Дейзи Томпсон - Скажи мне «люблю»

Джонни Армстронг собирался подождать меня, а потом отвезти домой. Но я находилась в таком взвинченном состоянии, словно слишком сильно перекрученная пружина, что не выдержала и грубо рявкнула:

— Ты и так сделал очень много для меня сегодня, Джонни. Тебе лучше сейчас поскорее вернуться к себе, чтобы Шина не волновалась о тебе.

Молодой человек странно на меня посмотрел и спросил:

— Ты этого хочешь, Дина?

Я кивнула, и он протянул мне руку.

Огромным усилием воли я заставила себя не схватиться за эту руку. Слишком многое со мной случилось за очень маленький промежуток времени. Меня бросили, затем я влюбилась, потом меня практически обвинили в убийстве бывшего жениха…

Я чувствовала себя совершенно несчастной, стоя здесь, в этой маленькой тесной комнатке. И никого со мной рядом, кроме мужчины, принадлежащего другой женщине. Гордость запрещала мне просить у него помощи.

Как бы то ни было, мне не требовалось сочувствие дядюшки в исполнении Джонни Армстронга. И я знала, чем быстрее я положу конец нашей недолгой дружбе, тем лучше будет для меня.

Мы холодно пожали друг другу руки, и, не глядя ему в глаза, я повернулась и пошла в главную приемную.

Я сразу же сообщила офицеру, сидевшему за столом, кто я и зачем пришла. Он с любопытством на меня посмотрел, а затем, попросив немного подождать, вышел.

Вернувшись в кабинет, дежурный офицер сказал, чтобы я следовала за ним, и повел меня по узкому коридору. В течение нескольких секунд, идя за полицейским, я успела взять себя в руки и успокоиться. Теперь я была готова ответить на любые вопросы.

Инспектор Рейд, который вел дело об убийстве Эвана, оказался пожилым мужчиной с седеющими волосами и очень круглыми карими глазами, придававшими его лицу чуть удивленный вид. Под аккуратно подстриженными усами прятались узкие, тонкие губы. Во всем облике мужчины чувствовались настороженность и сознание собственной силы.

В комнате, где меня допрашивали, находился другой полицейский и еще женщина-полицейский, которая делала какие-то записи. Но я едва заметила их присутствие.

Я хотела поскорее рассказать свою историю. Но сначала пришлось соблюсти все официальные формальности, включавшие ответы на вопросы о том, как меня зовут, где я живу, чем занимаюсь. Все это казалось мне совсем ненужным и неважным. Когда же, наконец, пришло время изложить то, о чем, собственно, я и собиралась рассказать, меня охватило какое-то оцепенение.

Инспектор Рейд опять стал задавать мне вопросы.

Когда я приехала в отель? Сразу ли я пошла в номер к Камерону? Откуда я знала, в какой комнате он остановился? Спрашивала ли я о чем-либо регистратора?

Я попыталась изложить инспектору все по порядку, так как я это помнила, но у него снова и снова возникали различные вопросы, на которые он хотел немедленно получить исчерпывающие ответы.

— Выглядел ли мистер Камерон как-то особенно в тот момент, когда вы с ним разговаривали? Отличалось ли его поведение от того, как он обычно вел себя? — сыпались на меня вопросы полицейского.

— Разумеется! — воскликнула я. — Он прекрасно понимал, как низко поступил со мной. И ему было стыдно. Еще он немного выпил.

— А обычно мистер Камерон часто употреблял спиртные напитки?

Я отрицательно покачала головой:

— Насколько я помню, Эван не любил виски. Странно, но тогда я не придала этому никакого значения!

— Значит, он действительно очень расстроился, раз выпил столько.

— Полагаю, у него была причина! — вежливо ответила я.

— Думаю, что так. — Инспектор прочистил горло. — Скажите, пожалуйста, мисс Ватсон, вы не заметили чего-нибудь странного в комнате Камерона?

— Странного?

— Да. Какой-нибудь беспорядок. Может, он искал что-то в своих чемоданах или в шкафах.

Я снова покачала головой:

— Нет, в комнате было убрано, и я не заметила, чтобы там стояли какие-нибудь чемоданы. Единственное, что в номере говорило о пребывании там человека, так это бутылка виски на столе и цветок на полу.

— Цветок на полу?

— Да, цветок. Но мне кажется несколько странным, что Эван принес его, — усмехнулась я. — Хотя, возможно, эта красная гвоздика была вставлена в петлицу его свадебного костюма. Когда я вошла в комнату, она лежала на полу у дивана.

— Гм. Понятно. — Инспектор нахмурился. — Больше вы ничего не заметили?

— Ну, — я задумалась, — вообще-то Эван сам выглядел странным — несколько помятым и потрепанным. У меня сложилось впечатление, что он спал в одежде.

— А в комнате больше никого не было?

Я покачала головой:

— Почему вы это спросили? Что заставило вас так подумать?

— Мы должны все принимать во внимание, мисс Ватсон. Вам, разумеется, не слишком приятно будет отвечать на следующий вопрос, но и тем не менее… Вы не могли бы предположить, почему мистер Камерон передумал жениться на вас?

Я пожала плечами:

— Я, честно, не знаю, инспектор.

— Здесь не может быть замешана другая женщина?

— Другая женщина? — удивилась я. — Но почему вы об этом спрашиваете? Эван никогда не обращал внимания на других женщин!

Полицейский задумчиво потянул свой ус за кончик.

— И Камерон не объяснил вам причины своего поведения, когда вы его спрашивали?

— Эван упомянул о каком-то письме, которое он получил в то утро. И вроде бы из-за него он не мог на мне жениться.

— Письмо? — Инспектор пристально взглянул мне в глаза. — Он говорил, что содержалось в письме?

— Нет. Собственно говоря, я и не помню, о чем он там бормотал. Единственное, что осталось у меня в памяти, так это то, что письмо пришло из Мексики.

— Письмо из Мексики? Это вам о чем-то говорит?

— Боюсь, что нет. Я даже и не подозревала, что Эван кого-то знает там. Но возможно, я просто что-то не так поняла. Мы в этот момент кричали друг на друга, — объяснила я. — Просто я была так расстроена, что ничего не хотела слушать, хотя он и пытался мне о чем-то рассказать.

— Значит, из Мексики? — медленно проговорил инспектор. — Не очень-то это помогает. Вы уверены, что больше он ничего не говорил?

Я нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на своих воспоминаниях:

— Думаю, ничего серьезного. Какие-то обрывки фраз. Если вдруг я что-то вспомню, то сразу же сообщу вам.

Несколько секунд мы молчали, и инспектор продолжал крутить свой ус.

— Вы ушли из номера сразу же, как только он сказал вам про письмо? — спросил полицейский, предварительно заглянув в свои записи. — Не могли бы вы сказать, в котором часу это произошло?

— Боюсь, я не скажу точно.

— Кто-нибудь видел, как вы уходили?

— В тот день в отеле был свадебный прием, и в вестибюле находилось множество гостей. Возможно, кто-нибудь из них меня заметил.

Снова повисла пауза, но вдруг я спросила: