Олимпия Кершнер - Все сбудется

Идея Зефирен показалась Сомалю абсурдной с самого начала, но чем дольше он находился рядом с Николь, тем больше нравилась ему эта мысль. Каким бы коротким ни был их брак, скучать ему вряд ли придется.

Он усмехнулся, представив лицо сорокатрехлетней Ндены, жены его двоюродного брата. Она полагает, будто управляет всей семьей. Но Сомаль Дало — хотя и всегда вежливый и корректный — не подчиняется никому, особенно Ндене, властолюбивой несимпатичной женщине, которая была бы счастлива жить в прошлом веке.

— Я учился в Оксфорде, а степень получил в Гарварде, — ответил он, когда увидел, что Николь вопросительно смотрит на него, ожидая ответа.

— О! — отозвалась она и посмотрела на Сомаля с уважением. В первый раз с момента нашей встречи, отметил он.

— Мой любимый цвет — синий, цвет океана, цвет неба, — продолжил Сомаль, думая, что зеленый вполне может выйти на первое место. — А почему я не женат, вас не касается. Вы тоже не замужем. Хотите рассказать мне почему?

Николь открыла рот, и он замер, с интересом ожидая, что за этим последует. С разочарованием Сомаль увидел, как она покачала головой и плотно сомкнула прелестные полные губы.

— Знаете ли вы, что к синему цвету питают пристрастие люди гениальные? Вы считаете себя таковым? — наконец сказала Николь.

Он вспомнил, как решился последовать предложенному сестрой плану, и задумался.

— А ваш любимый цвет? — вместо ответа спросил Сомаль.

— Желтый. А любимое мороженое — клубничное. Я знаю, это скучно, но все равно люблю его. Любимый фильм «Мост Ватерлоо». Любимая еда — шоколад, в любом виде и количестве. Содержу себя сама с тех пор, как оставила университет. Домашних любимцев не имею, но всю жизнь мечтаю о кошке.

— Умеете ездить верхом?

Николь кивнула.

— Лучшие уроки из всех, что мне давали. А вы?

— Да. У меня есть лошади. Что ж, может, мы и найдем в конце концов что-нибудь общее.

— О, это совершенно излишне. Наш союз — временный. Как полагаете, скоро вы подпишете договор? Может, нам даже не придется жениться?

— Я не могу определить, сколько еще времени может уйти на проработку всех деталей. Если все пройдет гладко, то несколько недель. Если возникнут осложнения — значительно дольше. Мы уже потратили на переговоры три месяца, а на подготовку к ним и того больше.

— Три месяца! Боже мой, я, конечно, знала, что это дело небыстрое, но почему? Надо ведь только зачитать условия, выяснить, согласны ли с ними, и, если да, подписать несколько бумаг.

— Все несколько сложнее, чем вам представляется. И французский шпион, оказавшийся в самой гуще событий, делу не помогает.

— Я не шпион, — сквозь зубы прошипела Николь.

— Да, на роль шпиона вы не очень подходите. Не удается слиться с окружающей средой. Вам бы убавить сантиметров двадцать роста, покрасить волосы, вставить темные контактные линзы, вымазать лицо коричневой краской — тогда еще можно о чем-то говорить.

— Слушайте, предлагаю сделку. Вы перестаете говорить обо мне, как о шпионе, а я играю роль преданной влюбленной невесты.

— Жены, — напомнил Сомаль.

— Согласна! Жена на столько времени, сколько потребует подписание проклятой сделки!

Неожиданно раздался телефонный звонок. Сомаль откинул крышку на ближайшей панели, снял трубку с инкрустированного слоновой костью аппарата.

— Что происходит? — послышался бесцеремонный голос Зефирен.

— Мы с моей невестой следуем к моей вилле. План слегка изменился. Окемба узнал о нашей гостье и стал задавать много вопросов о моих с ней отношениях. Мы поженимся немедленно.

На том конце провода Зефирен задохнулась от изумления, а едва придя в себя, воскликнула:

— Ты с ума сошел! Ты не можешь по-настоящему жениться на этой женщине. Сомаль, это еще глупее, чем моя первоначальная идея. Помолвка — это одно, но брак…

— Все решено. Мы встретимся со всей семьей утром. Сегодня ночью не получится. — Он взглянул на Николь, на ее грязные волосы, усталое лицо, темные круги под глазами, измятую одежду.

— Мне очень жаль, что я предложила такую глупость, — сказала Зефирен. — Тебе надо было послушать Уаттару, его план намного благоразумнее.

— Все уже решено, — повторил Сомаль.

— Ты всегда был упрям как осел. Почему бы не остановиться на версии с помолвкой? Пусть Окемба думает что хочет. Или оставь ее в тюрьме, она вполне этого заслужила. Не стоит все это того, чтобы рисковать своим будущим.

— Я сам позабочусь о моем будущем, Зефирен, — твердо сказал Сомаль. — Увидимся утром. — И повесил трубку.

— Я думала, вы везете меня в отель, — тихо произнесла Николь.

— Возможно, утром я так и сделаю.

— Утром? Я хочу сегодня ночью, сейчас!

— Посмотрите на себя, — мягким, как шелк, голосом ответил Сомаль. — Думаю, сразу возникнет масса вопросов, где вы были и чем занимались все это время. Их и так зададут, но в вашем нынешнем виде вам трудно будет отвечать.

— Но мои родные беспокоятся обо мне, — сделала она еще одну попытку.

— Мой секретарь уже позвонил им и сообщил, что с вами все в порядке… что вы со мной. Что может быть естественнее стремления любовников побыть наедине после многих месяцев, проведенных в разлуке?

— Любовников? — пискнула, вернее, взвизгнула Николь.

До сих пор Сомаль как-то не загадывал дальше брачной церемонии. Не думал о том, что последует за словами торжественного обета. Теперь же вдруг осознал, как трудно будет игнорировать эту женщину, когда она окажется в непосредственной близости к нему, в его собственном доме.

Ее живой ум интересовал, даже интриговал его. Светло-пепельные волосы постоянно притягивали взгляд. Сомаль внезапно понял, что раз за разом говорит вещи, способные разозлить ее, лишь бы увидеть, как в зеленых глазах сверкают изумрудные молнии.

В ней есть страсть, внутренний огонь. Сохранится ли эта страстность в постели? Будет ли она жгучей, яростной, неистовой?

С подходящим мужчиной — да, безусловно. В этом Сомаль не сомневался. Интересно, подозревает ли она, о чем он думает? Может ли быть, что ее посещают подобные мысли?

— Мы не любовники! — заявила Николь.

— Но могли бы быть…

— Только в ваших мечтах!

— Что ж, время покажет.

— Постойте, постойте. Если вы полагаете, что вступление в брак дает вам право… разделить со мной постель, то нам стоит…

— Бесспорно, дает, — прервал ее Сомаль и добавил: — Независимо от того, захочу я им воспользоваться или нет.

— Мне кажется, я могу иметь собственное мнение на сей счет, — возмущенно заметила Николь.

— Конечно. И кстати, ваше положение моей законной супруги дает вам аналогичные права.

— О! — только и смогла произнести Николь.

Она откинулась на мягкие подушки и невидящим взором уставилась за окно, будто только сейчас осознав все значение предстоящей церемонии.