Салли Лэннинг - Облака мечтаний

— Скотч со льдом и еще один бокал для леди, — приказал Конрад подошедшему официанту. — Джорджия, я все-таки не могу примириться с мыслью, что мне предстоит завтра улететь без тебя.

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не успела.

— Знаешь, я не умею произносить красивые речи, поэтому скажу коротко и просто: выходи за меня замуж.

Господи, он говорит об этом так, словно предлагает выбрать пару обуви, печально подумала Джорджия.

— Надо было быть круглым идиотом, предложив тебе снять квартиру поблизости от меня. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме, но как жена. Извини, если я оскорбил тебя. Слава Богу, я сообразил вовремя и еще не поздно все поправить.

Он улыбнулся, явно довольный тем, что выговорился, что все признания позади и теперь можно спокойно допить свое виски.

— Ты ничем не оскорбил меня, предложив поселиться рядом на квартире, — грустно сказала Джорджия. — Чем ты действительно оскорбил меня, так это тем, что предложил стать твоей женой женщине, которую не любишь. Поэтому я отвечу тебе отказом.

— Я не говорил, что не люблю тебя, — всполошился Конрад. — Я только сказал, что не знаю, люблю или нет.

— Если ты надумаешь делать еще кому-нибудь предложение, мой тебе совет: сначала узнай.

— Джорджия! — взмолился Конрад. — Мне уже тридцать пять лет, и я никому еще не делал предложения. Ты первая.

— Неужели ты не понимаешь, что наш роман закончен. Закончен, так и не успев по-настоящему начаться. Честно говоря, я вообще жалею, что…

— Вам повторить?

Она не заметила подошедшего официанта.

— Да, пожалуйста. Двойную порцию. — Конрад протянул ему пару банкнот и, обращаясь к Джорджии, воскликнул: — А я не хочу, чтобы наш, как ты его называешь, роман закончился. Я никогда еще не любил женщину и не знаю, что это такое. Знаю только одно — ты заставляешь трепетать мое сердце так же, как оно трепещет при появлении из океанских волн огромного голубого кита, вздымающего облако пены. Глядя на тебя, я испытываю такое же ощущение радости и счастья, какое испытываю, любуясь выскакивающими из воды дельфинами. Ты опасна, как ураган в открытом море, и непредсказуема, как эхо песен, которые поют, опускаясь в океанскую бездну, киты. Мысль о том, что я могу потерять тебя, причиняет мне такую же боль, какую я чувствовал, глядя на умирающего кита, выброшенного безжалостной бурей на песчаный берег.

Онемевшая от удивления Джорджия слушала самое поразительное признание в любви, какое можно только себе представить.

— Извини, Джорджия. Это единственный язык, который я знаю. Я не умею объясняться с помощью серенад и красных роз. Честно говоря, мне вообще не нравятся красные розы, — с виноватым видом признался Конрад.

Официант поставил на стол бокал виски, но Конрад к нему даже не притронулся.

— Выходи за меня, Джорджия. Вот увидишь, наш брак будет удачным. Наша встреча в пустыне не была случайной. Это судьба. Может быть, мы еще будем благодарить мистера Брукса за его проделки, — криво усмехнулся он.

Джорджия залпом опрокинула остатки водки. Она знала, что будет ненавидеть себя за то, что сейчас собирается сделать, но не сделать этого она тоже не может.

— О, Конрад! Твой язык восхитителен, — вырвалось у нее. — Я не заслуживаю таких признаний, но и выйти за тебя замуж тоже не могу. По очень простой причине: я не люблю тебя. А теперь извини, мне надо подняться к себе наверх, чтобы уткнуться лицом в подушку и выплакаться.

— Кажется, нам надо проститься. — Конрад встал, бледный от волнения.

— Я не уеду из мотеля до утра, потому что не хочу уезжать, не повидав Агги. До утра и спокойной ночи.

Утро следующего дня надолго осталось в памяти Джорджии как худшее утро в ее жизни. Она приняла душ, думая о том, что теперь у нее не скоро появится возможность вымыться, натянула на себя старые джинсы и темно-зеленую рубашку, зачесала назад волосы. Всю новую одежду, купленную несколько дней назад в дорогах бутиках, Джорджия бросила в мусорную корзину. Когда Агата постучала в дверь, она была полностью готова.

— Доброе утро, Агги, — с улыбкой приветствовала она девочку. — Пойдем завтракать?

Чтобы не огорчать ребенка, Конрад за завтраком тоже старался казаться веселым, но темные круги под глазами свидетельствовали о том, что он провел бессонную ночь. Сама Джорджия выглядела не лучше, ибо никакой душ не может полностью смыть с лица женщины следы слез.

Только когда они поднялись в свой номер, Конрад сообщил дочери, что Джорджия с ними не летит.

— Этого не может быть, — решительно заявила Агги, протягивая ей своего любимого медвежонка. — На, возьми, только лети с нами.

— Не могу, дорогая. Ведь я приехала сюда специально, чтобы пожить в пустыне, вот туда мне и надо вернуться.

— А я хочу, чтобы ты с нами полетела, — упрямо твердила девочка, — потому что ты мне нравишься.

Джорджия чувствовала, что, если ребенок скажет еще хоть одно слово, она не устоит.

— О тебе будет заботиться Конрад. Ты начнешь ходить в школу, — слабо защищалась она. — Я, пожалуй, пойду. Мне предстоит сегодня долгий путь.

— Мой адрес и номер телефона. — Конрад протянул ей конверт. — Я хотел бы получить твой номер тоже.

— Но я еще не скоро попаду домой.

— Джорджия, пожалуйста!

Она быстро набросала на фирменном конверте мотеля все свои данные и молча протянула его Конраду.

— Счастливо вам долететь.

Пятнадцать минут спустя Джорджия расплатилась и уехала из мотеля. Уехала от мужчины, который вернул ее к жизни, от ребенка, который всего за два дня сумел найти место в ее сердце.

Сев за руль, она включила зажигание и резко нажала на педаль газа. Машина рванула с места и скрылась за поворотом.

Прошла уже целая неделя с тех пор, как Джорджия вернулась на свою стоянку в пустыне. Первые три дня она делала все возможное, чтобы только не думать о Конраде. Днем ходила до изнеможения, а вечерами читала, пока не начинали слипаться глаза. Но если в дневное время она еще могла контролировать свои мысли, направляя их в нужное русло, то по ночам сделать это было невозможно, и поэтому почти каждую ночь ей снился Конрад.

Некоторые из снов были эротическими, и тогда она просыпалась горящая от желания близости с мужчиной, которого сама же и отвергла. Другие пугали ее. Такие, как шторм на море, во время которого волны смывают Конрада с палубы и никто не приходит ему на помощь. Или о том, как она сама запутывается в рыболовецкой сети и начинает тонуть, а Конрад спокойно проплывает мимо, даже не пытаясь ее спасти.

На четвертый день Джорджия поняла: надо что-то делать. Дойдя до шоссе, она села в автомобиль и поехала в Пуэбло.

— Врач Энтони Блейн на приеме и сейчас подойти не может, — ответила ей по телефону секретарша приятеля Конрада.