Мэрил Хэнкс - Ложные клятвы

В половине девятого Дженнифер с упавшим сердцем выключила духовку. Кто знает, в котором часу Дон возвратится! Если, конечно, вообще приедет. Дела у него, видите ли… Что еще за дела занимают столько времени, что и ночевать приходится вне дома?

Слишком расстроенная, чтобы в одиночку приступить к ужину, Дженнифер уже собиралась сделать себе пару бутербродов, когда у крыльца затормозила машина и громко хлопнула дверца. Молодая женщина затаила дыхание. Вот в замке повернулся ключ и на пороге возник Дон. В одной руке он сжимал саквояж, в другой — букет оранжерейных роз.

Дженнифер радостно бросилась ему навстречу. На сей раз, когда муж поцеловал ее в губы, она обвила руками его шею и возвратила поцелуй, что называется, с процентами. На мгновение Дон заколебался, и, следуя древнему инстинкту, унаследованному еще от Евы, молодая женщина томно прильнула к нему, слегка поводя бедрами.

Дон выронил ношу и, не сдержав стона, заключил жену в объятия и поцеловал долгим, глубоким, упоительно-нежным поцелуем, от которого у Дженнифер просто-таки захватило дух.

— Ммм, — промурлыкала она, упиваясь близостью, что явно выходила за рамки чисто физические. — Так-то лучше!

— Ах ты, ведьмочка! — отозвался Дон, лаская рукою гибкую, задрапированную в атлас фигурку. В голосе его звенели не то смех, не то страсть.

— Надеюсь, ты еще не ужинал? — Неимоверным усилием воли Дженнифер переключилась на дела насущные. — Стол давно накрыт.

Горячие губы скользнули по ее шее, обожгли бархатистую, нежную кожу плеча.

— До еды ли нам?

— До еды, — твердо объявила Дженнифер. — Я столько всего наготовила!

Неохотно разомкнув объятия, Дон вручил жене букет и подобрал саквояж.

— Дай мне пару минут — принять душ и переодеться.

Ждать себя Дон и впрямь не заставил: вернулся свежевыбритый, с волосами, еще влажными после душа, в шелковой рубашке с открытым воротом и вельветовых брюках.

— И впрямь медовый месяц! — не без иронии заметил он, окинув взглядом свечи, розы в хрустальной вазе и высокие бокалы.

Дженнифер торжественно извлекла из холодильника копченую лососину и салат с креветками, а Дон откупорил и разлил по бокалам шабли.

— За нас, — тихо проговорила молодая женщина.

— За нас, — эхом откликнулся Дон, глядя на жену поверх бокала.

В свете свечей зеленые глаза его отливали золотом. Но лицо оставалось бесстрастным, а во всем облике ощущалась некоторая настороженность и отстраненность. Увы, стоило Дону на минутку подняться наверх — и былой близости как не бывало!

За едой Дженнифер усиленно пыталась измыслить какую-нибудь занимательную тему для беседы, но на ум ничего не приходило. Уже подавая цыпленка с овощами, она не сдержала раздражения:

— Ты, конечно, предупреждал, что задержишься. Но я не могу взять в толк, что за дела необходимо улаживать на ночь глядя, когда…

— Когда у нас медовый месяц? — саркастически подхватил он.

— Ты первый употребил это слово, — вспыхнув, напомнила Дженнифер.

— Это было до того, как ты сбежала во второй раз. — Похоже, эта мысль по-прежнему терзала его.

— Зато теперь я здесь, с тобой, и избавиться от меня будет не так-то просто! — отрезала молодая женщина.

— Да ты начинаешь изъясняться вполне в духе жены!

— Я жена и есть, — парировала Дженнифер, возмущенная насмешливым тоном собеседника.

— Пусть только временная?

— Ты сам предложил оставаться вместе лишь до тех пор, пока страсть не иссякнет.

— А ты бы предпочла пожизненное соглашение? Вот уж сомневаюсь.

Признавая поражение, Дженнифер до крови закусила губу. Опять все идет наперекосяк! Серые глаза мгновенно наполнились слезами.

— Я бы предпочла обойтись без ссор, — глухо отозвалась она.

— Прости меня, — откликнулся Дон, тут же смягчившись. — Ты из сил выбиваешься, чтобы вечер удался, а я веду себя как последняя свинья. — Потянувшись через стол, он завладел рукою жены и поднес ладонь к губам. — Прощаешь?

— Мне нечего прощать, — прошептала Дженнифер, украдкой смахивая слезы и смущенно улыбаясь.

— Великодушное, благородное сердце! Однако вряд ли ты проявишь ко мне снисхождение, когда узнаешь, куда я ездил.

— И куда же ты ездил? — встревоженно спросила она.

— В колледж, где ты училась, повидаться со Стивеном Кливлендом, — выдержав паузу, сообщил Дон.

— Я нисколечко не возражаю, — поспешно заверила Дженнифер. И озабоченно поинтересовалась: — Надеюсь, он все еще там преподает?

— О да. Возглавляет исторический факультет. Как только я представился, мистер Кливленд выразил мне соболезнования по поводу смерти отца. А я спросил, не припомнит ли он бывшую свою студентку, нанявшуюся в секретарши к Мэтью. «Да, Джо Беркли, — тут же откликнулся Кливленд. — Отлично помню». Но проблема в том, что твоя и его версии не вполне совпадают.

— Не может быть! — воскликнула Дженнифер, побледнев как полотно. — Я не лгу!

— Похоже, Мэтью сам заранее навел о тебе справки. А потом попросил Кливленда связаться с тобой и предложить тебе работу. Когда Кливленд спросил отца, почему бы ему не обратиться к тебе напрямую, Мэтью ответил, что выглядит солиднее, если выгодную должность предлагает научный руководитель, которого ты хорошо знаешь и уважаешь. Кливленд признался, что этот сравнительно невинный обман оставил в его душе неприятный осадок и если бы он не знал Мэтью с детских лет, то дважды подумал бы, прежде чем согласиться. А еще он спросил, чем все закончилось. Я старика успокоил: заверил, что вы с Мэтью отлично поладили.

Дженнифер тяжело вздохнула.

— Похоже, твой научный руководитель очень высоко тебя ценил, — продолжал между тем Дон. — Кливленд сказал, что, несмотря ни на что, ты просто-таки искрилась жизнелюбием. Здравомыслящая, отважная, кристально-честная… А еще он спросил, не знаю ли я, что с тобою сталось. Я сообщил, что мы поженились, тогда Кливленд пожал мне руку и назвал меня счастливцем.

Дженнифер бессильно откинулась на спинку стула.

— Видишь: я не лгала тебе.

— Вот чего я не понимаю, так это, что за игру вел мой отец. Почему ему понадобилась именно ты?

— А это важно? Спустя столько-то лет? — искренне удивилась Дженнифер.

— Пожалуй, нет, — пожал плечами Дон, но слова его прозвучали как-то неубедительно.

На десерт Дженнифер подала абрикосовое желе со сбитыми сливками. Дон ел молча, полностью погрузившись в свои мысли, брови его сосредоточенно сошлись над переносицей, лоб прорезала глубокая складка. Но едва Дженнифер встала из-за стола, он стряхнул с себя задумчивость и предложил:

— Я уберу посуду и заварю кофе. А ты посиди у огня, отдохни минутку.

В воздухе разливалось блаженное тепло, и, глядя на пламя, Дженнифер чувствовала, что глаза у нее закрываются сами собою. К тому времени, когда Дон вернулся с подносом и расположился в кресле рядом с нею, молодая женщина с трудом сдерживала зевоту.