Стелла Линден - Бесстыжая

— У меня для вас сюрприз, лорд Литл, — тихо сказала я.

Он замер от неожиданности, поняв, что игра закончена. Воспользовавшись его замешательством, я успела наложить щипцы на нужное место и сжать их. Он заорал так, что мог бы разбудить и мертвого.

— Сучка! — вопил он. — Ах ты, двуличная сучка!

Я включила свет. Схватившись руками за раненое место, он прыгал по комнате и ругался на чем свет стоит. Воспользовавшись этим, я сорвала с него треуголку и маску. На долю секунды мне показалось, что я ошиблась и это Майлс, но это был Литл, смотревший на меня с такой яростью, словно готов был убить.

— Перестань обзывать меня, — проговорила я. — Я ведь тоже могу сказать, кто ты такой.

Он попытался схватить меня, но запнулся. Воспользовавшись этим, я толкнула его, и он повалился на ковер, придерживая рукой свое раненое мужское достоинство. За дверью послышались голоса, и я узнала Майлса и Серафину. Чтобы завершить свою победу, я схватила с подноса яблоко и наклонилась над Литлом.

— Открой рот пошире, — приказала я.

Он так ошалел, что не раздумывая подчинился. Я засунула яблоко в его открытый рот в тот самый момент, когда распахнулась дверь.

— Ты не поверил мне, но тебе придется поверить своим глазам, Майлс, — говорила Серафина. — Я делаю это для твоего же блага.

При виде Литла, растянувшегося на полу, голого, с яблоком во рту и руками, прикрывающими пенис, она застыла на месте.

В руке у нее был «Полароид». С быстротой молнии я выхватила у нее камеру, направила объектив на Литла и нажала кнопку. Все произошло так быстро, что Серафина не успела остановить меня. Когда, придя в себя, она хотела выхватить у меня камеру, я уже извлекла снимок и засунула его за лиф платья.

— Может быть, кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — вежливо попросил Майлс.

— С удовольствием, — ответила я. Остановившись у двери, я сказала поднимавшемуся с пола Литлу: — Если вы когда-нибудь вздумаете причинить мне какое-нибудь беспокойство, я отошлю этот снимок в газеты. Во все газеты. — Потом я взяла Майлса за руку: — Пойдем. Вечеринка закончилась.

В машине по пути домой я рассказала ему, что произошло, и мы вместе разглядели снимок. Он получился великолепно. Я с большим удовольствием включила бы его в качестве иллюстрации в эту книгу, но Литл с тех пор держался от меня подальше, а я верна своему слову. Но если ты читаешь эти строчки, Литл, помни, что снимок все еще у меня.

— Так, значит, вот почему Серафина сказала, что ей надо со мной поговорить, — решил Майлс. — Она без конца намекала на то, что ты на многое способна, когда меня нет рядом, и настояла на том, чтобы я убедился в этом своими глазами. Она все это спланировала заранее, даже костюм я выбрал по ее совету.

— Зачем Серафина все это устроила? — возмущенно спросила я.

— Она боится, что я предложу тебе выйти за меня замуж, — сказал Майлс.

— Но это смешно!

— Почему смешно, Хани? Ты хочешь сказать, что если я сделаю предложение, ты станешь смеяться?

— Нет, но…

— Что бы ты ответила?

Он обнимал меня одной рукой, моя голова уютно лежала на его плече, и я подумала, что было бы очень приятно остаться с Майлсом навсегда.

— Думаю, я согласилась бы.

— Но ты не уверена?

— Спроси меня еще раз завтра, когда я привыкну к этой мысли.

Он высадил меня возле моей квартиры, но не попросил остаться на ночь. Он был тактичен и понимал, что мне надо побыть одной и подумать. Но особых размышлений не потребовалось: нам с Майлсом было хорошо вместе, я знала, что смогу сделать его счастливым, и к утру приняла окончательное решение согласиться.

На следующий день была суббота. Утром я сидела за чашкой кофе и просматривала газеты. Неожиданно на глаза мне попалась статья об известном археологе, работавшем на Востоке. Со страницы газеты на меня смотрел Стив.

Фотография была цветная и отчетливо показывала, каким бронзовым от загара стало его лицо. Выражение лица стало более волевым. У меня затрепетало сердце. Мы не виделись почти два года, но ничего не изменилось. Он по-прежнему был единственным мужчиной, который мне нужен. Возможно, было неразумно упускать шанс стать маркизой из-за мужчины, которого, может быть, я никогда не увижу, но я не могла ничего с собой поделать.

Днем я сказала Майлсу, что не могу выйти за него замуж. Он опечалился, но не удивился. Мы оставались вместе еще около двух месяцев, но оба понимали, что наша связь подходит к концу. Когда я занималась любовью с Майлсом, я видела лицо Стива, и, мне кажется, он начал кое о чем догадываться. Он был очень чувствителен.

Мы устроили романтический прощальный ужин в Дайсон-Холле. А потом занялись сексом на диване в библиотеке, как это было в тот раз, когда мы впервые встретились. Майлс был незаурядным любовником. Однако… однако сердце мое принадлежало Стиву. Он существовал где-то в мире. И я знала, что когда-нибудь, если не утрачу веру, я найду его снова.

При расставании Майлс сказал мне:

— Хани, насчет этой квартиры… — Я подумала, что он собирался попросить меня вернуть ее, но он продолжал: —…Я хотел бы, чтобы ты продала ее и купила другую. Мне не хотелось бы, чтобы ты жила там с кем-то другим.

Я пообещала и сразу же дала объявление о продаже квартиры. Мне тоже не хотелось, чтобы там жил другой мужчина. Поскольку ипотечных выплат не предстояло, я использовала стоимость квартиры как взнос за новую. Я выбрала квартиру в самом центре, неподалеку от магазина «Харродз», где теперь делала свои покупки. Агент по продаже недвижимости уверял, что в квартире две спальни и огромная гостиная. На самом деле спальня была одна, а вместо второй — стенной шкаф. И гостиная не была огромной, но имела вполне приемлемые размеры. Однако к тому времени я уже знала кое-что о ценах на жилье в Лондоне и считала, что мне повезло.

На радостях я купила новые ковры и мебель, оставшись практически без гроша. К счастью, было много работы. В тот день, когда в квартире все было расставлено по местам, я угостила себя шампанским. Странно, но я осталась одна. А могла бы стать леди Дайсон. Однако, взглянув на фотографию Стива, которую я вырезала из газеты и вставила в рамочку, я поняла, что ни за что не смогла бы быть леди Дайсон.

Когда я наливала себе второй бокал, раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял мой брат Рики. Мы обнялись. Я так ему обрадовалась, что даже забыла, какой занозой в одном месте он мог быть. Теперь ему было двадцать два года, и он был очень красив.

— Неплохо устроилась, Мел, — сказал он, когда я показала ему квартиру. — Видно, грех хорошо оплачивается. Может быть, мне тоже стоит попробовать пойти по этой дорожке?

— У тебя для этого нет нужных качеств, — сказала я, наливая ему шампанского. — Что привело тебя в Лондон?