Дейзи Томпсон - Скажи мне «люблю»

Я снова забралась под одеяло, но заснуть уже не смогла.

Как объяснить, как доказать в полиции, что я не пытаюсь запутать следствие? Я думала и думала. Может, я случайно говорила об этом Джонни? Возможно, он что-то вспомнит. Устав мучиться от неразрешимых вопросов и всяких догадок, я спустилась вниз к телефону.

Дрожащими пальцами я набрала номер Джонни Армстронга.

Когда он отозвался на другом конце провода, я выложила все сразу без всяких преамбул.

— Это я, Джонни. Дина! Мне сейчас приснился очень странный сон. Это, конечно, не имеет значения, но я вдруг вспомнила о деле Бенсона!

— Подожди секундочку, Дина! Я еще не совсем проснулся. Так что там насчет дела Бенсона?

От его спокойного мягкого тона ко мне сразу вернулась способность трезво мыслить и рассуждать.

— Джонни, ты помнишь историю, которую я рассказала тебе после аварии в Пертшире? О том, как Эван бросил меня, и о нашей последней встрече в отеле в Глазго.

— Да, Дина, разумеется. А что случилось?

— Джонни, я говорила тебе, что Эван сказал мне, будто его действия зависели от каких-то событий, связанных с неким делом Бенсона?

— С делом Бенсона? — задумался Джонни. — Кажется, да, ты упоминала об этом, Дина. А в чем дело?

— Я забыла сказать об этом самом деле Бенсона в полиции! Я не понимаю, как такое могло со мной случиться, но действительно это просто выпало у меня из головы, а сегодня ночью в моей памяти всплыла эта фраза. Пожалуйста, Джонни, посоветуй, что мне делать. Стоит ли мне теперь рассказать об этом в полиции? Ведь они считают, что существует связь между убийством Эвана и тем, что он не явился на свадьбу!

— Дело Бенсона, — медленно проговорил Джонни, словно что-то вспоминая. — Мне кажется… часы бьют.

В этот момент раздался звон еще одних часов. Теперь у меня в комнате. Оказывается, сейчас было три часа ночи.

— О, Джонни! Три часа! Боже, ты, должно быть, решил, что случилось что-нибудь ужасное! Но когда я проснулась, все это представлялось мне таким важным, что я решила сразу же тебе позвонить. Это так глупо. Я, похоже, доставляю тебе одни неприятности! — виноватым голосом закончила я.

К моему удивлению, Джонни рассмеялся.

— Да уж, Дина! Ты очень непредсказуемая молодая особа! — весело сказал он. — Но я рад, что ты мне позвонила. Честно. И еще, Дина…

— Да, Джонни?

— Я все же думаю, что ты должна рассказать в полиции о деле Бенсона, но только утром. Полагаю, это может помочь. А сейчас отправляйся в постель, детка!

— Спокойной ночи, Джонни!

— Спокойной ночи, дорогая, — проговорил он так тихо, что я едва могла разобрать его слова.

После ночного разговора с Джонни я отправилась в постель и заснула спокойным глубоким сном без всяких кошмаров. Даже в половине восьмого, когда прозвенел будильник, я его не услышала. Проснулась я только оттого, что тетя Эмми испуганно трясла меня за плечо.

— Дэвид просил тебя помочь ему сегодня утром в приемной, — объяснила она.

Я быстро приняла душ, выпила чашку кофе, съела тост и пошла к отцу.

У меня не было времени, чтобы рассказать ему или тете Эмми о странном сне и звонке Джонни, хотя я и собиралась обсудить с ними все это. Кроме того, я хотела еще позвонить по этому вопросу в полицию, но потом передумала, решив, что, скорее всего, они сами свяжутся со мной, и тогда-то я и сообщу им последние новости.

А пока в коридоре приемной начали собираться матери с детьми, и я принялась помогать отцу.

Утро выдалось очень занятым, так как в одном из окрестных городов на побережье был зарегистрирован единичный случай полиомиелита, и все встревоженные матери привели детей на профилактическую прививку.

Перед лицом серьезной опасности женщины забыли, что я подозреваюсь в убийстве, и вместо того, чтобы бросать на меня гневные взгляды и игнорировать мое присутствие, как они поступали в течение этой недели, радостно поприветствовали меня и с удовольствием воспользовались моей помощью в приемной.

Когда я провожала их до дверей, они со смущенным видом выражали сочувствие по поводу смерти Эвана и уверяли меня, что скоро все обязательно выяснится.

Последний пациент покинул приемную около полудня, и я быстро закончила оформлять карточки и заносить туда сведения о прививках.

После чего я поднялась в свою спальню, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Стоя перед зеркалом и расчесывая волосы, я случайно посмотрела в окно и на мгновение замерла. Наш сад выглядел таким милым и мирным в лучах весеннего солнца! Я вздохнула, с сожалением подумав, что очень скоро эта тишина и покой будут нарушены.

Потом я подошла чуть ближе к окну, пытаясь разглядеть, дежурит ли по-прежнему в переулке полицейский, но из-за крыши гаража ничего не было видно.

Потом я спустилась вниз и помогла тете Эмми перенести глубокие тарелки для первого в столовую.

— Слышали, они, кажется, установили, кто была та бедняжка, — сказала озабоченно тетя Эмми, когда мы сели за стол обедать.

— Какая бедняжка? — переспросил отец.

— Да та, которую сбили у Престуика.

Отец посмотрел на меня, а я на него. Мы не говорили тете Эмми о подозрениях полиции. Она не знала, что наезд был совершен именно на моей машине. Мы с отцом снова переглянулись, раздумывая, донеслись ли до тети местные слухи, и если да, то какие.

— Кто тебе о ней рассказал? — резко спросила я. — Наверное, полицейские приходили сегодня утром, пока мы с отцом были в приемной.

Тетя Эмми с удивлением взглянула на меня:

— Я прочитала о ней в утренних газетах, но, разумеется, у вас с утра не было времени на это.

Я отрицательно покачала головой:

— Нет, конечно. Кто она и что о ней говорят газеты?

— Да ничего особенного, — ответила тетя Эмми. — Только то, что полиция надеется окончательно идентифицировать тело уже к завтрашнему утру или даже сегодня к обеду. — Она вздохнула. — Очень грустно. Бедняжка проделала такой длинный путь только для того, чтобы погибнуть под колесами машины неосторожного водителя.

— Тетя Эмми! — Я сердито нахмурилась. — Ты не сказала, кто эта девушка, по мнению полиции. Почему они сразу не могут опознать труп?

— Видишь ли, дорогая, дело вот в чем. Стюардесса одного из трансатлантических самолетов, который делал посадку ночью в Престуике незадолго до гибели несчастной девушки, прочитала затем в лондонских газетах об этом инциденте и сразу вспомнила пассажирку, подходившую под описание. Она летела рейсом из Нью-Йорка.

— Погибшая девушка прилетела из Нью-Йорка! — воскликнула я. — Что, черт возьми, может делать человек из Нью-Йорка на окраине Престуика ранним утром?

— Довольно много американцев живут недалеко от Престуика, — возразила тетя Эмми. — Возможно, она приехала навестить каких-нибудь родственников и заблудилась.