Элана Хорн - Соблазнительница

— Почему ты говоришь — невостребованной? Она замужем.

— Знаю, за кошмарным стариканом.

— Ну и что здесь такого? И потом, может, он вовсе не так уж немощен, как тебе представляется.

— Древнее не бывает. Что тут спорить, конечно, он слишком стар для нее. Здесь всем это известно.

— У тебя совершенно дикие представления о браке. Лучше выкинь всю эту дребедень из своей рыжей головки.

— У меня есть интуиция, знаешь, такое чисто женское чутье. И не смейся!

— Да неужели? И что же, скажи на милость, тебе подсказывает твое женское чутье?

— Оно совершенно определенно утверждает, что или ты уже развлекался в постели с этой блондинкой, или вы оба созрели для решающего шага.

Ларри вздрогнул. Рыжий цыпленок далеко не так наивен, как он полагал. Поразительно! Он напряг все силы, чтобы его смех прозвучал весело и непринужденно.

— В твоей огненной головке завелись ужасные червячки, так и точат ее, бедную. Червячки сомнения и подозрения. Наверное, ты станешь великой актрисой, у тебя не просто богатое, а потрясающее, фантастическое воображение.

— Не пытайся меня обмануть, — заявила Джин, — тебе это не удастся. Я хорошо изучила вас, Ларри Лонгфелло, вы для меня как открытая книга.

— Ты это всерьез? Мысль интересная.

— Только не уверяй меня, что никогда даже не думал о том, чтобы заняться любовью с этой женщиной. Если же ты поклянешься, что это не так, — значит, ты наглый лжец и клятвопреступник.

— Продолжай, моя радость. — Ларри усмехнулся. — Но, пожалуй, стоит признать, что Сью Де Берри — настоящая красотка, смотришь на нее и дух захватывает. А я всего лишь животное мужского рода — грубое и одержимое плотскими желаниями. О любви, естественно, речь не идет.

Джин, потрясенная услышанным, молчала целую минуту.

— Ты действительно зверь, но зверь великолепный, это точно.

— Послушай, — начал он, — сказанное не касается не только Сью. Как только в мое поле зрения попадает симпатичная куколка, брови у меня сами тут же ползут вверх. Даже если это ты.

— Твоя реакция меня радует.

— Вот и прекрасно. Итак, как показывают мои брови, ты очаровательна.

Джин грустно заметила:

— Но я не такая красивая, как она, и не возражай мне. А то я тебя укушу.

— Почему, солнышко, — сказал он, — ты себя так недооцениваешь? Здесь, на этом пляже, все девушки тебе в подметки не годятся.

Она рассмеялась и снова схватила его под руку, чтобы возобновить свои забавные упражнения при ходьбе.

— Если бы ты сейчас мне этого не сказал, — призналась она, — я бы, наверное, тебя действительно укусила.

— А я было подумал: может быть, ты не захочешь, чтобы я уверял тебя, что тебе тут нет равных.

— Вот и зря ты так подумал. Я понимаю, что на самом деле все не так, но очень приятно это слышать от тебя.

— Ты хорошенькая, как картинка. Картинка с изображением чудесной рыжей коврижки с веснушками на носу.

— А ты любишь коврижки?

— Обожаю, это мое любимое блюдо. Не представляю, как бы я без них жил.

— О Ларри! — воскликнула Джин. — Когда ты так говоришь, у меня все дрожит внутри.

Звонкий голос трубы взмыл над пляжем — в заведении Хуллигена включили проигрыватель. Ритм-энд-блюз, зажигая кровь, гремел вовсю. У Хуллигена всегда тусовался народ. На первый взгляд — обыкновенный пивной бар, но чем-то он приглянулся местной молодежи; заглядывали туда и посетители постарше. Здесь подавали отменное пиво, можно было и потанцевать, если появится настроение. Пляжный кабачок постепенно превратился в самое прекрасное место на побережье, все себя чувствовали тут на редкость непринужденно. Любая парочка могла заявиться туда почти в чем мать родила, никто и глазом не моргнет. Но если шортам и купальному костюму вы предпочитаете что-то более солидное, то будете ощущать себя у Хуллигена не в своей тарелке.

Увязая в мягком песке, они подошли к павильону. Джин сжала руку Ларри.

— Дорогой, потанцуешь со мной? Эта музыка так возбуждает. Я хочу танцевать, идем скорей.

— Слишком жарко, малыш. Все, что мне сейчас требуется, — это пара бутылок охлажденного пива.

— Послушай, я сейчас сойду с ума! Потрясающий джаз! Как ты можешь оставаться таким равнодушным! Неужели музыка на тебя никак не действует?

— Почему же, действует. Меня бросило в пот.

— Ты совершенно безнадежен. Не понимаю, почему я тебя терплю. Ни капли романтики. Ты не испытываешь ни волнений, ни потрясений. А, знаю: ты стареешь, вот в чем дело!

Ларри расхохотался.

— Ты не права. Проблема не в том, что я стар, а в том, что ты — еще ребенок.

— Ха-ха-ха! Ты же в это сам не веришь! Если бы ты не был трусом, я доказала бы тебе, что я настоящая женщина.

— Не трусом, милая, а просто осторожным. Я знаю, ты будешь достойной и приятной партнершей, но не настолько, чтобы я пошел на риск провести оставшиеся годы в тюремной камере. Это мне явно не пойдет на пользу.

В светло-карих с ореховым отливом глазах Джин вспыхнул лукавый огонек.

— Да неужели? Ну погоди! Я твердо решила захватить тебя врасплох как-нибудь вечерком, когда ты крепко выпьешь, расслабишься и перестанешь подавлять свои здоровые инстинкты. И уж постараюсь тогда включить свое женское обаяние на полную мощность. Мой мальчик, я не оставлю тебе ни малейшей лазейки.

— Ты сказала «женское обаяние»? — Он сделал вид, что крайне удивлен.

— Да, я выразилась именно так! Я заставлю тебя потерять контроль над собой, ты возбудишься и набросишься на меня.

— Не возражаю. — Он засмеялся. — И думаю, что тебе это вполне по силам. — Ларри мягко шлепнул по круглому задику. — Никто не станет отрицать, что у тебя имеется на редкость сильный аргумент.

Джин была удовлетворена и снова завладела его рукой.

— Со мной не будет проблем, особенно у такого мужчины, как ты.

— Рад слышать, — сказал Ларри. — Но надо еще дорасти до того возраста, когда разрешается этим заняться. Так что спеши повзрослеть, а то я сгораю от нетерпения и жду не дождусь того момента, когда мы начнем дружить по-настоящему.

— Боже, как ты сегодня мне надоел!

Здесь как всегда было шумно и накурено. За дымовой завесой смеялись и переговаривались посетители. Тяжелый пивной запах пропитал все вокруг. У двух стен располагались открытые кабинки, деревянные столы и скамьи в которых впитали не одну пинту пролитого за эти годы пива. Стойка протянулась вдоль третьей стены. Посредине — несколько маленьких столиков. Между ними на крохотном пятачке босиком танцевали парочки в купальных костюмах.

Если бы картину не «портили» хромированное чудовище музыкального автомата и яркие бикини и плавки танцующих, бар Хуллигена был бы точь-в-точь салун времен освоения Дикого Запада. Это привлекало в бар многих, ведь любой американец, включая жителей штата Аляска, прекрасно знал по бесчисленным голливудским вестернам и любили такие интерьеры как неотъемлемое национальное достояние, как свидетельство славной истории Штатов. Что ж, подумал Ларри, для молодой страны и восемнадцатое, даже девятнадцатое столетие — седая старина…