Никола Марш - Игра на ее поле

Но Лука не дал ей времени на это. Он обнял ее, желая никогда не отпускать.

— Я не могу потерять тебя, Чарли. Опять. — Он уткнулся носом в ее шею, вдыхая сладкий цветочный аромат, мечтая остаться с ней навсегда.

Навсегда — это очень долго… Невероятно, что он подумал об этом сейчас, обнимая Чарли, но он неожиданно понял, что владело его матерью все эти годы, почему она довольствовалась крохами времени Рэда, почему смирилась со своей ролью в его жизни и брала то, что могла получить.

Если она любила Рэда так же, как он любит Чарли, он ее понимал. Он бы сделал все, чтобы быть с Чарли, но сейчас он должен убедить ее в искренности своих чувств.

Лука взял ее лицо в ладони.

— Мне никогда не станет скучно с тобой. Свою идею про Робин Гуда тебе придется мне объяснить. Послушай… — Ему нужно было, чтобы она поняла его и никогда больше в нем не сомневалась. — Любовь к тебе — это не временное явление, от которого я могу устать. Дело в твоем бесподобном чувстве юмора, твоем помешательстве на драконах и твоей любви к анисовым леденцам. — Он поцеловал ее в щеку. — В твоей способности открывать во мне лучшие качества, твоей любви к деду, твоему постоянному стремлению к лучшему… — на этот раз поцелуй длился дольше. — В том, что ты прекрасна снаружи и внутри, и я люблю тебя только потому, что ты — это ты. — Он поцеловал ее в губы, и она вздохнула. — В том, что ты заставляешь меня верить в вечную любовь.

Он не оставил ей времени на сомнения. Он стал целовать ее, пока они оба не задохнулись.

Глаза Чарли светились любовью, когда она погладила его по щеке.

— Подобная речь может заставить девушку потерять голову и пуститься во все тяжкие.

Лука улыбнулся и прижался к ее руке:

— Например?

— Например, сказать, что она любит тебя, безумно, страстно, глубоко. Сказать, что она тоже хочет провести с тобой всю свою жизнь.

Комок в горле, с которым он справился во время разговора с Гектором, снова появился. Но чего он мог бояться, когда Чарли прижималась к нему, признаваясь в любви?

— Робин Гуд? Ты общаешься с богатыми, собираешь деньги и отдаешь их бедным.

Его глаза потемнели, и он почувствовал приступ страха.

— А что не так?

— Ты многое даешь неимущим, особенно детям, да?

— Да.

— Раз ты так предан мне теперь, то почему бы нам не испытать твои новые эмоциональные способности?

— Что?

Она улыбнулась, и сердце под ее рукой сжалось от такой любви, которую он даже не представлял.

— Помнишь тех бедных детей, которым мы раздавали бесплатные билеты на концерт?

— Да.

Он не понимал, к чему она ведет, но, пока она была в его объятиях, она могла говорить, что угодно.

— Некоторые из этих детей увлекаются музыкой. У них были гитары, ноты и так далее. Было бы здорово, если бы мы смогли сделать для них больше, чем просто дать бесплатный билет и отвести за кулисы.

— Например?

— Как насчет открытия музыкальной школы в Мельбурне для детей, которые не могут себе ее позволить? Ты сможешь основать ее, а я помогу тебе управлять ею, и я уверена, что мы сможем уговорить Гектора предложить контракты на запись и…

— Ты потрясающая. — Он заставил ее замолчать поцелуем, пораженный ее щедростью и теплотой. — Кстати, мой ответ — да. Если я передаю тебе свое сердце на хранение, то почему бы не поделиться им с нуждающимися детьми?

Чарли стукнула его, и он засмеялся.

— И раз я открываю свое очень хрупкое сердце для тебя и этих детей, думаю, тебе следует знать, что мы с дедом сделали первые шаги к сближению, так что я включаю и его в этот праздник любви.

Она поцеловала его в ответ:

— Ты невероятен.

— Как и ты.

Его взгляд упал на ее полотенце.

— Ты знаешь, что еще невероятно? Мои способности к чтению мыслей. Я собираюсь сделать то, что хотела сделать ты, когда мы впервые встретились.

— И что это?

— Развязать полотенце.

— Какое самомнение. Кто сказал, что я хотела развязать…

Он прервал ее поцелуем, и его пальцы сделали остальное.

Когда полотенце упало на пол и они потерялись в наслаждении, Лука молча поклялся купить лучшие египетские банные полотенца в мире.

В конце концов, ему предстояло всю жизнь развязывать полотенца…

Год спустя

— Ты уверена, что этот шум полезен для ребенка?

Чарли подняла голову и улыбнулась Луке:

— Если бы я знала, что ты будешь так меня опекать, я бы никогда не согласилась выйти за тебя.

Он сильнее обнял ее и поцеловал в шею:

— Продолжай повторять себе это, миссис Петрелли. Мы оба знаем, что ты настолько любишь меня, что просто таешь в моих руках.

Она ткнула его локтем:

— Тихо. Музыка восхитительна.

Лука поморщился:

— Я бы не сказал этого про Шторма Ворса.

Она погладила его по щеке и сладко улыбнулась:

— Ревнуешь, потому что ты не можешь сорвать с себя кожаные штаны и прозрачную футболку?

— Ревную? К нему?

Лука выпятил грудь, и они рассмеялись, наблюдая за тем, как стареющая рок-звезда ходит по сцене, распевая балладу, которая была написана еще до их рождения.

Чарли погладила его по щеке, и он обнял ее крепче.

— Здорово, что наши первые выпускники музыкальной школы участвуют в сегодняшнем концерте.

Чарли поцеловала его:

— Благодаря тебе.

Он пожал плечами:

— Это была твоя идея.

— Мы отличная команда.

Знаменитый гитарный проигрыш заставил его подпрыгнуть, и она засмеялась:

— Дед в восторге от его возвращения.

— Да.

Она выглянула за кулисы самой большой открытой арены в Мельбурне, где толпа фанатов бесновалась уже пятый вечер подряд.

— И благодаря тебе Шторм подписал с нами контракт на свои следующие два диска.

— Кто бы мог подумать, что я окажусь не только Робин Гудом, но и лучшим агентом в музыкальном бизнесе.

Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его:

— Я в этом никогда не сомневалась.

— Спасибо, — прошептал он ей на ухо, оставляя дорожку из легких поцелуев на ее шее. — А теперь, может, пропустим оставшуюся часть этого мероприятия и отправимся домой? Я слышал, новую партию полотенец уже привезли…

Чарли не нужно было просить дважды.

Понимаете (исп.).