Энн Хампсон - Волны огня

Но он вряд ли любил ее, а посему задумываться о возможности того, чтобы жить вместе с ним, она не собиралась. В одном же она была уверена на все сто процентов: при нынешних обстоятельствах ее замужество с Брайаном состояться не может, и чем скорее она ему об этом скажет, тем лучше. Она рассчитывала, что он ее поймет и не примет все слишком близко к сердцу. Да, она надеялась, что все обойдется без сцен, но когда, вернувшись на базу, Брайан позвонил ей, сердце ее взволнованно забилось.

— Милая, я вернулся! Когда мы сможем увидеться? Я подъеду в выходные. Ты будешь свободна?

— Д-да.

Пульс ее участился. Сказать ему все по телефону? Это было бы несправедливо. Трусливый уход от неприятной встречи. С другой стороны, непорядочно было оставлять Брайана в полном неведении. Он ведь будет с нетерпением ждать выходных, надеясь провести их вместе с ней. Наверное, надо намекнуть ему, что кое-что изменилось. Но как это сделать? Должен ведь быть какой-то способ подготовить его к неприятным новостям.

— Да, я свободна в выходные, Брайан, но кое-что произошло…

— Произошло? — резко перебил он. — Развод?

Он первый заговорил о разводе, и она этим воспользовалась.

— Андреас утверждает, что только он может дать мне развод, поскольку я отказалась жить с ним под одной крышей. Возможно, что развода я не получу никогда. Это далеко не все из того, что нам необходимо обсудить, но об остальном мы поговорим при встрече.

— Только… — похоже Брайан и не расслышал последних ее слов. Он повторил будто сам для себя: — Только он может дать тебе развод, да? — последовала долгая пауза, а затем он заговорил, жестко и гневно: — Ты знала об этом до моего отъезда?

— Да, Брайан, знала.

— Так почему ты мне не сказала?

— Не хотела тебя огорчать… не тогда. Но теперь…

— Ты говорила, что он согласен!

— Нет, — торопливо возразила она. — Я сказала, что он немного колеблется. А еще я говорила, что отпускать он меня не хочет.

— Это означает, что у нас возникают трудности? — заключил он, выдержав очередную паузу.

Шани затруднилась ответить. Вместо этого, все еще не желая делать свое признание по телефону, она спокойно повторила:

— Вполне возможно, что развода я не получу. Но, — добавила она, заговорив чуть быстрее, чтобы Брайан не успел перебить ее, — мы обсудим это в выходные…

Он все же прервал ее, гневно воскликнув:

— Предоставь это мне! Похоже пришло время мне подключиться к этому делу. Со мной у него этот номер не пройдет!

— Брайан, нет! — в отчаянии воскликнула она. — Есть еще кое-что, что ты должен знать! Брайан! Брайан! — но он уже повесил трубку.

Она перезвонила ему, но он так и не подошел. Что же он собирается делать? — испуганно размышляла она и старалась убедить себя, что он не решится предпринять ничего прежде, чем они встретятся в выходные. А собственно говоря, что он может предпринять?

Больница в Моникомо располагалась на высоком плато в горах Трудос, между деревнями Педгулас и Продхромос. Андреаса вызвали туда на операцию через несколько недель после его возвращения на Лоутрес. Поскольку больнице этой не хватало персонала, Шани поехала с ним и, как и Андреас, была потрясена тем, какой огромный дефицит средств испытывает медицинское учреждение, расположенное в районе, где довольно часто происходят несчастные случаи — мало того что здесь крутые, узкие горные дороги, таящие в себе опасности каждые несколько сотен ярдов, это место также являлось общеизвестным зимним горнолыжным курортом.

Андреас никогда раньше не занимался хозяйственными вопросами, и Шани испытала некоторое удивление, когда на следующее утро после разговора с Брайаном он пригласил ее в свой кабинет и сказал, что разговаривал с неким молодым доктором, главврачом на Моникомо, и они договорились с ним о встрече, чтобы вместе провести инвентаризацию недостающего местной больнице оборудования.

С момента возвращения из отпуска Шани и Андреас встретились лишь однажды в операционной. И там он, как всегда, был только хирургом, холодным, неприветливым, высокомерно кивавшим в ответ на приветствия коллег. Здесь он не был ее мужем, он был лишь ее начальником, немногословным и неулыбчивым. Во всех его действиях, во взгляде, движениях, в окружавшей его атмосфере улавливалось некое напряжение, будто он сдерживал таившуюся внутри злобу. Когда Шани вошла в его кабинет, ее охватило странное предчувствие, но ей удалось абстрагироваться от него, когда Андреас бесцветным, лишенным эмоций тоном объявил ей о своих планах. Он хотел, чтобы она поехала с ним в Трудос, объяснив, что там может пригодиться ее помощь. Ее изумлению не было предела, как и в тот раз, когда она узнала, что он, человек, практиковавший в одном из крупнейших госпиталей Лондона, едет сюда, на Лоутрес. А теперь выяснялось, что он, невзирая на высочайший уровень своей квалификации, готов снизойти даже до маленькой местечковой больницы.

— Возможно, что в будущем я не раз буду оперировать в Моникомо, — объяснил он, будто читая ее мысли, — поэтому я должен проследить за тем, чтобы там было все необходимое оборудование.

— И когда ты собираешься туда отправиться? — осведомилась она, и он ответил, что они выезжают около полудня. Шани с сомнением взглянула на него. — Это может занять много времени — но если ты не против возвращения поздним вечером…

— Это не имеет значения. Мы выезжаем около двенадцати, — все тем же бесцветным голосом сообщил он. — Пообедать остановимся где-нибудь по дороге.

Городок, в котором они остановились пообедать, назывался Лефка. Ели они шашлык с салатом и пили турецкий кофе. Прямо над ними росло фиговое дерево, зрелые плоды которого висели прямо у них над головами. Заметив, с каким интересом Шани посматривает на них, Андреас спросил, не желает ли она попробовать.

— Да нет, не стоит… — Шани снова чувствовала себя неуютно, потому что это был не тот Андреас, с которым она провела отпуск. Перемена в нем расстраивала ее. Создавалось впечатление, будто чудесные дни на острове Кос ей просто приснились. — Может, хозяева не хотят, чтобы их срывали.

— Ты когда-нибудь слышала о киприоте, недовольном тем, что доставляет радость его гостю? Если ты оценишь плоды с их дерева, они воспримут это как честь. — Шани знала, что это правда, и больше не сопротивлялась. Через несколько минут в стеклянной вазочке перед ней уже стояли свежие вымытые фиги.

— Готова? — спросил Андреас чуть позже, взглянув на часы.

— Да. — Между ними чувствовалась явная недосказанность, и Шани попыталась было завести беседу, но Андреас был крайне замкнут, так что она быстро оставила эти попытки, решив принимать происходящее таким, какое оно есть.