан и его прежняя возлюбленная, оставленная им вскоре после встречи с Шани. Та одарила Шани взглядом, полным снисхождения и триумфа, Брайан же вперил в нее глаза, от неожиданности замерев на месте. Затем он прочистил горло и угрюмо вернулся к содержимому своей тарелки. Дженни посмотрела на них с ненавистью и потащила подругу в другой конец ресторана, как можно дальше от этой пары, сидящей в интимном тускло освещенном алькове.

— Ну и дрянь! — почти прорычала Дженни, не в силах говорить тихо, глядя на Брайана. — Лучше забудь это ничтожество. Он на этом острове ни одной юбки не пропустил!

— Ты права, лучше мне о нем забыть. — Шани посмотрела на Дженни с некоторым беспокойством. Дженни она пока рассказала только, что они с Брайаном поссорились, и, само собой разумеется, Дженни не могла не проявлять любопытства относительно причины этой ссоры. Причины Шани, конечно, назвать не могла, и, к счастью, пока Дженни вопросов не задавала.

Брайан и Дэбби снова смеялись. Как быстро он пришел в себя! Разве может истинная любовь растаять так скоро? Истинная любовь… Внезапно в голове ее словно зажглась красная лампочка. Она вспомнила разговор с Андреасом. Как долго он искал ее?! Насколько же его чувства к ней должны были быть сильнее, чем так называемая любовь Брайана? Но что чувствовала она сама к Брайану? Несомненно, ей было больно видеть, как он сидит там с другой девушкой. Губы ее подрагивали, но она старалась держаться, оживленно беседуя с подругой на протяжении всего обеда и весьма успешно изображая полное равнодушие.

Но как болела ее душа! Чувство ревности сжигало ее, и внезапно она поняла, что именно испытывал ее муж. Конечно, его чувства основывались лишь на инстинктах, на сознании того, что он владеет ею, но никак не может получить по-настоящему; на инстинктах, ничуть не схожих с ее светлой и чистой любовью к Брайану. Удивительным было другое — ощущение полной опустошенности не поглощало ее так, как того можно было ожидать. Конечно, ей было больно, конечно, она ревновала, но будущее отнюдь не виделось ей в черном цвете.