Салли Лэннинг - Облака мечтаний

— Значит, ты тоже боишься? Слава Богу, что не я одна, — облегченно вздохнула Джорджия, запуская руку в его густые жесткие волосы. — Если бы ты знал, как мне все эти дни хотелось гладить тебя по голове.

Он взял ее руку и положил себе на грудь, чтобы она могла ощутить биение его сердца. Затем осторожно спустил руку ниже.

— У тебя важное преимущество. — Джорджия смутилась. — Никакой одежды.

— Восстановим равенство? — предложил Конрад. Отбросив одеяло, он медленно стал снимать с нее ночную сорочку.

Джорджия, не отрываясь, смотрела на его обнаженное тело, такое прекрасное, с великолепными мужскими пропорциями и гордо стоящим членом.

В следующее мгновение его ладонь легла на ставшие влажными лепестки ее влагалища, и Джорджия почувствовала, как где-то в глубине ее забился пылающий пульс. Одна ее рука неистово ласкала его крепкие ягодицы. Другая осторожно гладила шелковистую, упругую поверхность его вздутого члена.

Резким движением Конрад полностью сбросил с нее рубашку и замер. Казалось, он только сейчас впервые увидел ее вздымающуюся высокую грудь, нежный изгиб бедер, темный треугольник волос внизу живота…

— Это всего лишь я, — не сдержала улыбки Джорджия.

— Я не представлял себе, что женское тело может быть таким прекрасным, — воскликнул Конрад, и в его глазах блеснул огонь желания.

— Ты тоже кажешься мне удивительно красивым, — призналась она.

Видимо, ему показалось, что язык слишком беден, чтобы до конца выразить его чувства. Взяв в руки ее лицо, Конрад надолго припал к губам Джорджии. Целуя его в ответ, она думала только об одном: умрет ли она уже сейчас от счастья или это случится позже, когда ее охватит всепоглощающая страсть, приближение которой она явственно ощущала.

Крепко сжав ее грудь, Конрад взял в рот сосок и начал лизать его своим влажным горячим языком, отчего тот моментально стал таким же твердым, как камешки на тропинке в каньоне. Сдавленным голосом она выкрикнула его имя и откинулась на кровать, желая только одного — чтобы он поскорее накрыл ее своей тяжестью. Обхватив Конрада за плечи, она с неизвестно откуда взявшейся силой потянула его на себя.

— Секунду, дорогая. — Он протянул руку к стоявшей рядом с кроватью тумбочке, на которой лежали маленькие цветные пакетики.

— Я сама их купила и совершенно забыла про них, — призналась Джорджия.

— Это звучит как комплимент мне, — совсем по-мальчишески самодовольно улыбнулся Конрад.

— Милый, я никогда не знала, что у секса столько оттенков. Только что мне казалось, что я умру, если ты немедленно не войдешь в меня, а теперь я готова смеяться над твоими шутками.

— Может быть, это и есть та самая душевная близость, о которой мы с тобой говорили?

— Не знаю, но я вовсе не хотела сказать, чтобы ты перестал ласкать меня и ограничился шутками, — вспыхнув от смущения, призналась Джорджия. — Впрочем, ты прекрасен, чтобы ни делал, но, когда смеешься, ты особенно неотразим.

— Прекрасен и неотразим, — повторил Конрад. Взяв за талию, он легко приподнял ее и посадил верхом на себя. — Прими меня, Джорджия, — как сквозь туман, донесся до нее его голос.

Он вошел в нее так легко, как будто ее влагалище было специально скроено для его члена. Ее легкие, осторожные движения вверх-вниз в сочетании с его мощными толчками создавали восхитительный ритм, удивительным образом сочетавший в себе негу и ярость, нежность и силу. Их тела раскачивались в унисон, точно так же, как в унисон бились их сердца.

По тому, как на мгновение замер, выгнув свое длинное тело, Конрад, Джорджия поняла, что сейчас последует взрыв. И от этой мысли у нее самой мгновенно наступил оргазм, заставивший ее со стоном упасть ему на грудь.

Их крики слились в один вопль, от которого, казалось, содрогнулись стены. Судороги сладострастия плавно перешли в чувственную дрожь.

— Тебе хорошо? — услышала она поразивший ее своей ненужностью вопрос.

— Ты спрашиваешь, хорошо ли мне? — с трудом разомкнув губы, спросила Джорджия. — Мне не просто хорошо. Ты подарил мне неземную благодать, и я без ума от восторга. Я чувствую себя опустошенной и в то же время полной сил и энергии, одновременно пресыщенной и голодной… Может быть, достаточно?

— Ты хочешь сказать, что побывала на небесах?

— Не только на небесах. Казалось, весь мир был у моих ног, — вдруг всхлипнула Джорджия.

— Не плачь, дорогая. — Конрад осторожно пальцем снял нависшую на ее ресницах слезу. — Не могу видеть твои слезы.

— Я испытала такое счастье, что мне даже стало страшно, — призналась она.

— Ты не должна ничего бояться. — Он успокаивающе обнял ее. — По крайней мере, пока мы вместе.

— А если нам придется расстаться, что тогда?

Она сама не знала, почему вдруг задала такой неуместный вопрос. Меньше всего ей хотелось сейчас думать о завтрашнем дне. С легким вздохом Джорджия приникла щекой к его плечу.

— Ты не против, если я вздремну, — невнятным голосом пробормотала она и тут же заснула.

Джорджия проснулась оттого, что мужской голос пел в ванной комнате что-то очень страстное. Кажется, это ария Кармен, удивилась она. История неистовой любви с печальным концом.

Почему Конрад не разбудил ее? Наверное, хотел дать ей выспаться. Проснувшись одновременно на рассвете, они в полумраке с такой же страстью, что и накануне вечером, кинулись друг другу в объятия и предались любви, вершиной которой снова стал почти одновременный оргазм обоих.

Зарывшись лицом в подушку, Джорджия вдохнула в себя запах его кожи и с наслаждением потянулась. Она прекрасно себя чувствовала, но чего-то не хватало. Впрочем, ей не надо было долго ломать голову над тем, чего именно. Ей снова хотелось любви. Прямо сейчас, в третий раз.

Ничего подобного она никогда не ощущала ни с Эндрю, ни тем более с Уорреном. С ними она каждый раз ждала, когда все это кончится, чтобы снова стать самой собой. Теперь-то она понимала, что самой собой может быть только в объятиях Конрада.

Пение прекратилось, и одновременно перестала шуметь вода. А что, если ей попробовать заманить его в постель, подумала Джорджия.

Минуту спустя Конрад уже стоял рядом с полотенцем на бедрах.

— Как одиноко чувствуешь себя в такой огромной постели, — томно произнесла она, слегка откидывая одеяло и одновременно потянув за край полотенца.

— Ты уже чем-то недовольна? — удивился он, присаживаясь на край кровати.

— Ты всегда поешь оперные арии под душем? — спросила Джорджия, ложась ему на колени.

— Нет, я люблю и другую музыку тоже, — рассеянно отвечал Конрад, положив небрежно руку ей на живот. — Знаешь ли ты, дорогая, который час?

— Наверное, половина девятого, — сказала она наугад.